В Музыкальном театре имени Станиславского и Немировича-Данченко с аншлагом прошли гала-концерты балетной труппы, завершившие юбилейный сезон. Концерт по заявкам артистов сформировал худрук труппы Лоран Илер, пригласив для участия в нем ведущих солистов из других театров мира во главе с Дианой Вишнёвой. Рассказывает Татьяна Кузнецова.
Лоран Илер, впечатленный резонансом осеннего концерта в честь 100-летия Музтеатра Станиславского, устроил под занавес сезона чисто балетный гала-концерт. И подошел к делу творчески, не ограничив солистов репертуарными рамками, а предоставив им возможность самим выбрать номера для выступления. В результате концерт получился нескучным и нестандартным с диапазоном от классики XIX века в разнообразных редакциях и до мировой премьеры бессюжетного балета «Bloom», которую на музыку Дворжака поставил артист труппы Максим Севагин.
Петербуржец по образованию и воспитанию, он сочинил, естественно, бессюжетную неоклассику с внятными реверансами в адрес кумиров — Джерома Роббинса и Джорджа Баланчина. Свой балет для девяти пар солистов юный автор завершил поднятой вверх ладонью, передоверив мужчинам эмблематичный женский жест из баланчинской «Серенады» и открытой цитатой обезопасив себя от упреков во вторичности. В сравнении с молодыми петербургскими авторами, чьи изделия ежегодно пополняют репертуар Мариинки, экс-петербуржец менее претенциозен и более оригинален. Его композиция музыкальна, насыщена ассиметричными и занятными ансамблями, в недрах которых рождаются весьма любопытные вихри движений. Постановка не затянута, изобилует толково придуманными комбинациями, а в класс-концертной коде позволяет артистам исполнить коронные па, показав себя с лучшей стороны. Правда, поддержки порой выглядят шероховато: Севагин любит в одной связке использовать все уровни контакта кавалера с дамой — от партера до полностью вытянутых рук с одновременным переворотом тела партнерши, и эти каверзы не всегда выходили гладко. Но в целом дебютант Музтеатра способен вполне успешно конкурировать с молодыми западными авторами — баловнями нью-йоркских и лондонских трупп.
Классика была представлена отсутствующей в афише театра «Раймондой», которую станцевала семейная пара: высокий блондин с прекрасными манерами Денис Дмитриев выглядел весьма убедительно в роли аристократа Жана де Бриена, а вот вышедшей после недавних родов красотке Эрике Микиртичевой предстоит еще пара месяцев жесткой муштры для приведения себя в полную боевую готовность. Лакоттовская версия Grand pas из «Пахиты», перенесенная в «Стасик» со сцены Парижской оперы, выглядела бы чрезвычайно элегантно, если бы медленные темпы, заданные Феликсом Коробовым, не утяжеляли танец солисток, напоминая о тяготах балетного труда. Впрочем, 32 фуэте маэстро отсвистал стремительно, и балерина Оксана Кардаш с честью выдержала испытание скоростью. Бальзамом на душу пролилось па-де-де Дианы и Актеона в настоящей вагановской хореографии: приглашенный из Вашингтона чернокожий прыгун Бруклин Мак легко справился со всеми стремительными обводками, а Анастасия Лименько, хотя и не опускалась на колено в вариации, как положено, зато исполнила пируэты с прыжкового тура в a la seconde в обе стороны, чего не делает практически никто.
Из современного репертуара наибольший (и заслуженный) успех снискал дуэт Эдварда Клюга: поднаторевшие на актуальной лексике Оксана Кардаш и Иван Михалев исполнили диалог из балета «Радио и Джульетта» с такой нервной энергией и пластической экспрессией, что хореография будущего автора «Мастера и Маргариты» (этот балет Эдварду Клюгу на следующий сезон заказал Большой театр) выглядела отнюдь не рядовой и весьма содержательной. А вот адажио из «Татьяны» Джона Ноймайера показалось не просто вульгарным — судя по постановке, героиня в своем деревенском прошлом успела не только переспать с Онегиным, но и возненавидеть его и при городской встрече с трудом припоминает былое сексуальное наваждение. Стоит отметить, что Диана Вишнёва при поддержке Дмитрия Соболевского станцевала этот фрагмент с поразительной актерской и физиологической убедительностью и самоотверженностью, но ее блистательное исполнение лишь подчеркнуло сомнительность трактовки и заставило порадоваться, что ноймайеровская «Татьяна» выпала из репертуара «Стасика» по истечении оговоренного срока.
Испанский «Фанданго» из «Дон Кихота» в постановке Рудольфа Нуреева позволил совершить экскурс в ближайшее будущее: целиком нуреевский «Дон Кихот» увидит рампу уже в октябре. Массовый характерный танец, сочиненный солистом-«классиком», отчасти вспомнившим школьные уроки, но в основном своих «испанцев» придумавшим, выглядел как ожившая сувенирная лавка. Пышные костюмы, утрированная резкость движений, аффектированные позы, поединок роковых взглядов (солисты Мария Бек и Евгений Жуков танцевали совершенно «по-нуреевски») — все это было сделано так, будто российские артисты никогда не знали традиционного «Дон Кихота». Что, конечно, прекрасно характеризует педагогов-репетиторов, сумевших добиться аутентичности исполнения, но заставляет заранее настроиться на то, чтобы не искать в грядущем «Дон Кихоте» любимых танцев, знакомых мизансцен и привычных манер. Впрочем, до сих пор худрук Илер был убедителен в своей художественной стратегии, что только подчеркнул итоговый гала-концерт, возможно, положивший начало новой традиции.
Юлия Кузнецова
