Маленькие наследники Царства Небесного

*как детское поведение соотносится с христианским?

*в чем секрет детской свободы и непосредственности?

*почему дети, в отличие от взрослых, умеют радоваться жизни?

На эти и другие темы размышляем в преддверии Рождественских праздников…

На вопрос о том, как достичь Царствия Небесного, Христос ответил образно и лаконично: «будьте как дети». В чем смысл этой странной формулы? Неужели достаточно мысленно возвратиться в оболочку пятилетнего малыша, сосать леденцы, пускать мыльные пузыри, прыгать через веревочку — и мы у Небесных Врат? Может, выбросить из головы все достижения человеческого знания, многовековой опыт поколений, каждодневные рефлексии, будничные заботы и вернуться в доисторическое детство человечества? Вряд ли Господь требовал от нас такого примитивно понятого радикализма.

На самом деле все обстоит проще и гораздо сложнее. Чтобы понять смысл заповеди, предлагаю поразмышлять о том, что же такое детство и чем отличается ребенок от взрослого. В первую очередь, в душевном, то есть психологическом плане.

Отчетливый интерес к ребенку и его внутреннему миру проявился не так давно, в конце XIX века. В Эпоху Средневековья на детей смотрели как на недо-взрослых. Временное отставание в психическом и, главное, в физическом развитии смотрели как на досадную необходимость, которую необходимо побыстрее преодолеть. Обществу нужны были воины, крестьяне, ремесленники, одним словом, полноценные работники. Выживание в тяжелых бытовых и погодных условиях — дело нешуточное.

Культура скоморошества с лихвой компенсировала человеческую потребность в шалости, дразнилках, психологической разгрузке, игре. Скоморохи позиционировали себя как «дурачки», а в средневековой Германии понятие «дурак» было синонимом слова «ребенок». Бродячих певцов и пересмешников не принимали всерьез. Между тем влияние скоморохов на умы трудно переоценить.

Многие западные, да и восточные монашеские ордена использовали скоморошескую символику: св. Франциск Ассизский, например, называл себя «скоморох Божий». Письма опального протопопа Аввакума написаны в пародийном, скоморошьем духе. Даже сам царь Иван Грозный использовал в публицистике шутовской стиль изложения.

Парадоксальный взгляд на общепринятые нормы и правила поддерживал в людях спасительное чувство юмора и дарил им свободу. Затянувшееся детство, дурачение и подчеркиваемая несерьезность шутов и скоморохов позволяли говорить правду сильным мира сего. Обидеть «Божьего человека», блаженного и юродивого Христа ради считалось на Руси большим грехом. Статус «несмышленыша» давал не только определенные социальные гарантии, но и возможность не предвзятого взгляда на вещи. Всегда найдется маленький мальчик, готовый воскликнуть: «А король-то голый!..» Таким образом, под маской детства прятались Божьи люди, по-своему трактуя и осуществляя на практике христову заповедь.

Объективные условия становления детской психологии как науки сложились к концу XIX века. Потребность в развитии этой отрасли знания обуславливалась высоким уровнем развития производительных сил и производственных отношений, более «интеллектуальным» уровнем развития общества. Окружающий мир менялся настолько стремительно, что его освоение требовало бОльших умственных затрат. Люди заинтересовались своим внутренним миром, а чтобы глубже понять психологию взрослого человека, требуется освоить психологию ребенка. Кроме того, перед взрослыми встал вопрос: как учить и воспитывать своих детей? Проявилась неэффективность патриархальной модели воспитания, основанной на физических наказаниях. Появились демократические семьи, где на первый план вышла задача проникновения во внутренний мир ребенка.

Можно с уверенностью сказать, что наука детская психология решала задачу взаимопонимания взрослых и детей. Ученые понимали, что детство — период парадоксов и противоречий, без которых невозможно представить себе процесс развития как всего человеческого общества, так и каждого из его членов.

Психологи пришли к выводам, что у ребенка отсутствуют какие-либо готовые формы поведения, что детство — самая непредсказуемая, парадоксальная и самодостаточная пора человеческой жизни. Вот что говорят ученые. Мы с вами тоже хорошо изучили детей, наблюдая их каждый день, вспоминая свое собственное детство. Так чем же малышня отличается от взрослых? Почему дети ближе к Богу?

Дети беспечны и не заняты мыслями о хлебе насущном, доверяясь взрослым. Радость, игра, любование Божьим миром — их нормальное состояние. По духу все они исследователи и первооткрыватели. Они высказывают свое мнение без оглядки на общепринятые авторитеты, то есть по принципу : «что вижу — то пою». Они считают игру и познание наивысшей ценностью: «Конечно, все время, пока я буду заниматься, я не перестану дышать или двигаться. Но это не значит, что я буду жить. Вот ведь когда я сплю, я тоже дышу, но не живу. Когда я говорю „жить“, тетя Полли, я имею в виду, что я могу делать то, что хочется… играть на улице, читать про себя, лазить по скалам… или узнавать все, что можно о домах и обо всем другом на этих просто потрясающих улицах, по которым я вчера проехала. Вот что я называю „жить“, тетя Полли. А просто дышать, это совсем не то» (Э. Портер «Поллианна»).

Они не умеют лицемерить. Разочарование, недоверие, скука — все написано на их лицах. Дети не умеют и не хотят носить «приличьем стянутые маски» (М. Ю. Лермонтов). Малыши не делают хорошую мину при плохой игре, поэтому всегда органичны и непринужденны. В этом секрет их искренности и очаровательной непосредственности.

