Индийские танцы, золотой княжеский дворец, огнепоклонники и тени — худрук балетной труппы Михайловского театра Начо Дуато знает, чем привлечь публику. После завершения контракта в Государственном балете Берлина прославленный хореограф вернулся в Петербург и представил долгожданную премьеру — «Баядерку».
Балет, созданный Мариусом Петипа для императорской сцены, за полтора столетия претерпел множество трансформаций — потерял целый акт, а вместе с ним заложенную изначально мораль. Дуато не вдавался в исторические изыскания. В споре о судьбах балетного наследия он однозначно на стороне «обновленцев», а не «реставраторов». Об этом свидетельствует его «Спящая красавица», бьющая в Петербурге рекорды кассовых сборов.
Принимаясь за очередное произведение русской классики, испанский мастер хотел поставить спектакль, лишенный архаики и привлекательный для современного зрителя. Но если в «Спящей» каноническая хореография была для Дуато не более чем отправной точкой, разбудившей его фантазию, то в «Баядерке» всё ценное из хореографического текста предшественников он сохранил. Фактически в неприкосновенности остался третий акт со знаменитой картиной «Тени», но число танцовщиц кордебалета сократилось с 32 до 24, что вызвано скромными размерами сцены. Не изменилась и привычная последовательность сцен и драматургических кульминаций.
Впрочем, худрук Михайловского балета недрогнувшей рукой вырезал из старинного театрального полотна истлевшие фрагменты — мимические сцены, объяснения на языке жестов, продолжительные массовые шествия. «Милые приметы старины», тормозящие действие, заменены щедрым танцевальным орнаментом, в котором пульсирует живая энергия. Дуато пожертвовал даже гигантским бутафорским слоном, появление которого украшало свадебное торжество. Взамен, не скупясь, постановщик наделил азартным танцем персонажей, которые прежде имели в своем распоряжении только статичные позы и «язык глухонемых». Танцуют огнепоклонники — не пигмеи, а статные юноши. Танцует стража во дворце раджи. Вместе с воинами, пренебрегая кастовыми различиями, танцует их повелитель.
Полностью средствами танца решена роль Великого брамина. Важный в драматургии спектакля персонаж прежде воспринимался существом без возраста и пола. В версии Дуато он превратился в сильного, сгорающего от страсти молодого мужчину. Экзотический наряд — сверкающий нагрудник на обнаженном торсе, длинная юбка, полы которой украшены богатым орнаментом, диктуют стиль его мощных амплитудных движений. Сергей Стрелков в этой роли напоминает клокочущий вулкан, его танцевальный диалог с Дугмантой (Андрей Касьяненко) — один из главных эмоциональных узлов.
Столкновение Никии и Гамзатти делает основной конфликт, двигающий действие, еще более рельефным. Никаких недомолвок, страсти обнажены, трагическая развязка неотвратима. Ее предвестником стал характерный «танец барабанщиков» во втором акте. Никаких барабанов нет (в отличие от «индусского танца», восходящего к Петипа), но есть энергетика и изобретательный рисунок. Танцовщиков в черных штанишках-юбочках можно принять за стаю диких птиц, предвещающих беду.
Никию на премьере танцевала Анжелина Воронцова. Каждое ее движение было не просто красиво, а будто подсвечено изнутри. В свободе, с какой она ведет свою партию, немалая заслуга партнера: Иван Зайцев — Солор — вновь подтвердил, что он универсальный танцовщик и надежный партнер, умеющий представить балерину в выгодном ракурсе.
Полноправным соавтором спектакля стала сербская художница Ангелина Атлагич. Представления об Индии она черпала как из истории, так и из современной индийской моды и кинематографа. Декорация княжеского дворца поражает тусклым золотым блеском (художник по свету — Брэд Филдс), на этом фоне завораживающе выглядят костюмы, для которых использованы оригинальные индийские ткани, вышивка и стразы. Восточная роскошь контрастирует с космическим минимализмом «Теней», где танцовщицы одеты в пачки цвета тумана. Оттенок иронии, намек на увлекательную игру у Дуато имеется и он поддержан его соавторами. И в этом — свежесть и прелесть спектакля, который уважает историю, но хочет быть молодым.
Варвара Свинцова
