Первый рабочий день

Аспирант Шилов был похож в синем костюме на журавля. Двадцатого сентября он нанялся программистом в строительный мегамаркет. Его посадили в отдельный кабинет на втором этаже.

— Устраивайся, — сказал начальник, вводя Шилова в комнату, — обживайся. Если что непонятно будет — звони.

— Хорошо, — кивнул уважительно Шилов.

— Сидеть здесь будешь один, но если хорошо проявишь себя на испытательном сроке, переведем тебя в общую комнату.

— Понятно, — согласился Шилов.

— Ну, счастливо.

Начальник ушел. Шилов положил плащ на стул в углу, бросил рядом пакет, расстегнул пиджак, сел за стол и осмотрелся. Кабинет был небольшой: три метра на четыре, оклеенный белыми моющимися обоями. Мебели стояло немного: письменный стол напротив двери, на нем — компьютер, офисное кресло, в углу перед дверью — жесткий стул и пустая коробка из-под монитора. Окна в кабинете не было.

Шилов подстроил кресло под себя.

— Вот теперь это мой личный кабинет, — подумал он. — Уж полно шесть лет скитаться по чужим углам, жить в общаге с какими-то идиотами. Ни минуты не оставаться в одиночестве. Нет, больше так не будет.

Шилов посмотрел в монитор. Загружена была торговая система, предлагалось выбрать один из пяти пунктов меню: «Документы, Отчеты, Справочники, Утилиты, Выход». Шилов вздохнул: работать совсем не хотелось.

Он перевел взгляд на угол, где стоял стул.

— В общем-то, сюда можно и посетителей загонять, — подумал он. — Кассиршу какую-нибудь или продавщицу. . .

Шилов недовольно посмотрел в монитор.

— Надо перекурить.

Шилов встал, достал из плаща сигареты и вышел из комнаты. Планировка второго этажа была удобная для наблюдения за торговым залом: длинный балкон с кабинетами вдоль стены. У края балкона стояли пепельницы с табличками «Для работников офиса».

Шилов закурил и стал разглядывать торговый зал. Красивых покупательниц было немного, но зато продавщицы парфюмерного отдела выглядели замечательно. Справа подошел невысокий мужик и тоже закурил.

— Это ты новый программист? — спросил он.

— Я.

— Степан Кузьков, — представился мужик. — Менеджер отдела «Лаки-краски».

— Иван. Шилов.

— Первый день сегодня, да? — спросил Кузьков.

— Да.

— Ну ладно, расслабься. Клевые продавщицы, да?

— Классные. . . — согласился Шилов.

— Тут все на них смотрят, — засмеялся мелко Кузьков. — Эх, мне бы в отдел таких. . . У меня, видишь, мужики одни.

— Обидно.

— Еще бы не обидно. Ну ладно, пойду, поработаю, пожалуй.

— До свидания.

Кузьков затушил сигарету и пошел в свой кабинет. Шилов стал рассматривать покупателей внизу. Через широкий проход между отделом косметики и администраторской будкой они все шли и шли в зал, не замечая его. Шилову захотелось вдруг чем-нибудь бросить в них: зажигалкой, ключами, пачкой сигарет.

— Я как бог, — подумал он. — Пустить бы метеорит в какого-нибудь атеиста-богоборца, чтобы тот поднял голову и увидел, наконец, меня. То-то веселья было бы!

Шилов докурил, бросил сигарету в пепельницу и пошел в кабинет.

— Все-таки плохо без окна, — подумал он, закрывая за собой дверь.

Шилов сел за стол, посмотрел в монитор и затосковал. Работать не хотелось. Игрушек на компьютере не установили, выхода в Интернет тоже не было.

— Ящики, что ли, обшарить? Может, детектив какой-нибудь есть?

В первом ящике не было ничего, во втором лежал прейскурант на обои за прошлый год.

— На хрена мне обои? — подумал Шилов печально. — Все равно дома своего нет.

В третьем ящике лежал столовый нож и инструкция по технике безопасности для работников офиса. Шилов готов был заплакать.

— И для этого я учился шесть лет? Чтобы теперь вот так тупо сидеть, смотреть на четыре стены без одного окна, и думать: «И какого черта я здесь делаю?».

