Грандиозным проектом с обилием реликвий и неведомых публике деталей отмечен юбилей Александра II (1818–1881). По масштабу замыслов царя-реформатора можно сравнить с пращуром — Петром I. За главное из деяний — отмену крепостного права — этого правителя назвали Освободителем.
Великий перелом в жизни России к 1861 году назревал долго, о подобном шаге думали многие цари, однако не решились на него ни «либеральный» Александр I, ни его суровый брат Николай II. Наивно полагать, что для Александра II это был легкий поступок. Скорее вынужденный, обусловленный ударом по имиджу самодержавия — поражением в Крымской войне, превратившим Россию из великой империи в «хромую утку».
В атмосфере торжества, осознания ведущего голоса Российской империи в «концерте» великих держав Европы, победивших Наполеона, начиналась жизнь Александра, по натуре романтика. К моменту его трагической гибели страна стала иной. Как фотография сменила живопись (в экспозиции мы видим, как парадные портреты вытесняются скромными, но более достоверными фотоснимками), так железные дороги сменяли повозки на конной тяге, а разночинцы и богатевшие купцы — гордых, но теряющих позиции дворян.
Однако старинный образ монархии со всей ее роскошью и ощущением величия не отступал долго — и в доказательство редкий экспонат: к выставке отреставрировали конскую упряжь, изготовленную знаменитой фирмой «Вальтер и Кох» специально к коронационным торжествам 1856 года. Для показа этого комплекса из 60 предметов понадобилось несколько «лошадей» из пластика, выстроенных цугом в зале с портретами царской семьи в ее лучшую пору. Позже прекрасная немецкая принцесса — избранница русского наследника престола превратится в болезненную и печальную женщину.
А незадолго до помолвки с ней в Дармштадте, завершившей путешествие по Европе с целью выбора невесты, Александр пережил увлечение британской королевой Викторией. Да и она, еще незамужняя, не осталась равнодушна к статному красавцу из Петербурга. Правда, эта романтическая история привела в ужас и свиту великого князя, и венценосного отца. Представить русского цесаревича в роли бесправного принца-консорта, пусть и в еще одной империи, — для Николая Павловича это было за гранью понимания.
Александра с юности отличали пылкость и влюбчивость: при нежности к императрице, подарившей ему восемь детей, он не обходил вниманием других очаровательных дам. Но никто не ждал такого поворота: юная особа из старинного рода князей Долгоруковых в 1860-е годы покорит сердце императора настолько, что он поселит ее в Зимнем дворце, почти открыто будет воспитывать рожденных ею четверых детей, а в 1880-м, похоронив законную супругу, заключит морганатический брак. Разумеется, княгиня Юрьевская сразу после гибели Александра вместе с детьми будет выслана за границу, где окончит свои дни спустя полвека.
Незадолго до встречи царя с юной чаровницей семья Романовых переживет большое горе. В 1865 году, несмотря на усилия знаменитых врачей, в Ницце от туберкулезного менингита безвременно умрет старший сын императора — Николай Александрович. На этого блестящего, широко образованного юношу с добрым сердцем династия возлагала большие надежды — и, вероятно, он стал бы достойным правителем. Однако неумолимая судьба распорядилась по-своему. Пусть нас не вводит в заблуждение трогательная история о том, как на смертном одре цесаревич соединил руки любимого брата Александра и своей невесты, датской принцессы Дагмар. Мария Федоровна, как ее назовут при православном крещении, станет образцовой супругой и матерью, но ее старший сын, тоже названный Николаем, не справится с исторической миссией — империя падет, проклиная его как «Кровавого» царя. К престолу не подготовили по-настоящему даже его отца, хотя к вопросам воспитания наследника всерьез подходил еще его дед, первый Николай Романов: руководить образованием будущего Александра II он призвал поэта Жуковского, окружил сына учеными, их лица мы видим на выставке, доносящей до нас чуть наивный, по нынешним меркам, культ августейшего семейства. Масса деталей, то поражающих византийской роскошью, то по-домашнему скромных, доносит этот образ первой в стране фамилии, которая не сомневалась в почитании со стороны подданных.
