РОСИЗО запускает масштабный проект «Немосква». В 12 городах Транссибирской магистрали пройдет международный симпозиум и передвижная выставка «Большая страна — большие идеи». В рамках турне состоятся встречи известных кураторов со всего мира и руководителей культурных институций с региональными художниками, которые представят экспертам свои проекты. О том, зачем нужно везти европейцев в Сибирь и как развивать искусство в глубинке, «Известиям» рассказал директор РОСИЗО Сергей Перов.
— Почему вы решили отправить западных деятелей искусства в российскую глубинку?
— В 2016 году Государственный центр современного искусства (ГЦСИ) был присоединен к РОСИЗО. Все два года мы находились в поиске правильного и удобного формата для коммуникации с художниками, кураторами, институциями, которые работают в регионах. Стало ясно, что надо создать правильную платформу для работы. Было много активностей и инициатив, связанных с регионами, но всё это заканчивалось тем, что мы отбирали по стране какие-то произведения для показа в столице, затем возвращали их назад, и никакого продолжения не было. Регионы не чувствовали, что в их реальности произошли какие-то изменения после завершения проекта.
Поэтому, запуская «Немоскву», мы поставили перед собой задачу сделать если не постоянно действующий, то по крайней мере долгосрочный проект. Программа рассчитана на ближайшие пять лет. Начинаем с того, что везем по Транссибу около 60 зарубежных экспертов, представителей ведущих институций, работающих с современным искусством. Они едут на поезде и во время остановок в городах посещают выставки, проводят лекции, общаются с аудиторией. Через какое-то время на смену им прибывает следующая группа.
В результате мы должны получить современную карту российского искусства, созданную в том числе и при участии экспертов из-за рубежа. Нам надо самим понять, что мы имеем, с чем надо работать, какая ситуация на местах, какие инициативы требуют внимания. На основании этих изысканий будем по-новому выстраивать работу с регионами. Мы должны получить ответы, где появились привлекательные центры развития современного искусства, где что-то проросло, а где, может быть, есть инициативы, но они никак не институционализированы.
К сожалению, на мировой художественной карте у нас не больше десятка представителей, которые узнаваемы, регулярно выставляются. Мы же уверены, что наши возможности гораздо шире, и нам есть что предложить международной арт-среде.
— На какой результат рассчитываете?
— С помощью европейских и американских экспертов мы хотим ответить на ряд вопросов, некоторые из них до сих пор даже не сформулированы. Бывает, что глаз замыливается, и мы просто не видим, с чем работаем. Люди со стороны вдруг открывают какое-то имя, а те, кто всегда видел эти работы и находился в постоянном взаимодействии с автором, не разглядели его потенциал.
Мы договорились с нашим партнером — галереей Bozar в Брюсселе, что в следующем году там пройдет выставка по результатам «Немосквы». Однако наша главная задача не в том, чтобы просто что-то отобрать и показать в Европе. Скорее нам важно, чтобы гости из других стран увидели искусство на местах и испытали эмоции, которые невозможно передать на расстоянии.
Часто бывает, что выставочные проекты формируются через изучение электронных портфолио художников. И все-таки мы настояли, чтобы кураторы сами поехали в регионы — в первую очередь за впечатлениями. Мы постараемся максимально глубоко и профессионально погрузить западных коллег в российскую региональную идентичность, чтобы они поняли, что такое Россия. Когда возвращаешься из городов Транссиба, из-за Урала, то становишься, можно сказать, «агентом продвижения».
— Продвижения русского искусства?
— Русского искусства в первую очередь, потому что мы музейная институция и заинтересованы в том, чтобы русское искусство было максимально широко представлено во всем мире. Но я уверен, что они станут агентами продвижения российского многообразия как такового. Вспомним недавний чемпионат мира по футболу. Болельщики приехали насладиться спортивными соревнованиями, но увезли с собой российское гостеприимство, связи с русскими, которые у них возникли, новые представления о нашей стране, ощущения и планы на будущее. Не зря продлили въезд по FAN ID, потому что многие захотели вернуться в Россию уже вне рамок чемпионата — со своими друзьями, семьями.
Если, вернувшись из «Немосквы», наши гости будут заинтересованно рассказывать коллегам о том, что они увидели, делиться впечатлениями о России вообще, не обязательно только о ее культурной составляющей, я буду считать, что мы победили.
— В майских указах президента говорится о необходимости строительства многофункциональных культурных центров в малых городах. Будет ли РОСИЗО-ГЦСИ принимать в этом участие?
— Мы дали свои предложения, обобщили ситуацию: описали проблемы, с которыми сталкивались, перечислили наши достижения. Как только осенью будут сверстаны все государственные программы и утверждено финансирование, можно будет говорить о чем-то конкретном — например, о расширении нашей филиальной сети. Пока же мы находимся в начале этого пути.
Концепция пока в стадии формирования. То, что сказал президент, задает определенный вектор для правительства, которое должно изучить опыт, всё посчитать, заложить в бюджет, продумать реализацию, определить, кто этим будет заниматься, в какие сроки и за какие деньги.
— Давайте поясним: культурные центры — это дома культуры?
