Настроение странное.
В офисе остановили работу серверов. Переходим на удалённую работу. Ничего в этом не понимаю и невероятно страшусь.
В понедельник и вторник, находясь в изоляции, практически бездействовал. Наблюдал: отвечают ли на письма, консультируют ли по телефону, занимаются ли рассылками, принимают ли участие в ГОНКАХ.
— Как вам работается?
— Очень хорошо, — сказал Марат Рауфович Рахматулин. — Дети довольны: папа дома. Жена рада: муж рядом. Мне удобно, делаю не меньше, а больше.
— Ну и как вы трудитесь? — спросил я Николая Сергеевича Черняева.
— Прекрасно. Время на дорогу экономится — не меньше трёх часов в день. И сотрудники со своей работой на удалёнке справляются. Большинство из них работают даже лучше, чем в офисе. У всех свои задачи.
— Нам бы хорошо начать переделывать «Учимся говорить публично», — в очередной раз закинул я удочку.
Николай Сергеевич со мной согласился.
Довольны переходом на удалённую работу Валерия Вадимовна Мартемьянова, Дмитрий Михайлович Меньшиков, Павел Андреевич Королёв.
Дмитрия Ивановича Беспалова я не спрашивал.
Еду мне привёз сын.
Дневник, как и всегда, делал с Рахматулиным.
«Комсомолец» послал Валерии Вадимовне. Обменялся письмами с Н.С. Черняевым.
Часа полтора смотрел телевизор. Там разговор только о коронавирусе. По-моему, мы нагнетаем обстановку и делаем это зря. Нужно говорить о ровности, спокойствии, вселять в людей уверенность, что мы справимся. А получается, что всех пугают: вот заболеете и умрёте. Но из заболевших умирает менее одного процента. А остальных вылечивают.
Запретили прогулки пожилым людям. Через десять-двенадцать дней у пожилых заявят о себе их хронические болезни: гипертония, стенокардия, болезни опорно-двигательного аппарата, ЖКТ и другие. Надо двигаться, а большинство теперь будет лежать на диване и смотреть телевизор.
Понимаю, как рассуждает администрация города: разрешим ходить около дома и не общаться — все будут общаться и ходить не только около дома. Поэтому такая тактика: запугать и карать за невыполнение указов.
Первого апреля посмотрел «Вечерний Ургант». Огорчился. То, что несколько лет назад казалось новым, оригинальным и привлекательным, сегодня смотрится надуманным, высосанным из пальца, шуткой ради шутки, вторичным.
Посмотрел фильм о Владимире Владимировиче Познере. Через два дня ему исполнится 86 лет. Фильм делали к восьмидесятипятилетию мастера. Я бы хотел, чтобы Познер работал до девяноста лет и больше. Он маяк для всех, кому больше восьмидесяти лет. Утро он начинает с пробежки, с тенниса. Ведёт активный образ жизни. Молодец!
Вечером долго говорил по телефону с Мариной Райкиной.
Около двенадцати ночи она позвонила мне и начала допытываться, сколько книг я написал, с кем дружен, как учился. Сначала я не понял, чем вызван её интерес, а потом дошло: она делает заметку к моему восьмидесятилетию.
Ничего против не имею, но сказал, что сама по себе заметка мне не нужна, а вот если там дадут небольшой рассказ о книге «Курить, чтобы бросить!», то я готов отвечать на любые вопросы хоть до утра.
Марина заверила меня, что о книге «Курить, чтобы бросить!» расскажет и обязательно даст ссылку на книгу.
Вот так и прошли три дня. Пролетели, прошелестели, промелькнули.
Конечно, каждый вечер испытывал удовольствие, радость, кайф: смотрел списки новых солистов и читателей книги «Курить, чтобы бросить!».
Ваш Владимир Владимирович Шахиджанян
P. S. Заметка Марины Райкиной вышла. Марина тепло написала обо мне, спасибо ей. Но ни строчки о книге «Курить, чтобы бросить!».
Вот эта заметка.
Владимир Шахиджанян — уникальный человек: у него несколько профессий, и в каждой он достиг вершин. У него много книг и собственных открытий. Множество учеников, которых он, как птенцов, выпустил в большой полет, продолжают его дело. В пятницу, 3 апреля, человек-оркестр Владимир Владимирович Шахиджанян отмечает юбилей.
