Никто не обидит меня безнаказанно.
С. Моэм «Театр»
Гришин вышел из метро, в газетном киоске купил «Известия».
— Эй ты, мужик, закурить не найдется? — спросил его нагло карманник.
Гришин посмотрел на карманника, пощупал его кожаную куртку и поморщился.
— Я не понял, ты что меня трогаешь? — спросил карманник. — Сигарету давай.
Гришин ударил его, положил газету в папку и пошел на работу.
До фирмы идти было недолго — всего минут пятнадцать быстрым шагом. Если же идти медленно, не торопясь, как должно, на перекрестках ожидая зеленого света у светофора, то прогулка до фирмы занимала полчаса. В апреле самая ненадежная погода: плюс-минус десять. Сегодня потеплело: снег стаял, лужи.
У перехода карманник догнал Гришина и ударил его в плечо. Гришин быстро отпрыгнул на газон и повернулся.
— Ты чего меня ударил, козел? — спросил карманник.
Гришин промолчал.
— Ну, все, — карманник вынул из кармана нож и опасливо посмотрел на Гришина. — Конец тебе.
Гришин бросил ему в лицо ключи и ударил папкой по руке. Нож вылетел на мостовую. Карманник сбил Гришина с ног и несколько раз пнул, стараясь попасть по голове. Гришин закрывался руками.
— Козел, — сказал карманник.
Он подобрал нож, еще раз пнул Гришина и ушел.
Проходящие мимо с удивлением смотрели на лежащего Гришина. Наконец, он медленно встал, отряхнул плащ, поднял ключи и медленно пошел на работу.
На проходной начальник охраны сделал замечание Гришину за опоздание. Гришин молча прошел в кабинет, поздоровался с Кулаковым, разделся и сел за компьютер.
— Быстрова звонила, — сказал Кулаков. —
— Да и идет она… — ответил Гришин.
— Просила срочно…
— Отстань, а? — попросил Гришин.
Зазвонил телефон. Гришин поморщился и снял трубку.
— Слушаю, — сказал он.
— Петр, это Быстрова. Опять программа не работает.
— Что говорит?
— Я оформляю договор, а она мне пишет: «Нет такого клиента, оформляйте договор на физическое лицо».
— Оформляй на физическое лицо.
— Да я же вчера на них оформляла! Подойди, пожалуйста.
Гришин повесил трубку, выпрямился в кресле и закрыл глаза.
— А ведь только половина двенадцатого, — подумал он. Он тронул ребро и тихо выматерился от боли.
— Кофе будешь? — спросил Кулаков.
— Да нет, надо к Быстровой идти, — сказал Гришин.
Он вышел из комнаты и поднялся на второй этаж. В менеджерской был только милиционер, сидевший перед столом Быстровой. Милиционер разглядывал календарь на стене и
— Где Быстрова? — спросил Гришин.
— Вышла, — ответил милиционер.
— Понятно. Это вам оформляют договор?
— Да.
— Вчерашний договор у вас с собой?
— Да, — милиционер взял со стола кожаную папку и достал из нее два экземпляра договора.
— Один оставьте себе, — сказал Гришин.
Он сел за компьютер Быстровой и стал просматривать договор в базе.
— Долго мне ждать? — спросил милиционер.
— Сейчас Быстрова вернется, тогда узнаем.
— Эх, совдеп, — вздохнул милиционер. — Как торговали при коммунистах, так и теперь. Как вы только не разорились?
— Мы — некоммерческая организация, — сказал Гришин. — Мы деньги отмываем.
— Что?
Гришин поморщился от нытья в боку и повернулся к окну. На улице шел снег.
— Деньги чьи? — спросил милиционер.
— Не знаю. Спросите у директора.
— А если и правда спрошу? И скажу, что это ты мне посоветовал?
— Спросите, — сказал равнодушно Гришин.
Минуты через две пришла, наконец, Быстрова.
— Ты договор вчерашний где печатала? — спросил ее Гришин.
— В Ворде.
— Замечательно. Ты его в Ворде правила?
— Нет.
— Правила, — сказал устало Гришин. — И я даже скажу как. У тебя в базе фирма называется «АООТ», а в распечатке — «АОЗТ».
Быстрова посмотрела в распечатку.
— Ой, точно, — сказала она. — Ну, извини.
Гришин встал, посмотрел укоризненно на милиционера и вышел из кабинета.
— Дверь! — крикнула Быстрова.
Гришин закрыл дверь, спустился по лестнице и прошел в свой кабинет. Кулаков уже успел выпить кофе и теперь чинил кресло для посетителей.
— Будешь кофе? — спросил он Гришина.
— Не хочу.
Гришин оделся и вышел на улицу. До метро он доехал на автобусе.
Карманник все еще сидел на перилах около входа в метро, закрыв глаза от удовольствия пил кофе из пластмассового стаканчика. Гришин подождал пока он поднесет стаканчик к губам и в этот момент ударил его по руке. Карманник обжегся: кофе разлился по лицу. Гришин ударил его по носу, схватил за волосы и поволок во двор.
— Помогите, — закричал карманник.
— Заткнись, — прошипел Гришин и ударил его свободной рукой в ухо. — Заткнись, сука, убью.
Во дворе Гришин повалил карманника и стал пинать его по спине, стараясь отбить почки. Потом несколько раз пнул по лицу и сел, наконец, на скамейку. Карманник утирал кровь и тихо скулил.
— Не вздумай кричать, — сказал Гришин, — убью. Понял? — на всякий случай он пнул карманника . — Теперь поговорим.
Карманник попробовал сесть.
— Лежи, сука, — крикнул на него Гришин, — побежишь — убью. Ясно?
—
— Молодец. Вот я тебя хочу спросить: ты почему такой наглый, а?
Карманник промолчал.
— Ты слышишь меня, козел? — крикнул Гришин. — А? Ты же — никто, ты — никто. Ясно?
Карманник промолчал.
— Ты ничего не умеешь, ничего не знаешь, но ты — наглый. — крикнул Гришин. — Кто тебе дал право так со мной говорить, а? Кто? Ты — никто, а говоришь со мной, как будто ты здесь царь. А ты — никто. Понял?
—
— Не слышу, — Гришин пнул его по ноге. — Четче говори, четче.
— Понял.
— Молодец, сука. Это тебе не подворотня. И я — не пацан. Я — человек. Ясно, урод? Так и запомни. Ты — урод. Повтори.
— Урод.
— Молодец, — Гришин одобрительно кивнул карманнику. — На том, пожалуй, хватит. Ты все понял?
— Все.
Гришин пнул на прощание карманника и пошел на работу.
