Выпуск N 97 от 31 июля 2003
11.04.2003
Cквот
Неожиданно позвонила Алиссон - лысая девочка-модель, которая пишет книгу. Она меня приглашала как-то в "квартиру-клуб". Пригласила - я пришла. Большая, очень большая квартира на кольцевой. Хозяин - гном Кирилл в расписной шапочке. Окончил богословский университет где-то в Голландии, сейчас переводит религиозные книжки на русский. Квартира - что-то из фольклора хиппи начала 70-х: цветные стены, везде какая-то драпировка восточная, мебель толчеей, да не там: стульев нет, все сидят на полу, пахнет резко гашишом, сигаретами, курильницей и медовыми свечами. Коридор расписан светлой пастелью в духе раннего христианства: святые, нимбы, двоеперстие, невиданные звери... Везде какие-то вещи не у места: музыкальные инструменты, горы мониторов в ряд, иногда вьетнамские шапочки, иконы, Коран, картины на жестком ватмане, колокольчики... На балконе флаг с Георгием Победоносцем. Посреди кухни протянута веревочка, на ней сушится белье и висят "звуки ветра". Комнаты называются по стенам: зеленая, синяя, красная. В одной, спальне, висит шелковое покрывало, разделяющее комнату надвое. Рядом стоит стремянка, чтобы перелезать с одной стороны на другую.
К такому бардаку даже я не могу привыкнуть и чувствую себя как-то неловко. Все слишком вяло и плавно, разговор с изгибами и не течет. Стараюсь подстроиться под этот ритм: не получается. Слишком суетная и нервная, живая слишком.
Не читала Барта и прочих богословов французских. Польских драматургов. Не читала. Странная.
Чистим картошку и говорим о том, как я собиралась в монастырь. Потом о православии, потом о матриархате. Кирилл говорит, что "привязанность к мужу - проклятие женщины, необходимость работать - проклятие мужчины". "Энергия - одно из имен Бога" и многое.
Неожиданно едем в Новоспасский монастырь на встречу пролайферов с движением "Русь молодая". Пролайферы - люди, которые борются против абортов. "Русь Молодая" - кружок религиозных молодых людей. Слушаем лекцию о том, что нужно говорить женщинам, чтобы они оставляли ребенка: надо разрушить представление о плоде как о нечеловеке и как о чем-то отдельном от матери. С первых минут зачатия плод - это уникальный генетический материал, которого никогда раньше не было и не будет. С первых минут - это Человек.
Странно в монастыре, чуть-чуть виновато и мирно. Даже не верится, что это Москва.
15.04.2003
21,5 г геройства
Под впечатлением статьи в Большом Городе о героях России взяла меня злость.
16.04.2003
Граждане о событиях прошлой недели
Саша Шевелева, 18 лет, студентка МГУ
А еще я хочу, чтобы меня на улице остановил корреспондент "Большого Города" и спросил, как у меня прошла неделя.
Я бы ему сказала:
Ой, да хорошо прошла. Только вот ati забыл в очередной раз покормить перхушкинских белок, и они перегрызли Одинцовские телефонные провода. Теперь несколько домов сидит без телефона и Интернета. А еще мобильник украли. Да. Альбиноса видела вчера на Университете. У него кожа была цвета гашеной соды. Точнее... какого там цвета! Цвета никакого и нет. Мальчик с волосами прозрачней кумыса. Завораживающе бесцветный. На диспансеризацию вчера ходила в поликлинику ї202. Гинеколог сказала сдавать анализы на СПИД и сифилис. Да, неплохо дела идут. Вот тут добавка инфраструктуры Одинцовской: теперь от нас до м. Юго-Западной ходит автобус ї461, а от моего дома до метро Молодежная ходит автобус ї464. У нас модный развивающийся район. И вообще, я через неделю в Голландию улетаю.
В среду 16 апреля в 16.45 шла по переулку Хользунова в журнал "ОМ" за гонорарами.
17.04.2003
Тихая радость
Целый день под моей юбкой жили чулки. Они щекотали мне бедра, улыбаясь ажурными ртами. Кроме меня об этом никто не знал.
***
Cнились какие-то плавленые мужчины, вились черными треугольниками плеч вокруг моих
18.04.2003
Итак, так же как и год назад, я стою на карнизе красного кирпичного здания, в котором находится Одинцовская женская консультация.
Я мою окна. Вылезаю на карниз и мою верхние двойные половинки, которые не открываются (нужно засовывать по локоть руку, потом потертую черными разводами доставать обратно) открываю окна внутрь и мою с двух сторон, вытираю насухо другой тряпкой. Меняю воду. Перехожу к следующему окну.
Я смотрю на себя в стекло, а потом бодро-бодро закрашиваю свою мордашку водяной порослью. Смотрю снова. Улыбаюсь.
Думаю о том же, о чем думала год назад: женщины всегда мыли окна. Всегда улыбались отражению. Их улыбки, как и желторотые капли, выплескивались на асфальт, брусчатку, деревянную мостовую. И всегда, опрысканные смехом и мутной водой, на них засматривались мужчины. Всегда на миленькую мордашку, мелькающую среди открытых настежь окон, смотрят мужчины. Чепчики, кудряшки, ленточки свисали, а студенты, миннезингеры, менестрели, гусары, мелкие чиновники, торговцы баранками, отряхаясь от капель, поднимали свои головы и улыбались гризеткам, кухаркам, служанкам, докторским дочкам и просто милым девицам.
Так будет всегда.
Женщина будет думать об окнах, детях, мужьях, завтраках и лентах. Мужчина будет думать о далеких мирах и близких войнах, о черном золоте и белой зависти. Главное - глобально. Локальное и частное - удел женщин. Ведь надо же кому-то и окна мыть.
19.04.2003
Маленький зеленый Данко
Я рассказывала человеку по имени Пешеход про зеленого человечка с разбитым сердцем. Мне показалось, что человеку по имени Пешеход будет интересно слушать про светофоры. Пешеход рыжий, с прямым надломанным у переносицы профилем, в полосатой пиратской шапочке и с наколкой божка на предплечье. По-моему, он растоман.
Сначала он делал микс из мате с нирваной, а потом, на клеенчатой табуретке сидя, слушал меня. Я рассказывала.
Каждый день мой путь домой лежит через перекресток. Когда-то этот перекресток был местом встречи с моим первым молодым человеком. Место встречи называлось "у зеленого парня" (который в светофоре мигает). Теперь это просто перекресток. Но зеленого человечка я люблю по-прежнему. И вот однажды, поздно ночью я возвращалась, подошла к перекрестку, переждала красный. Зеленого не дождалась. Зеленого не было: вместо зеленого откуда-то вырвалась светло-желтая лампочка. Зеленого человечка разбили. Он ведь был из стекла. Я перешла перекресток и подошла ближе: камень угодил ему в самое сердце. Из его стеклянного тела, как лилия из Хлои, пророс свет. Свет и после смерти отважного человечка верно служил людям. Маленький зеленый человечек стал Данко. Жалко его.
Пешеход кивнул.
Я прослезилась.
Ваша А.И.Шевелева