Недаром говорят: в России надо жить долго. Это первое, что приходит в голову, когда видишь афишу выставки о Царе-Освободителе на фасаде того корпуса Исторического музея, где всего четверть века назад располагался... музей Ленина. Роскошное строение в неорусском стиле, возведенное вначале ХХ столетия для Московской городской думы, надолго стало тем самым «учреждением культуры» из конъюнктурных стихов советского поэта-пропагандиста, вспомните: «Я поведу тебя в музей, сказала мне сестра»...
Ухмылка истории: нередко говорят, что Ленин, который почти 60 лет «занимал» здание Думы и по сей день лежит на Красной площади, стремился совершить революцию, чтобы отомстить за брата — а тот, блестящий студент Петербургского университета, был казнен за покушение на императора, правда, не героя нынешней выставки, а его сына. Однако Александр Ульянов принадлежал к той же подпольной организации «Народная воля», что совершила убийство Александра II, более того, создал ее «Террористическую фракцию» и в 1887 готовил «казнь» Александра III, ради приобретения взрывчатки продав свою золотую медаль. Но царская охранка была научена горьким опытом и покушение предотвратила, хотя еще в начале 1880-х вела себя довольно беспечно. Вторая половина XIX века в России — пора не только научно-технического прогресса и социальной трансформации, но еще и «охоты на царя», начатой выстрелом Дмитрия Каракозова в 1866-м. На выставке множество свидетельств того, как Россия пыталась замолить грехи цареубийц: отливала в бронзе фигуру мещанина Осипа Комиссарова, который отвел руку убийцы с пистолетом, собирала сочувственные подписи в посольстве в Париже, где произошло следующее покушение, без устали проклинала злодеев. В юности цыганка в Вене предсказала Александру семь покушений — так и случилось, седьмое стало роковым.
В зале, связанном со страшными событиями 1 марта 1881 года, напротив портрета императора на смертном одре поместили подаренную ему после падения Плевны офицерскую саблю с надписью «За храбрость» (с ней он отправился и в свою последнюю поездку по столице) и крестик, сделанный из стекла разбитых окон царской кареты. Рядом — зарисовка в зале суда над организовавшей это покушение Софьей Перовской и Андреем Желябовым, руководителями «Народной воли». Их автографы так отличаются от каллиграфического почерка на царских документах...
Молодому Александру, выросшему под опекой строгого и непреклонного государя, чье правление казалось незыблемым, а вошло в историю как эпоха Николая Палкина, предстояло занять престол в момент смятения, завершить позорную для России Крымскую войну, заключить унизительный мир, который лишь к 1870-м годам сменится более приемлемым для России договором. Авторитет «отца нации» долго казался беспрекословным, император и его окружение искренне полагали, что любовь к «помазаннику божию» непоколебима, тем более что самодержец добровольно освободил 22 миллиона крестьян. Центральный экспонат выставки — гусиное перо в простой деревянной рамке с надписью о том, что им подписан «журнал заседания Государственного совета под личным председательством Государя Императора об упразднении крепостного права. 28-го января 1861 г.». То, что «воля» не принесла полного счастья народу, не отменяет колоссального значения этого события, а ведь вскоре последовали другие реформы: земская, судебная, образовательная, военная...
Судьба человека, который решился на кардинальные преобразования во всех сферах общественной жизни, оказалась трагической. Ни народ, ни правящий класс не понимали его, отечественные историки не уделяли ему должного внимания. Изучая сами реформы, личность императора Александра II надолго оставили в тени. ГИМ хранит огромный комплекс материалов об эпохе его царствования, но только теперь он воздал должное одному из своих основателей. Указ об учреждении в Москве Исторического музея был подписан именно Александром II еще в 1872 году, а в экспозицию включены проекты музея и фотографии закладки и строительства его здания.
Сегодня личность выдающегося реформатора, ставшего жертвой русского терроризма, предстала во всех нюансах. В залах выставки приведено много высказываний современников, но наиболее точными кажутся слова историка Ключевского: «Александру II досталось наследство, обремененное запоздалыми преобразовательными вопросами, давно просроченными обещаниями и недавними тяжкими утратами... императору Александру II пришлось протаскивать свои реформы... Он не хотел казаться лучше, чем был, и часто был лучше, чем казался»
Елена Широян
