Прошедший в столице не так давно фестиваль, посвященный борьбе с рассеянным склерозом, вызвал широкий резонанс не только среди людей, ставших его непосредственными участниками — пациентов с тяжелым диагнозом «рассеянный склероз», но и среди врачей, борющихся с этим заболеванием. Интерес к нему проявили и обычные москвичи: болезнь распространена так широко, что может коснуться каждого из нас. О проблеме рассеянного склероза, способах и перспективах борьбы с ним «МК» рассказал профессор кафедры неврологии, нейрохирургии и медицинской генетики РНИМУ им. Н.И.Пирогова Алексей БОЙКО.
— Алексей Николаевич, почему рассеянному склерозу уделяется так много внимания?
— Начну с того, что рассеянный склероз (РС) сегодня — это очень важная не только медицинская, но и социальная проблема. Как в России, так и в мире становится все больше пациентов — обычно это молодые, активные люди, а порой даже дети и подростки с этим диагнозом. Особенно тревожная ситуация с РС сложилась именно в развитых странах. Это одна из болезней цивилизации, возникающая в связи с изменениями в нашем иммунитете, в результате сбоев во взаимодействии нервной и иммунной систем из-за усиления техногенных воздействий на организм человека. Поэтому и проводятся различные мероприятия, напоминающие обществу о серьезности и важности этой проблемы.
— Насколько рассеянный склероз сегодня распространен в мире и в нашей стране? Как проявляется заболевание?
— Во всем мире сейчас насчитывается уже более 2 миллионов людей с диагностированным РС. В России проживает не менее 150 тысяч человек трудоспособного возраста с этим заболеванием. До недавнего времени диагноз РС звучал как приговор. Тогда по мере прогрессирования заболевания у такого больного могли возникать проблемы со зрением, движениями, координацией, и в течение нескольких лет он мог превратиться в лежачего больного. Представители старшего поколения, жившие в СССР, знают об этой болезни по истории жизни писателя Николая Островского, который написал популярный в свое время роман «Как закалялась сталь». Он болел и умер в молодом возрасте от РС, который раньше был реальной угрозой скорой инвалидности и ранней смерти. Многие умные, талантливые, образованные молодые люди полностью выпадали из общественной и личной жизни, становились обузой для семьи и общества.
— Можно ли говорить об успехах медицины в борьбе с этой тяжелой болезнью?
— Последние 20 лет стали прорывными в лечении РС. Всемирная организация здравоохранения признала это одним из наивысших достижений современной медицины. Разрабатываются новые препараты, правильный индивидуальный подбор которых может реально повлиять на течение заболевания. Сегодня больные очень долго могут полноценно жить и работать, сохранять семью. Поэтому доступность этих препаратов — важнейшая задача государства, руководства страны и региона. Кроме того, пациентам с РС требуется постоянная поддержка со стороны здравоохранения и социальной защиты.
— В чем заключается помощь пациентам с РС?
— Оказание специализированной помощи больным в развитых странах сегодня строится на трех основных принципах.
Первый — ранняя и точная постановка диагноза. Очень важна доступность томографов и другого современного оборудования, которые помогают рано заподозрить именно это заболевание. Но не менее важны знание и квалификация врача-невролога, с которым впервые встречается пациент, исключение других причин такого хронического поражения мозга, точное определение стадии и активности заболевания.
Второе — это индивидуальный подбор так называемых препаратов, изменяющих течение РС. Это иммуномодулирующие препараты, которые позволяют снизить активность патологического процесса, контролировать его, сделать так, чтобы это хроническое заболевание оказывало минимальное влияние на качество жизни человека. Сейчас в европейских странах вопрос терапии ставится — как подобрать комплексную терапию РС, чтобы на протяжении длительного времени не было ни клинических, ни томографических проявлений патологического процесса. Этот подход «персонализированной» медицины сейчас считается самым перспективным.
Третье — это комплекс симптоматической терапии, реабилитации и формирование правильного стиля жизни людей, имеющих такой диагноз. Пока это важное направление недостаточно развито у нас, но мы надеемся, что такие мероприятия, совместная работа пациентских и врачебных общественных организаций, привлечение внимания общественности и масс-медиа позволят решить и эту проблему.
— Можно ли сказать, что все это приведет к излечению от РС?
— Нельзя. Если кто-то так говорит, то это определенно не профессионал, чаще всего этим грешат журналисты или люди, мало знающие проблему. В настоящее время возможно разработать такой план лечения и наблюдения, чтобы контролировать все проявления РС и вовремя воздействовать на него так, что его влияние на здоровье человека будет минимально. А гены свои мы пока менять не можем.
— Существует ли специфика РС в последние годы в связи с появлением новых препаратов? Не возникает ли устойчивости к лечению?
