В Малом зале консерватории прошли концерты зимнего «Возвращения» — лучшего и главного фестиваля камерной музыки в Москве (художественные руководители Роман Минц и Дмитрий Булгаков). В трех тематических и одной традиционно свободной программах в исполнении двух десятков лучших московских и приезжих музыкантов прозвучала музыка тысячи лет — от XI до XXI века: цветник, а не хрестоматия. Рассказывает Юлия Бедерова.
Уникальный формат и такие же партитуры в диапазоне от общеизвестных до премьерных на «Возвращении» в этом году сложились в три темы, непривычно лишенные внемузыкального пафоса. Три программы — «Дилетанты» (не по роману Окуджавы, а по диплому композиторов), «Ремейки» (без присутствия поп-музыки) и «Нео» (не по имени героя «Матрицы», а по эстетике) — выстроились в концепцию, посвященную исключительно вопросам музыкантского ремесла и роли в истории ненастоящей (или той, которую принято считать немножко ненастоящей) музыки. Сочинения авторов без профильного образования — от Ричарда Львиное Сердце до Чарли Чаплина, партитуры-переделки, обработки, транскрипции из разных эпох и музыка, написанная в XX веке в намеренно не уникальных, мимикрирующих под стили прошлого манерах,— все это звучало, всякий раз опровергая возможный обманчивый статус музыки-поделки или доказывая, что можно сыграть ее так, что она окажется шедевром, хотя верно и обратное.
Эпиграф из Даля к «Дилетантам» («Дилетант — охотник, любитель, человек, занимающийся музыкой... не по промыслу, а по охоте, склонности, для забавы») мог бы служить мотто ко всему фестивалю: не пренебрегая мастерством, здесь играют не по заказу, а как для себя. Публика делает так же, третий год участвуя в краудфандинговой компании,— тоже как для себя, как в последний раз, не надеясь, что такая модель может быть вечной, и вряд ли пожалеет об этом.
За дилетантизм в элегантной, почти дендистской программе кроме одного короля и одного кинорежиссера отвечали прослушанная во всех деталях, исполнительски изысканная версия Largo Чарльза Айвза (Борис Абрамов, Игорь Федоров, Ксения Башмет), удивительный вагнерианский Фортепианный квинтет частного ученика Отто Тирша и Римского-Корсакова Георгия Катуара (Абрамов, Андрей Гугнин, Марьяна Осипова, Тимур Якубов, Борис Андрианов), утонченный Шоссон и витиеватый Бородин. Но главной стала странная арка в программе, устроенная Вадимом Холоденко из сольного фортепианного Грибоедова и потом предсмертного «Прощания» авангардиста-отшельника Джачинто Шельси, когда оно на глазах превращалось в бездонное зеркало грибоедовских вальсов.
«Ремейки» оказались изящным и не отпускающим внимание ни на секунду перечнем музыкантских диалогов внутри одной партитуры, в котором оказались и точно разыгранные разговоры Бриттена с Россини и Листа с Шубертом, и до-мажорная соната Моцарта с параллельными обворожительными комментариями Грига (Александр Кобрин, Ксения Башмет), и «Три песни» из «Москвы» Десятникова (прозрачно-азартная версия с участием Алисы Тен). И наконец, «Голоса под стеклом» Сальваторе Шаррино по пьесам Джезуальдо — неверный, невозможный и в то же время магически рациональный звуковой мир в образцовом исполнении фестивальной сборной и дирижера Филиппа Чижевского.
Еще одним дирижером на фестивале стал альтист Максим Рысанов — в супергеройской программе «Нео» он дирижировал Камерной музыкой №2 Хиндемита для фортепиано (Холоденко) и 12 инструментов (участники фестиваля). По выразительности этот жутковато прекрасный неоклассицистский фортепианный концерт мог конкурировать, наверное, только с неофольклорной «Серенадой» Золтана Кодая для изумительного по звучанию состава из двух скрипок (Минц, Айлен Притчин) и альта (Илья Гофман). А «новую простоту» и «новую сложность» с большим изяществом разыграли соответственно Абрамов, Дмитрий Бурцев и Евгений Тонха в волшебной пьесе-сказочке Вольфганга Рима «На горизонте» и Мария Алиханова в отнюдь не сонной «Песне Кассандры во сне» для флейты соло.
Уже без тематической поддержки в финале традиционного последнего «Концерта по заявкам» (самих музыкантов) звучали Второй квинтет Дворжака, сыгранный с нарядным и немного шальным вдохновением (Борис Бровцын, Минц, Дора Кокаш, Рысанов, Кацнельсон), и пылкая, горькая, тонкая незавершенная вещь Александра фон Цемлинского «Повсюду ландыши цвели» на стихи Рихарда Демеля для струнного секстета и голоса (Минц, Абрамов, Гофман, Тонха, Алексей Стеблев, Михаил Рудой и Светлана Злобина — главный и очень красивый голос фестиваля в разной музыке — от Шоссона до Шостаковича). И хотя считается, что главное на «Возвращении» — безошибочно узнаваемая атмосфера живого ансамблевого взаимодействия, без выстроенного с профессиональным музыкантским блеском ощущения интеллектуального, эмоционального, эстетического и человеческого приключения, когда разная музыка складывается в каждый раз уникальную, подвижную и единственно возможную исполнительскую картину мира (и никак невозможно понять, как это сделано), ее бы не было.
Юлия Бедерова