— Это более широкое понятие. Приведу в пример наш нижегородский филиал «Арсенал». Он давно стал местом для посетителей всех возрастных категорий и интересов и был задействован даже в чемпионате мира по футболу. А еще — это любимая нижегородская площадка для общественных слушаний, встреч властей региона с гражданами. Объект самодостаточен: там есть точки питания, удобный доступ в интернет, детские площадки, художественные лаборатории…
Идеально, чтобы во всех крупных региональных центрах появились такие точки притяжения. Мы планируем открыть центры культурного развития в Томске, Самаре, Саратове. Наши филиалы там уже есть, они активно работают с аудиторией, но уже переросли свои первоначальные задачи и возможности.
Сейчас решаем проблему с центром культурного развития, который должен был открыться на острове Русский, но до сих пор не построен. Мы общаемся с администрацией края, с Министерством культуры, чтобы во Владивостоке центр все-таки заработал.
— В советское время РОСИЗО (тогда объединение называлось Росизопропаганда) занималось госзакупками искусства. Пополняется ли сегодня государственная коллекция современным искусством?
— Произведения contemporary art очень часто дарят коллекционеры и сами художники. Некоторые работы остаются после различных биеннале, мы включаем их в музейный фонд. Меньше случаев, когда дарят работы академических художников.
В прошлом году Министерство культуры выделило деньги на приобретение произведений пяти художников после выставки «Актуальная Россия». Министр приезжал, открывал эту экспозицию. И там же он принял решение закупить работы. Наша экспертная фондово-закупочная комиссия определила, какие вещи из представленных нас интересуют. Мы составили список, направили в министерство, договорились с художниками о цене и закупили. Кстати, для закупки в Музейный фонд Российской Федерации цена, как правило, сильно ниже, потому что художники понимают: работа попадает в историю.
— Нет такого, чтобы каждый год была определенная сумма, которую вы можете потратить на закупки произведений современного искусства?
— Такого нет. Мы вольны обращаться в Министерство культуры для включения каких-то произведений в государственный Музейный фонд, если найдем внебюджетные средства. Никаких директив по закупке со стороны ведомства нет. В советское время Росизопропаганда закупала тысячи предметов для пополнения коллекций музеев Советского Союза. Это, конечно, несопоставимые цифры. Но я бы не сказал, что у нас есть гигантские провалы по искусству какого-то периода. В фонде ГЦСИ — около 5 тыс. единиц хранения. Такого количества предметов вполне достаточно, чтобы отразить последние 20 лет существования современного искусства в России (именно столько существует центр).
Выставка «Всегда современное. Искусство XX–XXI вв.» в галерее «РОСИЗО»
— И всё же не станет ли отсутствие систематических закупок причиной того, что лучшие работы окажутся не в госсобственности, а в частных коллекциях, причем за рубежом?
— Здесь вопрос, как определять, что лучшее. В советские времена государство делало заказ, платило аванс, и художник начинал работать, на разных этапах демонстрируя эскизы госкомиссии. Когда произведение было готово, его либо покупали и оно переходило в государственную собственность, либо признавали творческой неудачей, но всё равно хранили в Музейном фонде. До сих пор в нашем собрании есть некоторое количество «творческих неудач».
Такой подход сейчас отсутствует, мы никому не заказываем работу, не делаем предоплату, не собираем худсовет, не оцениваем, как художник движется к поставленной цели. Мы вынуждены опираться на экспертизу. А экспертизы по современному искусству крайне мало. Поэтому сначала надо решить вопрос с экспертизой, а уже потом заниматься закупками.
— Вопрос не решается?
— Для современного искусства экспертизу выполняет премия «Инновация». Мы каждый год видим срез отечественной арт-среды. Многое из того, что за год произошло, предъявляем публике и приглашаем экспертов, которые оценивают, составляют рейтинг.
Сложнее — с традиционным искусством. Здесь мы не фиксируем достижения, не изучаем, что произошло за последние годы. Поэтому мы предложили Минкультуры учредить государственную премию по живописи, скульптуре и графике. Это не просто раздача наград, а большая работа экспертного совета, жюри, профессионалов, в том числе из-за рубежа.
После отбора мы обязательно сделаем выставку номинантов, чтобы все заинтересованные лица, в том числе сотрудники музеев и частные галеристы, могли прийти и посмотреть, что за год произошло, как ситуация изменилась, кто появился. А что будет дальше — вопрос. Я бы хотел, чтобы произведения победителей обеих премий автоматически приобретались в Музейный фонд Российской Федерации. Если все признали, что эта работа — лучшее, что произведено за год, она должна быть у государства. Мы движемся в этом направлении.
— Возродить советскую систему вам не кажется целесообразным?
— Мы уже в другой исторической реальности. Если раньше художнику нельзя было обратиться никуда, кроме РОСИЗО, для него были закрыты двери аукционов, он не мог вывезти или продать легальным образом свою работу, то сейчас есть гигантский выбор. Когда мы начинаем разговор про цену, нам всегда приводят предложения действующих аукционов, частных галеристов, и на основе этого формируется цена для государства (пусть и со скидкой). Мы живем в условиях рынка и должны с этим считаться
