Постпостмодернизм или основные зарисовки нового мироустройства: взгляд вне информационного поля

Часть I. Постпостмодернизм и его осмысление в учёном сообществе.
Часть II. Постпостмодернизм и авторская попытка его описания.

 «Итак, напиши, что ты видел, и что есть, и что будет после сего». (Откр.I: 19).

И взял я книжку из руки Ангела, и съел её; и она в устах моих была сладка, как мёд; когда же съел её, то горько стало во чреве моём» (Откр.X:10)

Проблема авторского труда, или интеллектуальной деятельности меня, как историка, занимала с самых студенческих лет. В целом, история интеллектуального знания как направление в гуманитаристике (humanities) является направлением сравнительно новым и перспективным.

Не буду утомлять читателя перечислением многочисленных фамилий иностранных исследователей феномена интеллектуализма.

Скажу лишь только, что объектом их исследования являются интеллектуалы XIX–XXI вв., то есть по сути зачастую происходит частичное совпадение объекта и субъекта исследования, некая «игра в бисер», когда тема исследования сводится к узкому кругу тем, терминов и персоналий, известных только самим посвящённым и мало интересных «посторонним».

Jürgen Feichter/Red Bull Content Pool

Между тем, как предыдущим эпохам человечества, начиная с самого зарождения письменности на рубеже IV–III тысячелетий, как будто отказывается в наличии интеллектуальной деятельности, что, на мой взгляд, совершенно несправедливо. Непосредственной темой моей кандидатской диссертации является изучение образа народов Запада в древнерусской интеллектуальной традиции в XI–XIII вв., и я могу «поставить на карту» свою компетентность как специалиста, когда с уверенностью утверждаю, что интеллектуальная деятельность на Руси в ту эпоху существовала и была развита весьма широко. И к интеллектуалам той эпохи, равно как и к древнейшим писцам Египта, составившим «Книгу Мёртвых», и к древнегреческим пифагорейцам, и к позднеантичным неоплатоникам и гностикам, применимы в той или иной степени критерии, которые российский исследователь Игорь Нарский отнёс к интеллектуалам XX века.

 

 

 

 

 

 

«Думается справедливым признать следующее утверждение, что интеллектуалам непременно свойственны следующие черты:

1. культурное кодирование, с помощью которого создают идентичности.

2. восприятие себя как носителей сакрального знания, миссионерский пыл

3. двойственное отношение к социальным элитам. Балансирование между безоговорочной кооперацией с властью и радикальной оппозицией ей, чтобы сохранить свою особость»¹

 

 

 

 

 

 

Поэтому всякий современный человек мыслящий и пишущий может с полным правом считать себя наследником великой традиции, которая ведёт своё начало от того, как древнеегипетские писцы составляли хронологию объединения Верхнего и Нижнего Египта на «Палетке Нармера».

Труд Автора или «Мастера» (а роман Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита» можно истолковать и в контексте исследования духа и специфики творчества интеллектуалов) в разные эпохи отличался различными специфическими чертами. Как правило, эти черты были связаны с проблемой атрибуции авторами своих сочинений, а также с методикой работы с аудиторией и с социокультурным своеобразием круга читателей.

Например, в эпоху раннего христианства и гностицизма, когда произошёл невероятный всплеск интеллектуальной активности, и каждый автор мечтал сделать своё сочинение максимально авторитетным, он прибегал к псевдоэпиграфике, без всяких сожалений приписывая написанное им «авторитетам»: апостолам, или «мужам апостольским». Автору неважно было, что его имя навсегда канет в Лету – лишь бы его труд нашёл своего читателя и завладел его умом, стал бы предметом религиозного почитания и благочестивого обсуждения. Так появились многочисленные апокрифы с громкими именами: «Евангелие от Петра», «Евангелие от Фомы», «Протоевангелие Иакова», «Апокалипсис Петра» и т.д. Более того, даже относительно новозаветных книг существуют очень весомые сомнения относительно того, не были ли и они псевдоэпиграфами?

Творчество интеллектуалов Средних веков отличает чрезвычайная скромность авторов, которые или вовсе не называли своих имён, или если и называли, то в уничижительном контексте. Примерами этой авторской скромности являются Аноним Суассонский – один из крупнейших французских хронистов XII–XIII вв., или Георгий Амартол (в переводе его псевдоним означает «Грешник») – византийский хронист IX–X вв., у которого Нестор Летописец заимствовал практически все сведения «Повести временных лет», касающиеся всемирной истории.

