Читать Начало
Меня на дачу впервые привезли полуторамесячным. Дедушка с бабушкой, по словам мамы, были на седьмом небе от счастья — почти не спускали меня с рук. Был заласканным, затисканным, но не избалованным — так говорила мама. Она часто вспоминает и такой случай, произошедший на даче.
С бабулей на даче. Август 1991 года
Весна 1992 года в наших краях выдалась на редкость холодной, в мае даже заморозки бывали. Бабушка уже была на пенсии, мама сидела со мной в декрете.
Бабушке надо было уехать на несколько дней в Москву. Мы с мамой остались вдвоём на даче.
Мобильных телефонов в ту пору ещё не было, позвонить маме и вовремя раздать ценные указания бабушка никак не могла. Несколько дней, с её слов, она не находила себе места.
— Пусть только попробует Люська мне парня заморозить! — говорила она деду. — Пусть тогда на работу чапает — сама с Димкой сяду!
В тревожных мыслях ехала она на дачу. Открыла калитку, вошла в дом, а там…
А что там? Всё в коврах, как говорила бабушка, «словно в цыганском таборе». Печка натоплена, мама хлопочет с ужином, я играю в манежике.
— Моя ты золотая! — бабушка бросилась обнимать маму. — А я-то думала…
Что именно думала бабушка — в этом она маме до конца не призналась, рассказала лишь о самых безобидных мыслях. Но с тех пор меня вместе с мамой она оставляла уже без опаски. Поняла — можно доверять.
Многое, конечно, вспоминается из «дачного» детства. Помню наши семейные вылазки в лес за грибами. Дед был настоящим знатоком грибов, обожал бродить по лесу, прекрасно ориентировался по компасу, и чуть только появлялись на колхозном рынке торговцы грибами, мы отправлялись на тихую охоту.
Мой дедушка на любимой даче. Сентябрь 2007 года
Мне-то было в радость просто походить, подышать свежим воздухом. В грибах я никогда особо не разбирался, разве что мухомор от подосиновика отличить смогу. Хотя азарт меня захлёстывал, особенно когда дед меня подзывал к себе и заговорщицки шептал:
— Димка, айда домой. Я в том березняке пробежался, туда не ходи, время не трать. Я там был, нет ничего.
Ага, как же.
Из вредности бегу в тот березняк. И спиной чувствую лукавую усмешку деда. А там… До вечера можно не вылезать. Вот и верь деду после этого!
С дедом вообще заскучать было невозможно. Научил он меня в детстве очень многому.
Под его руководством я выучился пусть с грехом пополам, но держаться на плаву, барахтаясь в местной речке-«переплюйке». Надо отдать должное дедушкиному терпению — воды я боялся невероятно.
— Деда, боюсь! — орал я благим матом. Откуда только голос прорезался?
— Ты мужчина или кто? Я тебя держу! Смелее! Ещё, ещё!
Потом, когда я уже немного освоился, дед отпускал меня плавать одного, сам при этом стоял на берегу.
— Руками резче работай! Ноги прямые! Выше, выше! Почему они у тебя под водой? Фонтанчик не вижу! Так! Молодец! Быстрее давай, чего тащимся?
Конечно, вторым Марком Спитцем я не стал и вряд ли когда-нибудь стану. Но дедушкина наука однажды спасла мне жизнь, когда я ранней весной провалился под лёд. Справедливости ради скажу, что выбрался я не сам, меня вытащил сосед по даче, но мне удалось продержаться достаточно долго, прежде чем подоспела помощь.
Никогда не забуду, как мы однажды пошли с дедом рыбачить тихим субботним вечером на местный пруд. Дед сам заядлым рыболовом не был, но случайно нашёл на мансарде давно лежавшую без дела удочку и решил попробовать приобщить меня к рыбалке. Сказано — сделано. Накопали червей, взяли ведро, снасти и отправились к пруду.
Не поймали мы, правда, ничего, домой вернулись с пустыми руками. Но как же тогда хорошо было просто сидеть на живописном берегу, слушать звон комаров и смотреть на скрывающееся за горизонтом солнышко, ловить кайф от редких минут, проведённых вместе, — дедушка работал почти до последних дней, и видел я его только по выходным.
