По опросам профильных сайтов, «Легенда № 17», снятая Николаем Лебедевым в 2013 г., стала лучшим фильмом XXI века. Но режиссёр на лаврах не почивает, а работает над двумя мощными проектами – фильмом о Нюрн­бергском процессе и экранизацией романа Булгакова «Мастер и Маргарита».

Где пролетит Маргарита

Валентина Оберемко, «АиФ»: – Николай, роман Булгакова считается несчастливым для кинопостановок, ни одна экранизация не оправдала ожиданий публики…

Николай Лебедев: – И не оправдает. Шедевры слово в слово экранизировать невозможно. Если вы хотите увидеть иллюстрацию к роману, то просто возьмите книгу, перечитайте и доверьтесь своему воображению. А любая экранизация – это один из взглядов на историю, рассказанную писателем. Режиссёр, которого я очень люблю, Альфред Хичкок, брал, к примеру, из произведения Сомерсета Моэма только деталь или один сюжетный поворот и выстраивал на них свой сюжет. Так что если вы смотрите фильм по Булгакову, то это не те «Мастер и Маргарита», которых вы знаете, это взгляд создателей фильма на материал, подготовленный Булгаковым. Кино – это не покорная раб­ская иллюстрация, это отдельное произведение. Я же, когда готовил «Мастера и Маргариту», не только всего Булгакова перечёл, но и массу произведений о нём, о времени, в котором он жил.

– Когда ожидать премьеру?

– Это зависит не от меня. Съёмки, скорее всего, начнутся весной следующего года. Вся подготовка проведена, сделаны чертежи декораций, прошли пробы. Даже частично отсняты пробы компьютерной графики, в част­ности для пролёта Маргариты по Москве. Вся натура, все актёры подобраны. Но пока не могу раскрыть вам их имена. Всему своё время.

А пока мы ждём запуска «Мастера и Маргариты», я в качестве сценариста занимаюсь новым проектом, который называется «Нюрнберг». Он основан на беллетристических и документальных произведениях Александра Звягинцева – одного из ведущих мировых специалистов по Нюрнбергскому процессу. Мне кажется, это очень важно – знать и помнить, что тогда происходило. Это же настоящая драма – история о том, как несколько стран-победительниц поддержал почти весь мир в их желании добиться справедливости. Когда всё человечество объединилось против того чудовищного и низменного, что зародилось в XX столетии. Это был не процесс против конкретной страны или, упаси боже, народа. Нюрнбергский трибунал затевался ради того, чтобы человечество не позволяло появляться и крепнуть ни дьявольским идеологиям, ни массовому геноциду, ни захватническим войнам.

Кто не режиссёр?

– Вы когда-то говорили, что не хотели бы преподавать в творческом вузе, а теперь стали ментором на конкурсе короткометражных фильмов, снятых на смартфон, «Опа! Искусство внезапности». Почему изменили намерение?

– Я говорил, что преподавать – это большая ответ­ственность. Мне было очень интересно работать с начинающими кинематографистами, хоть чем-то помочь им в движении вперёд. Мне повезло, меня поддержал Юрий Арабов, который курировал мою первую картину, а потом Валерий Тодоровский, который стал продюсером и почти художественным руководителем моего дебюта. Причём до этого я их не знал, не был ни их родственником, ни знакомым знакомых.

Михаил Ильич Ромм, режиссёр и выдающийся педагог, который выпустил огромное количество признанных мастеров – Михалкова, Абдрашитова, Митту, Шукшина, – говорил: «Режиссёром может стать каждый, кто не доказал обратного». Только что закончился фестиваль «Короче», на котором были представлены несколько работ выпускников моей мастерской. И один из них получил Гран-при.

– Часто слышу жалобы на то, что в нашем кинематографе развито кумов­ство. Что из-за него многие молодые талантливые кинематографисты годами сидят без работы. Вы согласны?

– Поддерживать надо всех талантливых людей, вне зависимости от их происхождения, родственных связей или их отсутствия. Я недавно посмотрел новую картину Клинта Иствуда. В роли его экранной дочери снялась его реальная дочь. Я этого не знал. Но мне очень приглянулось, как эта актриса играет. Или, скажем, Анна Михалкова – это глубокая, сильная исполнительница, глаз не оторвать. Радоваться надо, что она блистает на нашем экране, а не размышлять, что было бы, если бы не её фамилия. 

Эти высказывания по поводу кумовства часто продиктованы тем, что в нашу профессию попасть действительно сложно и ещё сложнее в ней удержаться. Я пришёл в кино с улицы и даже во ВГИК поступил не с первого раза. Тем не менее меня поддер­жали люди, которых я не знал. 

– Правда ли, что до того, как стать режиссёром, вы работали «литературным негром»?

– Правда. Мы иногда писали за именитых писателей, а иногда просто придумывали общий псевдоним и под ним издавались. Я был признателен за эту работу. В середине 1990-х с трудоустройством было туго. Я несколько лет стучал в закрытые двери. А тут мне повезло, знакомые подсказали, что есть выпускники ВГИКа, которые точно так же, как и я, не могли найти работу. Нас объе­динили в команду, мы встречались, придумывали сюжет, каждый писал свою главу, потом из этих глав складывали книгу. В этой группе работал Анд­рей Кавун, который стал потом известным режиссёром, Фёдор Стуков, который до этого снимался в кино в роли Тома Сойера. Федя тогда, кстати, работал в «Петербургских тайнах» и был вполне успешным артистом. Но ему хотелось открыть в себе новые возможности.

Почему Голливуд круче

– Нашу киноиндустрию без устали упрекают за то, что она не развивается и не может достойно противостоять американской. Можете ответить на эти упрёки?

– Наша киноиндустрия, в отличие от американской, испытала невероятный шок. Чудо, что мы выжили. В США кризисы в кино не происходили одномоментно. В 1950-х с появлением телевидения американцам пришлось искать новые средства, чтобы привлечь зрителей в кинотеатры. Потом возникло видео и вместе с ним – новые вызовы. У нас же всё случилось одновременно: рухнула экономика, резко рвануло вперёд телевидение, вместо двух каналов возникло двадцать пять, появились видеомагнитофоны, а самое главное, были полностью разрушены кинопрокат и кинопроизводство. С 2000-х мы фактически начали создавать наш кинематограф заново. Канули в небытие прежние специа­листы, оказались забыты советские наработки, ушла традиция. ­В помещениях киностудий продавали мебель и одежду. Выросло поколение, которое вообще не видело кино на большом экране. Сейчас, слава богу, зритель возвращается в кино. 

Если уж равняться на Америку, то надо заметить, что там рядовой зритель обожает кинотеатры. Как-то я пришёл на День благодарения в гости к одной американской семье, за столом все обсуждали фильм «Таинственная река». Не потому, что это шедевр, а просто потому, что сходили в кино. Эта часть культуры у нас, к сожалению, утеряна.

Валентина Оберемко

Источник