Эпохе Нового и Новейшего времени, напротив, свойственно подчёркивание автором своего имени и жёсткая борьба за авторское право. Всякий труд должен был иметь верифицированное авторство. Каждый писатель, публицист считал своим «священным долгом» запечатлеть своё имя, если только не сознавал, что пишет нечто политически неблагонадёжное или нарушающее этические нормы. Вопрос защиты авторского права даже и доныне является важным объектом права, и суды касательно разбирательств в нарушении авторского права проводятся до сих пор.

Между тем, по моим наблюдениям, эпоха постпостмодернизма знаменовала собой принципиально новые закономерности в области интеллектуальной деятельности.

Вкратце перечислю их и представлю основные черты этих закономерностей.

1. Нивелирование границ между Автором и Читателем.

Ранее граница между Автором и читателями была весьма отчётливой. Допустим, религиозный или политический деятель (Аристотель, Апостол Павел, Владимир Мономах, Владимир Ленин – кто угодно) писал своё послание, чётко сознавая, что его труд будет признан авторитетным, будет носить директивный характер, одним словом, он мог быть уверен в том, что он – Мастер, а его аудитория – это его ученики и последователи.

Теперь же Автор не может быть уверен в том, что его читатель заведомо ниже в интеллектуальном плане. Он не может знать того, не является ли потребитель его интеллектуального творчества сам не менее одарённым производителем интеллектуального знания? Граница между производителями и потребителями интеллектуального знания стирается, благодаря беспрецедентной возможности для каждого простеца озвучить свою позицию по тому или иному вопросу на невероятно большую аудиторию. В этом ему способствуют «Всемирная сеть» и общедоступные средства письма в виде электронных устройств, начиная от компьютеров и кончая смартфонами.

2. «Падение авторитетов».

Нынешнюю «девальвацию» авторитетов можно охарактеризовать русской поговоркой: «Кто писал – не знаю, а я, дурак – читаю». Действительно, как часто нам приходилось в интернете сталкиваться с тем, что мы прочитали нечто интересное и как будто достойное внимания, а потом ловили себя на мысли о том, кто, собственно, автор сего сочинения? И с удивлением обнаруживали, что нам неизвестны не только какие-либо свидетельства компетентности автора по представленному вопросу, но и само имя его нам неизвестно! Как и в эпоху поздней античности авторы всё чаще готовы жертвовать своим именем в угоду распространению собственного интеллектуального труда. Обратите внимание, как много сейчас ТГ-каналов, ВК-сообществ, каналов на Дзене с интереснейшим, глубоким по смыслу и содержанию контентом, но с весьма трудно устанавливаемым авторством.

Есть и другая сторона этого «падения авторитетов». В СМИ постоянно привлекаются для выражения мнения по тому или иному вопросу разного рода эксперты с учёными степенями, сотрудники многочисленных НИИ, «центров по изучению» и прочих наукообразных структур. Однако экспертов этих такое превеликое множество, что невольно обесценивается само звание «эксперта». И при этом практически отсутствуют какие-либо «базовые», общеобязательные «авторитеты», на которые ссылаться в любой дискуссии нужно непременно. Раньше такими авторитетами были Священное Писание, а в советскую эпоху Маркс, Энгельс и Ленин. (Наш, ныне покойный декан факультета, профессор Молев, крупнейший в стране специалист по истории Боспорского царства, рассказывал, как они в своё время доходили до того, что в дипломную работу вставляли несуществующие цитаты Маркса, Энгельса и Ленина про государства античного Крыма – неважно, что это был явный подлог, ведь полное отсутствие ссылок на этих «Авторитетов» могло быть воспринято как политическое фрондёрство и «отсутствие научности»).

3. Фрагментация интеллектуального труда.

Сейчас было бы безумием написать многотомный труд типа «Капитала» Маркса или «Историю России с древнейших времён» в 29 томах как в Сергея Соловьёва и рассчитывать, что этот труд будет когда-либо прочитан полностью хотя бы десятью читателями. Понятие «клиповости мышления» широкой аудитории известно достаточно хорошо, однако чаще всего оно используется в отрицательном смысле.

Между тем, снижение способности к восприятию длинных, крупных по объёму текстов в сочетании с высокой скоростью переключения мышления с одной темы на другую является не плохим и не хорошим показателем развития интеллектуального уровня общества и человека. Это просто новая реальность, которую бессмысленно отрицать или критиковать.