Пытался он меня научить и строительным премудростям. Но тут у деда мало что получилось: гвоздь забить я, конечно, могу, но вот самому что-то придумать, сконструировать, спроектировать — для меня это задача почти что непосильная. Поэтому мне доверяли что-то подать, отнести, подержать, замесить бетон. Ко всему я относился ответственно — как-никак дедушка мне доверяет, раз взял к себе в помощники.
Помню случай: как-то раз приехал на дачу в отпуск, это было уже незадолго до дедушкиной кончины. Дед, большой любитель принять на грудь, распечатал бутыль «шнапса» – так он называл спирт, на глаз разведённый водой. Предугадать градус напитка было невозможно. К вечеру дедушка был в таком состоянии, что еле-еле держался на своих двоих.
Было уже около полуночи, когда дед заплетающимся языком вдруг сказал:
— Пошли в баню (мы тогда строили новую баню, закончить её дедушка так и не успел).
— Зачем?
— Сейчас проектировать будем. Я печку поставить хочу.
— Может, завтра, а? Сейчас ляжем, выспимся? — я боялся, что дедушка сейчас двадцать метров до бани просто не дойдёт. Да и темень на улице хоть глаз выколи.
— Никаких «завтра». Пошли, кому говорю!
Спорить с дедом подшофе — гиблое дело, проще согласиться, иначе скандала не миновать. Не знаю, как, наверное, на автопилоте добрались мы до бани.
И тут в кромешной темноте дед начал рассказывать, как будет ставить печку, как он уже всё рассчитал, чем я могу ему помочь. Причём говорил он так складно, что я даже забыл, что дедушка в стельку пьян. Слушал я, раскрыв рот. Мне и трезвым-то так всё не распланировать!
Дедушка вообще мало что по строительству делал на трезвую голову. Рюмочка-другая в обед — святое дело. Но ему это ничуть не мешало — делалось всё на века, многие вещи и сейчас, спустя несколько десятилетий, исправно служат.
Дед был мастером на все руки, мог, как говорится, кашу из топора сварить, из ничего, из хлама сделать нужную и полезную вещь. Чего только стоит умывальник, сконструированный из фары старого грузовика, причём даже с некоторой претензией на изящество! А титан в бане, который дедушка сварил в мастерской на комбинате в свободное время! Тридцать лет прошло — а он как новенький и по сей день.
Уже шесть лет дедушки нет на свете, а очень многое о нём напоминает. Даже в парилке на стене сохранились его чертежи, записанные размеры. И ведь не стираются и не смываются с годами! Тоже память — смотрю на его почерк и вспоминаю, с какой душой, как внимательно относился он к каждому гвоздику, к каждой дощечке. Строил небыстро, не спеша, так, чтобы не пришлось переделывать.
А с бабушкой и мамой было очень здорово работать в огороде. Опрыскивать, копать, пропалывать, собирать урожай — всё это я умел и любил с детства. Редко, но к нам присоединялся и дедушка.
Дедушка, мама и двенадцатилетний я. Август 2003 года
Конечно, работать в огороде было непросто, уставали к концу дня все. Но какая отдача была каждую осень от сада и огорода! За всю жизнь не помню ни одного года, чтобы мы сидели без даров своего участка. Если не уродилось что-то одно, другого обязательно было в избытке.
В этом году, например, как и везде в Подмосковье, было невероятно много яблок. Обе яблони стояли обсыпными. Ещё и соседи разрешили нам забрать свой урожай — сами они уехали в Москву до весны. Так у нас прибавилось ещё вёдер десять яблок — отборных, вкусных, сочных…
А какой вкусный и полезный сок получился из них! Прозрачный, в меру сладкий, с неповторимым вкусом. В этом году закрыли литров восемьдесят, не меньше.
Весь отпуск каждый вечер занимались консервированием. Уродились не только яблоки — полно тёрна, моркови, огурцов, помидоров, перца… А уж земляника в конце сентября была и вовсе невероятным подарком.
***
Вот такое оно — уютное гнёздышко, куда я с удовольствием приезжаю каждый выходной.
Осталось дождаться весны, чтобы снова вернуться на любимую дачу. Уверен: время пролетит быстро. И уже совсем скоро я вновь отправлюсь в наш уютный тихий посёлок, с которым столь многое связано в моей жизни.
Дмитрий Меньшиков
