Ой, зря Остап Ибрагимович произнёс в двадцатых годах минувшего столетия фразу про «плодотворную дебютную идею», разводя на дармовые харчи и толику дензнаков доверчивых васюкинцев. Думал ли сын турецкоподданного, чем слово его отзовётся в радио умах, как неокрепших, так и закостенелых до состояния дубовых пней. Отзовётся и... и отлетит в небытие, так и не оплодотворив иссушённые потугами на гениальность лбы повелителей эфира и зефира. А потому что не надо пыжиться! Не надо пытаться придумать что-либо принципиально новое (ключевое слово «принципиальное», а не «новое», как мог бы подумать непытливый читатель) в деле радиоактивации. Там всё уже исхожено, вспахано и снова исхожено. И у некоторых даже что-то прорастает, накрывая густой сенью популярности не озаряемых коперников, но трудяг резерфордов.
Воровать грешно, это вам любой служитель культа скажет. Но назови воровство заимствованием, нарвёшься в самом худшем случае на иностранное слово «плагиат», да и то вероятность прибивания к позорному столбу в радиомире столь мала, что серьёзно подобную возможность мы не рассматриваем. Воруйте, занимайтесь плагиатом в особо крупных размерах, никто пальцем не ткнёт. Коллеги, потому как они сами этим постоянно занимаются, вежливо корпоративно промолчат. Слушатели и курсанты вообще о воровстве идей в масс-медиа имеют более чем смутное представление. Им это и не надо, за чистоту помыслов и рук ведущих бороться и страдать. Они не за ради этого каждый вечер приёмник на ваш голос настраивают. Есть идея? Есть. Тащит? Тащит. А также колбасит, плющит, прикалывает и доставляет. Так чего ж ещё желать и требовать желанному представителю аудитории? Так что, если не заботитесь о душе своей бессмертной, воруйте с лёгким сердцем и беззастенчивой улыбкой младенца. Только есть одно малюсенькое, почти незаметное «но». Это совсем не интересно! И очень быстро надоедает.
Радио, пожалуй, самое несамостоятельное искусство. Не ловите меня на слове, просто в данном случае эту штуковину проще назвать искусством. А когда навязнет это слово на зубах июльской антоновкой, выплюнем и забудем. Переименуем обратно в Средство Массовой Информации, так сказать. Так вот, ничего такого, что принадлежит исключительно радио- и радиоактиваторам в действе под скучным названием «радиошоу», нет, не было и не будет. Что-то от театра, больше от телевидения, очень много от экстаза раввина на местечковой свадьбе и самая малость кухонных посиделок времён множительной машины «Эра» и анекдотов про армянское, опять же, радио. Замес крепче и убойнее «Слезы комсомолки» Вениамина Исповедника. Выделить лёгкие фракции в правильно замешанном радиошоу ни Золушке, ни РАО не под силу. Вроде... вот-вот, кажется, это уже было лет пять назад на соседней частоте, а это так и вообще из мемуаров Роберта нашего Аллена Циммермана... или Рождественского. Нет.. Не ухватить, не вычленить. Потому что радиоактиватор трудился. Причём трудился не за страх или за непонятную совесть, а исключительно под воздействием той незапрещённой по недосмотру дури, что зовётся вдохновением. А вдохновением его и Боб Циммерман вскармливал, и Рождественский мимо не прошёл, а то, что хороший ход длительностью десять секунд у коллеги позаимствовал, так коллеге по фигу. Тем более что коллега тот давно у микрофона рта не открывает, а отворяет его лишь стеснительно прикрыв пухлой ладошкой на заседаниях большого дивана и ареопага (а телевизионщики, гады, именно его в этот момент и запечетлевают для истории).
Так что, тащите, воруйте, тырьте и... заимствуйте. То, что плохо лежит, и то, что охраняется, как гарем в Топкапы, то, что никому, кажется не нужно, и то, за чем организованны гонки с неясным гандикапом. Для шоу сгодится всё. Главное — правильно замешать необходимые и случайные ингредиенты. Это как в снах: составляющие серые, как питерское небо, а полотно как питерскими грибами нарисовано. Плодотворная дебютная идея, проще говоря.
Но упаси вас Маркони с Поповым заниматься воровством осознанно, не отдаваясь пагубной страсти радиоактивации в неведении. Если плагиат плодить расчётливо, то не радио, а телевидение получится, а это другая история.
Игорь Ружейников