Как ни странно, этот фактор привёл даже к снижению требований по объёму для дипломов и кандидатских диссертаций: уже неудивительно, если встретишь кандидатскую диссертацию по истории (по гуманитарным предметам диссертации традиционно большего объёма, чем по естественно-техническим) на 150–175 с., в то время как раньше стандартная кандидатская диссертация составляла около 200–250 с.

4. Новые принципы взаимодействия с аудиторией.

Ранее автор, порождая свой интеллектуальный труд, отправлял его в «свободное плавание». Он уже фактически был беззащитен перед огнём критиков и не мог никаким образом исправить написанное с необходимой скоростью. Внесение правок, редактура, переиздание труда занимало годы. И чаще всего, исправленная, дополненная редакция уже безнадёжно опаздывала ко времени критики первого издания.

Авторы проводили встречи с избранными читателями, конференции, но аудитория, с которой они непосредственно взаимодействовали в плане прямого общения была совсем небольшой. Теперь же авторы могут непосредственно напрямую взаимодействовать с огромным количеством читателей, корректируя свои труды в зависимости от пожеланий публики.

Своеобразным «диссидентом» против новых правил взаимодействия с аудиторией является писатель Виктор Пелевин. Человек, технически грамотный и близко знакомый с достижениями современной технической мысли в плане интернет-коммуникации и искусственного интеллекта (это можно заключить из его романов), он не имеет никаких соцсетей, не участвует ни в каких публичных мероприятиях и до того скрытен, что иные даже подозревают, не является ли он сам вымышленным, «коллективным» персонажем, как некогда Козьма Прутков?

5. Вульгаризация интеллектуального труда и падение общего уровня лексики.

Падение общего уровня лексики сейчас замечено многими. Чаще всего, это подаётся в ностальгическом ключе как одно из воспоминаний о «золотом веке». Действительно иногда прямолинейность и откровенно грубый, варварский, полублатной лексикон, пример которого можно услышать здесь², вызывают эмоциональное отторжение. Однако на данную ситуацию можно взглянуть и с точки зрения «новой искренности», намеренного отказа от прежних пуританских норм политкорректности, когда предписывалось выражаться языком штампов и эвфемизмов.

6. Стремление к «простой премудрости».

Наукообразие, логичность, техницизм, свойственные интеллектуалам эпохи модернизма и постмодернизма уходят в прошлое. И на авансцену интеллектуального знания выходят те, кто раньше не имел своего голоса, а если и имел, то голос этот звучал косноязычно в силу того, что не мог быть развит профессионально в условиях отсутствия ресурсов и постоянной практики. Примером «интеллектуала нового типа» я бы назвал блогера «8 раз мама». Это многодетная мать девятерых детей (когда она завела канал на Дзене, детей было восемь, и теперь, если она свой канал переименует, то все настройки и данные канала обнулятся).

Она проживает в городе Нягань в ХМАО–Югре и по официальному статусу является самозанятой, домохозяйкой. При этом её канал на Дзене занимает 15-место по данным BrandAnalytics среди самых популярных каналов на Дзене, уступая из авторских каналов только каналу Захара Прилепина – а он человек далеко не последний: известнейший писатель, публицист, ветеран СВО, политик, сопредседатель парламентской партии. О чём же пишет эта 8 раз мама? В принципе, о себе: о маленьких радостях материнства, о житейских ситуациях, случающихся с ней, её мужем, её 8 мальчиками и единственной дочкой. И её записки– это вовсе не «душевный стриптиз» и не хвастливые реляции об успехах– это имплицитный и искренний разговор с читателем. Ничего намеренно не пропагандируя, 8 раз мама открывает читателям простые, но непреложные истины: о ценности большой и многодетной семьи, о ценности труда, о необходимости сочетания строгости и любви в воспитании детей, соразмерности послушания и автономии. При этом качественный, высокохудожественный язык, которым эта женщина излагает свои наблюдения и размышления, выдаёт в ней глубокого интеллектуала, так что многие завистники уверяют, что пишет вовсе не она– однако до сих пор никто не доказал обратного и в подлоге её не уличали.

7. Внедрение искусственного интеллекта.

Об этом я напишу в другой раз подробнее, поскольку это новшество требует отдельного рассмотрения в рамках нашей темы.

В заключение, можно отметить, что конечной целью всякого интеллектуального труда во все эпохи должна быть реализация образа и подобия Божия в человеке. Интеллектуал должен «жечь глаголом сердца людей», призывая их видеть в повседневности «софийность» бытия, о чём прекрасно сказал царь и пророк Давид:

 

 

 

 

 

 

«Господи устне мои отверзеши и уста моя возвестят хвалу Твою» (Пс.50:17).