По телефону слышу его энергичный, полный решимости и не лишенный восторженных нот голос:
— Послушай, я никогда не жил так, как сегодня! Я стал свидетелем всеобщей паники, когда все нагнетается и увеличивается. Когда жизнь переходит на другой виток, и не знаешь, что тебя и всех ждет, — это жутко интересно. Здесь нужен Феллини. Если бы я продолжал заниматься журналистикой, я бы спросил у режиссеров и сценаристов, которые собираются делать фильм про это время: «В чем суть? Что главное в жизни?..»
Вот такой он — Шахиджанян по прозвищу Шах: был, есть и будет. Ни минуты покоя, страсть ко всему новому, познание и испытание самого себя в новых обстоятельствах. Хотя, казалось бы, увенчан лаврами, имеет непререкаемый авторитет… Но Шах не был бы Шахом, если бы на минуту остановился или, не дай бог, оглянулся назад. Шахиджанян — это время, вперед! И не спрашивайте, сколько ему лет: он — вневременной человек.
Родился в Ленинграде за год до начала войны, пережил блокаду, и это событие стало главной точкой отсчета в его жизни. Все остальные беды по сравнению с этим — ничто. Свой трудовой путь начал в пятнадцать с половиной лет: маленький щуплый подросток устроился работать помощником киномеханика, а уже через год сам вел студию кинолюбителей. Овладел несколькими специальностями: был такелажником, помощником режиссера на съемочной площадке, где наблюдал, как работали великие Козинцев, Хейфец и другие классики отечественного кинематографа. Позже сам будет делать документальное кино и даже снимет одну художественную картину — «Клоун Мусля» (1980).
Педагог, писатель, психолог. Все, что осваивал, осмысливал, — переводил в книги, которые тут же становились бестселлерами. Во время перестройки все рейтинги била книга «1001 вопрос про ЭТО». А потом появились «Мне интересны все люди», «СОЛО на клавиатуре», «Курить, чтобы бросить!»… Дружил и работал с Юрием Никулиным, вместе они написали потрясающую книгу «Почти серьезно…» — не столько о цирке, сколько о жизни.
— Мне здорово повезло в жизни: сколько я знал потрясающих, уникальных людей! Был рядом с режиссером Юрием Завадским, актерами Николаем Мордвиновым, Олегом Табаковым, клоунами Юрием Никулиным и Леонидом Енгибаровым… Список можно продолжать.
Я никогда его не видела кислым, в плохом настроении, лишенным энергии. В крайнем случае — сосредоточенным. Но при общении (очном или заочном) всегда есть ощущение, что Владимир Шахиджанян знает какой-то невероятный секрет этой жизни — как быть если не счастливым, то хотя бы самодостаточным.
— Быть счастливым в наше время трудно, можно сказать, нельзя. Как я могу быть счастливым, когда от болезни гибнут дети, а спасает их не государство, а Чулпан Хаматова со своим фондом. Когда вижу, как расцветает антисемитизм. Когда страдают старики: я помогал двум старушкам, живущим в моем подъезде…
— Как быть сегодня человеку, растерянному перед жизнью, — может быть, вы знаете?
— Надо быть радостным. Я всегда говорил своим ученикам и сейчас повторю: «Твори, как Бог. Приказывай, как король. Работай, как раб». Тогда будет радость от жизни, и в этом ее главный смысл. Радость зависит от того, что ты делаешь, с кем ты это делаешь и кто с тобой рядом. Человек должен знать, чего он хочет. Чтобы ему нравилось дело, которым он занят: проснулся — ура, мне идти на работу! Окончил работу — ура, иду домой! Но 90 процентов людей (и в этом главная проблема) не имеют любимого занятия…
Обрести себя, ответить себе на вопрос о себе самом и помогает этот неугомонный перпетуум-мобиле — Владимир Владимирович Шахиджанян. И книгами, и уникальными методиками, и дружескими советами…
Помнится, когда я загремела в больницу и по этому поводу пребывала в депрессухе, то каждое утро мое начиналось с сигнала в Ватсапе, и я знала, что это анекдот от Шахиджаняна. Но только в этот момент я не знала, что сам он был нездоров, у него серьезный диагноз. Но на то он и великий Шах, чтобы создавать радость другим или ее иллюзию.
Запомните — этот день обмену и возврату не подлежит.
Уоррен Баффет (род. 1930 г.) — американский предприниматель
