Аркадий Райкин скончался в 76 лет. А мог бы стать долгожителем, как его сестры, которые прожили больше 90 лет. Дочь актера Екатерина Райкина считает, что, возможно, всему виной квартира в Благовещенском переулке, которую семье предоставили в 1966 году московские власти. К тому же, как она уверена, мистика вмешалась и в ее актерскую судьбу.
Екатерина Аркадьевна, вы старше своего знаменитого брата на 12 лет и поэтому только вы можете помнить молодые годы своих родителей.
– Честно говоря, родителей в детстве я почти не видела. Ведь когда мне было три года, началась война. Папа с мамой выступали с концертами на фронте. Мама не могла меня взять с собой – на войну, под пули. Меня отправили в эвакуацию, в Ташкент, там она нашла женщину, которая взяла меня к себе в дом. А потом выяснилось, что эта женщина прятала от призыва дезертиров – двоих сыновей и мужа! Совсем как героиня Нонны Мордюковой в фильме «Трясина». И этих троих мужиков нужно было кормить. Поэтому все продукты и деньги, которые присылали мои родители, шли на них. А я буквально голодала. Не знаю, как выжила! Родители Аркадия Исааковича остались в блокадном Ленинграде. Когда их вывозили по «дороге жизни», дедушке выдали кастрюлю котлет на всю семью. Но он так обезумел от голода, что сам все съел и умер от заворота кишок. Он похоронен в Уфе.
– Значит, вы увидели родителей только после окончания войны?
– После войны я жила с ними всего лишь один год. В 1945-м они поехали работать в Сочи и взяли меня с собой, вероятно, чувствуя за собой вину, что мы так мало виделись. Я пропустила год учебы. А в 1946 году вернулась в Ленинград и пошла в школу. Там я жила в коммуналке у папиной мамы, своей любимой бабушки. А родители в это время очень много ездили по стране. Хорошо, если я их видела месяца три в году. Когда семья переехала в Москву, мне исполнилось 17 лет. Я сразу же поступила в театральное училище при Театре имени Вахтангова.
– И вышли замуж за Михаила Державина…
– Да, Державин привел меня в дом своих родителей. Его отец, знаменитый актер Михаил Степанович Державин, и его мама приняли меня хорошо. И даже выделили нам комнату в их двухкомнатной квартирке. А в другой стали жить отец, мать и две сестры Михаила. Папа одобрил мой выбор, они с мамой мне очень доверяли, признавали мою самостоятельность и не вмешивались. Так же было и с Костей. Все наши решения мы принимали сами.
Костя был желанным ребенком в семье. Его рождение было радостью несусветной! Мама обожала его и возлагала на него огромные надежды. Открыто говорила, что он самый талантливый в семье. Он действительно выделялся уже на праздниках Корнея Чуковского, когда ему было всего лет пять. Чуковский в своих дневниках назвал его юным гением!
– Расставшись с Державиным, вы вышли замуж за Юрия Яковлева. Ради вас он бросил беременную жену. Но он сам сейчас говорит об этой ситуации так, будто все было легко и естественно.
– Столько лет прошло, что он мог просто все забыть, и теперь видит все в розовом цвете. Вот он рассказывает, что мы разбились на машине, так как он случайно заснул за рулем. А на самом деле он выпил и чуть не угробил всех! Это точно Бог простер над нами свою длань! Ни я, ни он, ни подруга, которая сзади сидела, а главное, наш еще не родившийся сын, которого я носила уже четыре месяца, к счастью, не пострадали.
– Как же вы решились на брак, зная, что у него жена беременна?
– О том, что его жена беременна, я узнала, когда уже тоже носила ребенка. Мне было очень больно и страшно. Первая жена Яковлева, Кира, забеременела раньше меня на четыре месяца. Я сказала Юре: «Все, никаких отношений у нас быть не может. Если Кира беременна, значит, ты остаешься с ней».
И тогда он мне стал говорить: «Нет, мне никто, кроме тебя, не нужен!» Кира родила Алену уже без него. Он потом ходил с кучей фотографий девочки, показывал их и говорил, что девочка не его. Но я-то, конечно, видела, как Алена похожа на него, понимала, что это его дочь. Ну просто одно лицо! Они оба похожи на Юрину маму.
– После вашего развода Яковлев и с сыном Алексеем не общался…
– С сыном он действительно начал общаться, только когда тому исполнилось семнадцать лет. Когда Алексей поступил в театральный вуз, Юре сказали: «Приди посмотри, какой красивый мальчик, талантливый!» Сын никогда не пользовался помощью Яковлева. Когда ему надо было получать паспорт, он спросил у меня совета, какую фамилию оставлять. Я сказала: «Будешь Яковлевым! У тебя есть отец. И вообще, в нашей стране лучше быть русским». Я хотела, чтоб он был филологом или историком, поступил в университет… Но тут мой папа при нем сказал: «Что вы его уговариваете, он все равно будет артистом». И всё! А папа сказал так, безответственно…
– Сейчас Юрий Васильевич общается с Алексеем?
– Да, общаются. Это была инициатива Алеши. Он бывает у отца дома со своей женой и дочкой. Но я там не появляюсь, не хочу – из-за нынешней супруги Яковлева. Хотя, в общем, она, наверное, продлевает его жизнь. Потому что там всё под ключом – он не пьет, и то, что в нем остался какой-то кусочек здоровья, – это ее заслуга. Так что, наверное, все правильно! Но ее слова по поводу Юры о том, что «мужчина не должен принадлежать одной женщине» – это я запомнила.