— Совершенствование системы диагностики РС привело к тому, что больных стало… больше. Связано это с возможностью поставить точный диагноз на самых ранних стадиях процесса, выявить заболевание и начать лечение. Во-вторых, благодаря ранней диагностике и эффективному лечению увеличилась продолжительность жизни больных. В арсенале врача-невролога в 2005 году было 5 иммуномодулирующих препаратов для лечения РС, к 2010 г. — 9, а сегодня уже 15. Среди них есть препараты первой, второй и третьей линии. При этом стоит помнить: чем сильнее препарат, тем больше у него возможных побочных эффектов — не бывает сильных, но безвредных лекарств! Поэтому очень важно, чтобы врач, назначающий лечение, имел высокую квалификацию. Он должен учитывать и общее состояние организма человека, который будет длительно получать определенный вид терапии, и рассчитывать риски нежелательных побочных явлений, и уметь при необходимости вовремя заменить препарат. Если это поручить неквалифицированным людям, то в результате и средства будут потрачены, и помощь человеку не будет оптимальна.
— Есть ли сегодня эффективные отечественные препараты для лечения тяжелых неврологических заболеваний, в частности РС?
— Пока основная часть успехов российской фармацевтики заключается в создании аналогов зарубежных препаратов. Разработка новейших оригинальных препаратов также ведется, но путь от теории до ее практического воплощения — регистрации нового лекарственного средства — очень долгий, сложный и требует больших вложений. Однако ведущие российские биотехнологические и фармацевтические компании очень заинтересовались проблемой лечения РС и проводят ряд весьма перспективных разработок. Если в ходе многоуровневых клинических исследований подтвердится эффективность и безопасность этих препаратов, врачи получат новые инструменты в борьбе с РС. Но, повторю, это вопрос не одного дня и даже не одного года — ведь речь идет о здоровье людей.
— А возможна ли профилактика заболевания?
— К сожалению, предупредить развитие РС пока невозможно. Предрасположенность к болезни формируется при наличии множества условий. Так, по последним данным, для возникновения заболевания необходимо порядка 200 генетических вариантов, наследуемых от матери и отца. Причем запускать патологический процесс у предрасположенных лиц могут внешние факторы: и инфекционные и условно-патогенные вирусы, и недостаток витамина D, и нарушения в работе иммунной системы.
А вот говорить о предупреждении прогрессирования болезни, обострений РС вполне возможно уже сегодня. Клинические и эпидемиологические исследования, проведенные в разных странах, доказали, что любая инфекция и хронический психоэмоциональный стресс являются факторами риска обострения РС. Доказано, что течение болезни хуже у курящих, поэтому всем пациентам с этим диагнозом активно рекомендуется прекратить курение. Я лично говорю об этом практически на каждом приеме, а консультировать приходится по 10–15 больных каждый день.
— Вы неоднократно подчеркнули важность высокой квалификации врача-невролога, ставящего диагноз и назначающего лечение. Кого, по-вашему, можно считать такими специалистами в России?
— Во всех странах специализированной помощью занимаются врачи и медицинские сестры, которые имеют дополнительную квалификацию в этой области. Такие центры имеются во всех европейских городах. И в Москве в 1998 году был создан Московский городской центр рассеянного склероза, а затем по его образу — такие центры более чем в 70 городах страны. Московский центр просуществовал до 2014 года. Это была клиника, успешно работавшая более 15 лет. В марте этого года создано 5 межокружных отделений РС, которые должны теперь оказывать специализированную помощь таким пациентам. Посмотрим, как эта система будет работать в дальнейшем. Сейчас задача — сохранить и улучшить ту систему оказания помощи больным РС, которая была в Москве до 2014 года.
— Это связано с оптимизацией здравоохранения?
— Вопросы оптимальной организации здравоохранения сейчас решаются во многих странах. Нигде в мире нет желаемых для максимального финансирования средств. Россия и Москва не исключение. Стратегические задачи понятны — это укрупнение учреждений, максимальное развитие стационарзамещающих технологий, позволяющих не госпитализировать больного, а проводить лечение амбулаторно или в стационарах неполного дня. Так что стратегически направление абсолютно понятное. Но я в первую очередь врач-клиницист, и мне важно, чтобы в результате этих преобразований не пострадали интересы пациентов и врачей, которые много лет занимаются этой проблемой и являются профессионалами высокого класса.
— Как будет работать эта система? Выиграют ли от нововведений сами пациенты?
— Как я уже сказал, сейчас создаются 5 подразделений в 5 отделениях общей неврологии крупных городских больниц. Пациентам гарантировали, что он или она имеют право выбрать, какое из учреждений им лучше посещать. Если рядом с домом имеется квалифицированный специалист и хорошее отделение, где больному могут помочь, — это очень здорово. Но если его заставляют ходить только туда, где реально помочь не смогут, — это, по-моему, плохо. Мы стараемся помогать и кадрами, и литературой, и обучающими программами всем этим отделениям. Ни один пациент не должен оказаться без квалифицированной помощи.
