Статья из 3 частей. Часть 2.
За что?
В 1920-х годах понятие "кулак" определялось четко: крестьянин, использующий в хозяйстве наемный труд.
В ходе коллективизации вопрос, кого считать кулаком, был полностью отдан на откуп местным властям.
В каждом районе действовала "тройка" в составе первого секретаря райкома, председателя райисполкома и уполномоченного ГПУ, но в большинстве случаев судьбы людей решали созданные в деревнях "бригады" и "комиссии".
Первый секретарь Центрально-Черноземного окружкома ВКП(б) и член молотовской комиссии Иосиф Варейкис в ответ на заданный во время одной из встреч с активом вопрос, "как понимать кулака", заявил: "Рассуждения о том, как понимать кулака есть схоластика гнилая, бюрократическая, бесцельная, никому не понятная, и к тому же очень вредная".
Чтобы окончательно развязать себе руки, власти придумали термин "подкулачник". К этой категории можно было отнести любого недовольного коллективизацией, независимо от имущественного положения.
Как свидетельствуют архивные документы, семьи порой попадали под раскулачивание за то, что имели два самовара, "слишком часто ходили в церковь", или "в сентябре 1929 года зарезали свинью с тем, чтобы ее съесть и не дать ей стать социалистической собственностью".
Контрреволюционный плач
Историк Роман Никулин в своей книге о раскулачивании на Тамбовщине цитирует очевидцев: "Подходили к раскулачиванию так: дом хороший, даешь раскулачивать. Выносят все, вплоть до того, что с ребят снимают обувь и выгоняют на улицу. Вопли женщин, плач детей, разбазаривание имущества, отсутствие учета - все это создавало картину ночного грабежа".
Из доклада управления ОГПУ по Смоленской области: "Раскулачивающие снимали с зажиточных крестьян зимнюю одежду, теплые поддевки, отбирая в первую очередь обувь. Кулаки оставались в кальсонах, даже без старых галош, отбирали женскую одежду, пятидесятикопеечный чай, последнюю кочергу или кувшин. Бригады конфисковывали всё, включая маленькие подушечки, которые подкладывают под головы детей, горячую кашу в котелке, вплоть до икон, которые они, предварительно разбив, выбрасывали".
Из сводки курганского отдела ГПУ: "Забираются даже медные иконы - пригодится для трактора как утильсырье. Забираются запачканные детские пеленки".
Некоторые "кулаки" спешно подавали на развод, чтобы спасти семьи, но большинство жен отказывались: "Хоть в могилу, да вместе". Плач был приравнен к антисоветской агитации.
Около 250 тысяч семей успели "самораскулачиться", - продать или раздать родным имущество и уехать в город.
Главными районами расселения были Новосибирская, Тюменская, Томская, Архангельская области, Красноярский край, Урал и Казахстан.
Ссыльных везли зимой в товарных вагонах по 40 человек. На узловых станциях составы неделями оставались без движения. До назначенных им мест люди добирались от железной дороги десятки, а то и сотни километров, иногда пешком. По прибытии размещались в бараках с трехъярусными нарами по несколько сотен человек, и это в лучшем случае.
В рапорте, поступившем из Архангельска, признавалось, что к сентябрю 1930 года вместо 1641 барака были построены только семь. Нередко жильем для ссыльных служили ямы, прикрытые ветками.
В 1930 году в спецпоселок "Бушуйка" в Алданском районе прибыли 3306 человек, из них 1415 несовершеннолетних. В течение первых восьми месяцев 184 ребенка умерли.
Из докладной записки партийного работника Петра Яковлева Калинину: "Отправляли их в ужасные морозы - грудных детей, беременных женщин, которые ехали в телячьих вагонах друг на друге и тут же рожали своих детей… затем разместили в грязных холодных сараях, во вшах, голоде и холоде".
Писатель Олег Волков живописал участь "кулаков", высланных в Архангельск: "То были толпы не только грязных, завшивевших и изнуренных, но и люто голодных людей. Они не громили комендатуру, не топили в Двине глумливых сытых писарей и счетчиков, не буйствовали и не грабили. Покорно сидели на бревнах и камнях, не шевелясь часами. За ночь не всегда успевали убирать трупы".
Впрочем, не все "сидели покорно". По данным ГПУ, в 1930 году на селе произошло около 14 тысяч выступлений, в которых участвовали до 2,5 млн человек. Правда, пять шестых из них составили "антисоветские разговоры", но имели место и нападения на активистов, поджоги и порча колхозного имущества.
Пик сопротивления пришелся на март, когда чекисты насчитали 6528 выступлений, из которых примерно 800 пришлось подавлять вооруженной силой. Погибло около полутора тысяч советских работников.
Против своих
Перекладывая всю ответственность на "батраков", Сталин лукавил. "Раскулачивание" спланировали и организовали городские коммунисты, главным из которых был он сам. Однако доля истины в его словах имелась.
Партийных работников, чекистов и присланных из города уполномоченных было слишком мало, чтобы провести кампанию таких масштабов.
В расправе участвовало немало крестьян - завистливая рвань и пьянь или амбициозные молодые люди, наподобие героев повести Филиппа Наседкина "Великие голодранцы".
Последние и оказались, в итоге, единственной категорией людей, выигравшей в результате коллективизации.
Вплоть до 1985 года власть в СССР принадлежала, в основном, бывшим сельским комсомольцам начала 1930-х годов.
Вышеупомянутый Варейкис с удовлетворением отмечал: "Раскулачивание идет при активном участии бедноты… Беднота большими группами ходит вместе с комиссиями и отбирает скот и имущество. По ночам по своей инициативе сторожит на дорогах с целью задержания убегающих кулаков".
Из справки курганского отдела ГПУ: "Арестовали 16 семей, имущество разворовали. Уполномоченный стал играть на гармошке, а актив пошел в пляс. Потом пошли по кулацким домам, пили водку, стряпали блины. Детей и женщин при обыске раздевали донага… Кулака Осипова в избе-читальне истязали, требуя отдать золото… секретарь партийной ячейки пытался изнасиловать Павлову из кулацкой семьи".
В Борисоглебском районе секретарь комсомольской ячейки отправил в ссылку бывшую возлюбленную, вышедшую замуж за другого, вместе со счастливым соперником и его родителями.
Характерно, что в ходе раскулачивания конфисковать в доход государства сколько-нибудь значительные ценности не удалось. Одежда, обувь, домашняя утварь, золотые и серебряные украшения прилипли к рукам "активистов".
За редчайшими исключениями, наказания за все это никто не понес.
Автор: Артем Кречетников
