Тепло, идёт снежок крупными хлопьями.
«Дорогие товарищи, у нас всех одно мнение. Так жить, как мы живем, не могут даже рабы. Весь народ хочет дать отпор эксплуататорам. К новым свершениям! Наша Родина была и есть — великий Советский Союз».
Такое обращение «Союза Советских офицеров» услышала, проснувшись.
Зашёл Даня, сел в кресло и многозначительно произнёс:
— Да, плохо пить водку с наркоманами.
— Ты о чём?
— Последний экзамен сдал.
— Хорошо, замечательно, поздравляю! А при чём здесь наркоманы?
— Ну, после экзамена, там двое….
Я хоть и не курил, но, кажется, надышался… потому что, придя в буфет, вместо кока-колы купил водку…
— Ничего не понимаю, что за бред.
— Мама, просто, я обнаружил, у какого огромного количества людей в душе только слизь, такой — сгусток слизи.
Вчера встретил своего бывшего друга. Он предпочёл меня не заметить. Никому нельзя доверять. Никого нельзя назвать другом. Будто ни дружбы, ни любви не существует вовсе.
Сейчас понял: для меня самые дорогие люди — это ты, папа, Ася, бабуся. А все остальные?..
— Если бы я знала… Думаю об этом всё время. Уже куча мала в голове из самых разных построений. Одна мысль мне нравится: все те, которых ты назвал «остальные», — хорошие люди. Плохих — не бывает.
— Ну да! А как же — преступники? Подлецы? Они тоже… хорошие?
— В том то и дело, что никто, глядя на себя в зеркало, не говорит: «Какая же я мразь!». То есть, конечно, произнести это можно, но в глубине души живёт другое: «Люди, смотрите, какой я хороший, нежный, добрый, забавный… И, когда вам не нравится то, что я делаю, на это есть причина».
Понимаешь, Даник, «причина»… слово — ключ. Твой друг тебя «не узнал»? Ты здесь — ни при чём, потому что у него, наверняка, есть «причина». Единственное, что в таком случае стоит сделать, — это отойти подальше от человека, рядом с которым стало неуютно. Найдутся люди одних с тобой интересов. Двери откроются… Как ты считаешь?
События:
В Дагестане убили двадцать милиционеров.
В Иордании умер король Хусейн — почитаемый и любимый всем народом.
Звонит Ася. Из автоответчика — её певучий голос:
— Алёё, возьмите, пожалуйста, трубку. Алёё…
Я слушаю, как моряки, на корабле Одиссея, слушали голоса сирен — чуть глаза не закатываю от удовольствия. Ася повторяет свои сладкие — алёё — и кладёт трубку. В автоответчике: —
Перезваниваю:
— Доченька, взяла трубку. Что?
— Мы гуляем в парке. А ты чем занята?
Вспоминаю события дня…
«Селезнёв съездил в Финляндию, чтобы послушать, как там распорядятся с «профицитом» — незапланированными суммами, полученными бюджетом.
Нашему председателю парламента рассказали о «Строгановке». Это художественное училище платит только половину крошечной зарплаты профессорам, и не может починить крышу. Так и переносят книги и пособия, которым цены нет,
Обсуждают запрет президента увеличить пенсии пилотам. Огорчаются, что старые лётчики умирают за штурвалом. Летать опасно, нужно смотреть, кто управляет самолётом.
Вот вспомнила своё детское радостное: «Мой папа — талётчик!»
Многих волнует небо над Балканами. Американцы собираются бомбить Югославию, а «наши» очень этого не хотят.
В «Ореховом зале» парламента встречались со школьниками депутаты.
«Разговор был на равных. Дети интересовались, почему не платят зарплату их родителям». Одна девушка сообщила: «Главное, чтобы не было войны».
Вечером позвонила в кассу театра «Шалом». Попросила оставить билет на спектакль «Единственная». Иду в театр! Полакомлюсь пирогами-штруделями, которые тамошние еврейки пекут и продают с чаем в антрактах.