Дети не боятся высказать заведомо ошибочное мнение, поэтому их мнение зачастую оригинально и парадоксально. Поэтому оно выгодно отличается от стереотипного, устоявшегося. Они учатся познавать мир, не претендуя на провозглашение истины в последней инстанции. Не боятся ошибок и экспериментов, и в этом главный секрет детской свободы. Ведь свобода всегда там, где нет страха.

Дети — максималисты. Они готовы протянуть вам на ладони свое сердце, если их благодарность не знает предела. Они уверены, что весь мир исключительно светел и радостен и населен такими же добрыми людьми, как они сами и их родители. Они любят безоглядно и преданны беззаветно.

Они верят в сказку и всегда надеются на чудо. Им легко принять идею о сверхъестественном и не требовать рациональных доказательств Богоприсутствия. Они и так уверены в этом, раз утреннее солнышко задорно искрится, а цветы на садовой клумбе восхитительно прекрасны и напоминают эльфов из вчерашней вечерней сказки. Их счастье абсолютно, и упоение жизнью безмерно, недаром пушкинский Дон Гуан восклицает: «Я счастлив, как дитя!».

Они верят в хороший и нетривиальный конец, верят в чудо. Недаром профессор Громов из повести Велтистова «Приключения Электроника» недоумевал: как это детям удалось сделать то, что не вписывалось в его рассчеты и схемы? А потом сам же ответил на свой вопрос: «Наверное, потому, что они не знали, что это невозможно». Может, секрет их могущества и внутренней уверенности в том и состоит, что они заранее не рассчитывают на поражение? Детская вера безусловна, она не требует упрека: «Ты усомнился, маловерный?» Дети доверяют Отцу Небесному также охотно, как земным родителям. Они чувствуют истинную Любовь и добро.

Дети доверчивы и наивны, чисты и недоступны изнуряющей рефлексии. Они живут в некоем автономном от зла мире, как в закрытом бутоне, к которому мировое зло не имеет доступа. Этот мир целостен и не рассыпается на кирпичики как карточный домик от дуновения ветра сомнений и разочарований. Никто не может так откровенно смотреть в глаза, как смотрит невинный ребенок. Мы видим устремленные на нас два чистых глубоких родника, и сердце невольно сжимается, не выдерживая такой нечеловеческой ясности и простоты. Дети обезоруживают своей искренностью и беззащитностью. И закаленные сердца смягчаются, и во взрослые души подсознательно входит Любовь и Милость Божья.

Потому совесть их чиста, а сон крепок и покоен:

Они настолько восприимчивы и неравнодушны к чужой беде, что грустная сказка заставляет их горько плакать. В то же время врожденное чувство равновесия и справедливости не приводит ни к депрессии, ни к ожесточению.

Дети не могут жить без сказки. Поэзия постоянно подпитывает их существование. Их удовольствия невинны и не требуют удовлетворения низменных инстинктов. Дети склонны к творческой деятельности, будь то рисование сказочных замков, запускание фантастических ракет или выпекание песочных куличиков: «Все дети рождаются поэтами и художниками. И чем ребенок моложе, чем ближе к космосу, из которого он пришел, — тем вернее у него слух, тем зорче взгляд.» (М. Романушко, «Зеленая зима»).

Если говорить с детьми просто и искренне, на равных, они всегда это оценят и ответят адекватно. Вообще, у детей прекрасно развита интуиция, они почти всегда верно чувствуют человека. Поэтому их раздражает фальшивое сюсюкание, лишь имитирующее искреннюю любовь и заинтересованность. Они беспомощны перед взрослыми, и физически и душевно. Поэтому насилие над детьми — особая форма садизма и ранит взрослых в самое сердце.

Дети по-своему очень мудры и незаметно для себя воспитывают своих родителей. Делают их мягче, мудрее, милосерднее, восприимчивее к радости. Делают родителей сильнее, когда речь идет о защите своих детенышей от опасности.

Конечно, речь не идет о капризных, ленивых или неблагополучных детях. Иисус Христос имел в виду нормальных детей, приносящих в дом свет и радость. Ведь только дети «могут превратить ваше жилище в настоящий Дом» (Э. Портер, «Поллианна»). Правильно воспитать своих детей — не в этом ли главное предназначение взрослых? Может, наша задача в том, чтобы помочь детям и во взрослом состоянии сохранить в себе по-детски чистую, незапятнанную миром сиим душу как образ Царствия Небесного внутри себя? Но для этого нам самим надо хоть не надолго стать детьми в христианском понимании этого слова…

В Рождественские дни мы ненадолго превращаемся в детей. Верим в Чудо, ждем подарков, играем и веселимся, ведь скучные офисы и самые деловые центры тоже празднуют Рождество. Все радуются. Никто не озабочен биржевыми котировками, маркетинговыми исследованиями, падениями индексов ММВБ и прочей сиюминутной проходящей заботой о хлебе насущном. Потому что Хлеб Насущный нам уже дан, и его качество и количество зависит не столько от отработанных за ПК дней, сколько от Бесконечной Милости и Неиссякаемого Источника Благодати, без Которого все банки и биржи мира просто не существовали бы.

Декабрьское Чудо дает незаслуженную благодать понимания сущностных вещей. Сумеем ли мы в наступающем году сохранить живое ощущение сопричастности Божественной Благости? Или оно уйдет от нас, вытесненное будничными заботами? Растает, подобно оплавившейся свечке, выброшенной вместе с осыпавшейся елкой на январский мороз…

В работе над статьей использованы материалы учебника Л. Ф. Обуховой «Возрастная психология» (М.: Роспедагентство, 1996).

Ваша Мария Московская

Российская государственная детская библиотека, Москва.

11 075; 0,3 а.л.

Опубликовано в журнале «Нарния: Служение детям». — 2008. — № 4. — С.18—19.