Шилов вздохнул:

— Охо-хо. Впрочем, хватит лирики. Пора обедать.

Он встал, достал из пакета консервированные голубцы. Открывашки под рукой не было.

— Ладно, взрежу столовым ножом.

Шилов достал из ящика нож и несколько раз сильно ударил ножом по крышке, но пробить ее не смог. Открылась дверь, в комнату заглянул Кузьков:

— Ты чего тут делаешь?

— Да так, ничего. . . Головой об стены стучу, — ответил Шилов, убирая банку и нож в ящик.

— Курить пойдешь?

— Пойдем.

Они вышли на балкон, закурили.

— Глянь на моих, — Кузьков показал вниз, на двух продавцов, которые суетились возле стойки администратора. — Бандиты, натуральные бандиты. Прикинь, покупательницу краской облили.

— Это как это? — спросил Шилов.

— Да так, показывали ей, какая замечательная краска. Дощечку какую-то красили, банку поставили на стенд, а потом локтем сшибли. Убытки, убытки сплошные. То украдут, то сломают. Ничего доверить нельзя.

— Наверное, — сказал Шилов. — Кстати, а много крадут в супермаркете?

— Много крадут. Покупатели в основном, ну и продавцы, которые потупее.

— А которые поумнее — не крадут?

— Смысла нет воровать. — сказал Кузьков. — Украденный товар ты только себе в квартиру можешь поставить, никуда продать его не удастся. А вот если тебя поймают, то на такую работу ты больше не устроишься.

— Понятно.

— Красть надо деньгами и так, чтобы хватило на всю жизнь.

— А что, в магазине денег нет? — спросил Шилов.

— Вообще-то выручку у нас забирают два раза в день инкассаторы. Если ты такой крутой, что готов их перестрелять — флаг тебе в руки, барабан на шею.

— Нет, я не крутой.

— Вот и я так думаю. Кстати, ты где обедаешь?

— Да у меня с собой. . .

— Если что — менеджеры и программисты едят отдельно от продавцов, столовая вон там, — Кузьков ткнул пальцем в дальний конец балкона.

— Учту. А открывашки там нет, не знаешь?

— Есть. Там вообще вся посуда есть и микроволновка тоже.

— Спасибо.

— Ну ладно, пойду я в кафешку обедать. Заходи как-нибудь, покурим.

— Счастливо.

Кузьков отошел, Шилов остался один. Он курил, смотрел на покупателей внизу и мечтал, что когда-нибудь у него будет такой же магазин.

— Или, может быть, даже больше, — думал он. — Тысячи, тысячи покупателей, самый огромный магазин в городе. Все, что можно купить: от спичек и укропа до тракторов и дачных домиков. Миллионы наименований! Товары со всего мира, даже из Зимбабве и Антарктиды. . .

С мыслью о милом будущем Шилов пошел обедать. В столовой никого не было (менеджеры уже поели), Шилов открыл банку, вывалил голубцы в тарелку и поставил в микроволновку.

— У меня будет дом в пригороде. Мы будем жить там с женой. Жена — добрая, ласковая, любящая. И еще у нас будет двое детей. Мальчик и девочка. Мальчику — лет пять, девочке — три.

Шилов достал голубцы из микроволновки и стал есть.

— Мальчик — в красных шортиках на лямках, девочка — в синем платьице, с большим белым бантом на голове. . . Будем все вместе гулять по саду, по гравийной дорожке, любоваться природой. Весна, воздух прозрачный, его есть можно. . . И будет все хорошо.

Шилов доел голубцы, помыл тарелку и снова пошел курить. Кузькина не было.

— Не будет так, — вдруг подумал он. — Все останется как сейчас: работа и скука, скука и работа. На работе тошнит от людей, дома выть хочется от одиночества. И это уже на всю жизнь. И ничего нового уже не будет.

Шилов закусил губу.

— Господи, но ведь не может же так быть. Ведь ты же добрый, господи! Ну не может же быть всегда так!

Шилов растерянно оглянулся. На улице было тепло и солнечно, бабье лето развернулось напоследок во всей красе.

— Хочу на улицу!

Шилов затушил сигарету, вернулся в кабинет, быстро оделся и вышел. Первый рабочий день прошел успешно.