– Екатерина Аркадьевна, учитывая положение своего отца, вы бы могли сделать хорошую карьеру, если бы работали вместе. Почему этого не произошло, отец был против?
– Нет, против была моя мама. Но у меня была попытка прийти в театр отца, когда там уже начал играть Костя. Я начала играть в одном спектакле, и режиссер Валерий Фокин меня очень хвалил в присутствии других актеров. Может, кто-то позавидовал. Потому что сразу же после этого я тяжело заболела! У меня отнимались ноги, я не могла стоять, сразу кружилась голова. Происходило что-то странное с глазами, с головой… В общем, лечил меня невропатолог. В какой-то момент я поняла, что все это неспроста, и ушла из театра. После чего еще долго выкарабкивалась, лежала, думала, что уже не вернусь в профессию… Это было что-то жуткое!
– В последние годы Райкин очень сильно болел.
– В то время каждый его выход на сцену – как подвиг. Ему было невероятно тяжело! Когда умер папа, я переехала в их квартиру, чтобы ухаживать за матерью. Дело в том, что за пятнадцать лет до смерти отца она перенесла тяжелый инсульт. После этого смогла ходить, но левое полушарие мозга у нее так и не восстановилось. Врачи ничего не понимали, говорили: «Видимо, такой могучий интеллект, что человек адекватно живет на одном полушарии!» Мама все понимала, смеялась, плакала, принимала гостей, но говорить не могла. А после папиной смерти она прожила еще два года. И за это время я услышала от нее только два слова: «Хочу умереть!» Ей было очень тяжело без отца.
– Что стало причиной таких тяжелых недугов родителей? Ведь у них была возможность наблюдаться у лучших врачей страны.
– Я не знаю, но, возможно, плохо влияла квартира в Благовещенском переулке, которую они получили в Москве. В ней как-то сразу все себя стали плохо чувствовать. Папа вообще не мог там спать! После смерти матери я по совету невестки пригласила в квартиру женщину, чтобы она «почистила» ее. Она обошла все стены жилища с церковной свечой в руках. И свечка в это время так страшно трещала, что у нас глаза на лоб лезли! А после окончания процедуры свеча просто исчезла, растаяла…
Я вам это рассказываю так уверенно, потому что своими глазами видела. И женщина мне сказала: «Вот сейчас в этой квартире можно жить. А до этого здесь было столько слез, боли, болезней…» А потом я эту квартиру продала, но сделать это нужно было гораздо раньше!
– Никто из родственников не претендовал на квартиру?
– Нет, папины сестры были очень гордые. Они умерли в один год, Белла дожила до девяноста трех лет, последние годы провела со мной. Другая, Соня, дожила до девяноста шести лет, умерла в Америке, где жила с детьми и внуками. Они обе – железные леди! Трудяги. Беллочка работала медсестрой, всю жизнь бегала по уколам. И никогда не рассказывала, что у нее такой знаменитый брат. Когда ее узнавали на улице и говорили: «Вы сестра Райкина?», отвечала: «Нет! Я медсестра». Они никогда не пользовались положением брата.
– А в каком положении вы остались после смерти родителей?
– Из театра я ушла. Мне там платили всего пять тысяч рублей. Но и эти деньги решили сэкономить. Директор вызвал меня и попросил, чтобы я написала заявление об уходе. Очевидно, он готовился к слезам, просьбам, увещеваниям, угрозам. А мне это было совершенно не нужно, потому что я уже последние десять лет ничего не делала на этой сцене. Сейчас я играю в одном спектакле по приглашению Марка Захарова, получаю лишь по две тысячи рублей за спектакль.
– Брат вам помогает?
– У нас всегда были прекрасные отношения. Но сейчас он не дает о себе заботиться никому – ни мне, ни жене. Театр у него на первом, втором и третьем месте. Трудоголик сумасшедший! Мы встречаемся редко. Я никогда ни о чем не просила брата.
О том, что я живу на одну пенсию, он узнал случайно, от нашего двоюродного брата в Америке. Он спросил его: «Как там Катя?», он честно ответил: «Ну… поживает…» Он удивился: «Как, вы не видитесь? А ты знаешь, что она живет на одну пенсию?» Брат был очень пристыжен. И когда вернулся в Россию, позвал меня к себе и сказал, что будет помогать. Теперь раз в месяц я получаю от него определенную сумму. И я ему несказанно благодарна.
Сын мой давно ушел из театра, он сейчас работает риелтором, постоянного дохода нет, это очень тяжело. У него растет восьмилетняя дочь, моя внучка, поражает нас своими талантами. Она очень артистичная, добрая, веселая, но главное – у нее потрясающее чувство юмора! Посмотрим, что получится.
Фото из архива редакции, kino-teatr.ru
Справка
24 октября исполняется 101 год со дня рождения Аркадия Райкина.
Екатерина Райкина родилась в 1938 году в семье Аркадия Райкина и актрисы Руфи Иоффе. Окончила Театральное училище имени Б. В. Щукина. Всю жизнь проработала в Театре имени Вахтангова. В 19 лет вышла замуж за актера Михаила Державина, от которого ушла к Юрию Яковлеву, но и этот брак продлился недолго. От Юрия Яковлева имеет сына Алексея.
Константин Райкин родился в 1950 году. Окончил Театральное училище имени Щукина. Сейчас руководит театром «Сатирикон», который создал его отец. Дочь Константина, Полина, стала актрисой и работает в театре отца.
