— Люди моей профессии боятся афишировать такой диагноз. А я могу произнести на весь мир: «Я — артистка с рассеянным склерозом!» — говорит известная русская пианистка Ольга Бобровникова.
Глядя на очаровательную хрупкую женщину, при виде которой мужчины падают штабелями, сложно поверить, что она серьезно больна.
Впервые со своим страшным недугом Ольга столкнулась в 1986 году. Но настоящий диагноз ей раскрыл бельгийский врач лишь 7 лет назад. И сегодня жизнь пианистки зависит от еженедельных уколов.
Уже много лет Бобровникова живет в Бельгии. Недавно она приехала в Россию, чтобы поддержать таких же, как она. О себе, о своей болезни, о творчестве и многом другом Ольга рассказала в интервью «МК».
— Вы видите — я прекрасно двигаюсь, хожу, я вообще не нервный человек. Я была юной студенткой, всего 19 лет, когда у меня случился первый приступ. В один день я просто не смогла ходить. Это был шок! Видимо, пусковым механизмом для развития болезни стал сильнейший стресс. А может, и инфекция — знаете, в Новой Зеландии провели статистическое исследование и выяснили, что многие больные рассеянным склерозом в детстве перенесли скарлатину. А еще я заметила, что среди таких, как я, больных очень много красивых, интересных женщин с такой тонкой нервной организацией — может, это тоже имеет значение?.. В общем, более двадцати лет назад жизнь очень сильно меня тряхнула, меня вызвали на ковер в комсомольскую организацию, заставили признаться в аморальном поведении…
— Оно действительно было аморальным?
— У меня тогда был роман с преподавателем по фортепиано. И вообще, я все время высовывалась и все делала не так. Знаете, не любила маршировать. Меня заставили положить комсомольский билет на стол, забрать документы из консерватории. Я перешла в Гнесинку, и вот нас послали на свеклу и укроп. Нас — пианистов! Там мы вели не очень здоровый образ жизни, ночами играли в преферанс… Я сильно простудилась, появились страшные головные боли. После этого у меня и случился первый приступ — постоянно падала, стояла как пьяная все время, потом вообще ползала.
— Врачи сразу открыли вам правду?
— Я была домашней девочкой, росла в «медицински образованной» семье. У нас было много знакомых врачей, крестный мой был ведущим онкологом с Каширки. И что такое неврологические заболевания, я представляла — у папы был паркинсонизм. Родители нашли мне лучшего врача — Игоря Завалишина (ныне он руководит Научно-методическим центром Минздравсоцразвития по рассеянному склерозу. — «МК»). Наверное, он сразу понял, что дело — хана, но он очень мудрый человек и ничего мне не сказал — я же была еще совсем ребенком. Эта болезнь молодых, в Новой Зеландии я видела
КСТАТИ
Рассеянный склероз считается болезнью интеллектуалов. Он раньше времени забрал у искусства и унес из жизни немало известных людей: русского писателя Николая Островского, прозаика Юрия Тынянова, известного режиссера и артиста Гедрюса Мацкявичюса, английскую виолончелистку Жаклин Дюпре.
Всемирно известный британский астрофизик Стивен Хокинг уже более 30 лет страдает склерозом — с 30 лет он прикован к инвалидному креслу, но не сдался и продолжает свои исследования.
— А родители знали о вашем диагнозе?
— Наверно, догадывались. Папа все время говорил мне: «Оленька, ляг отдохни, не уставай». Мама у меня борец, всегда старалась, невзирая на неприятности, двигаться вперед. Когда я приняла решение выйти замуж, речь зашла о ребенке, я пришла к Игорю Алексеевичу — что делать? Он говорит: рожай, но все время принимай витамины В. Слава богу, сыну моя болезнь не передалась, но на второго ребенка я уже не решилась.
— Когда сын узнал о вашей болезни?
— Когда он был маленьким, ничего не знал. Узнал семь лет назад, когда у меня случился второй приступ. Это было в Бельгии. Тогда местный профессор открыто мне сказал: это рассеянный склероз. И моя жизнь сразу перевернулась. Я перенесла развод, крушение моей артистической деятельности. Вопрос стоял ребром: буду ли я жить, буду ли играть на рояле? Тогда мне было уже 40, и я прекрасно понимала, что такое рассеянный склероз. Но врач сказал мне — есть новое лечение, но очень дорогое, нужно выбивать на него деньги страховых компаний. Мы этого добились.
Сначала, конечно, было жутко. Мутилось в глазах, но самое страшное — потеря координации. Я же пианистка, мне нужно выступать перед публикой. А тут — можешь упасть в любой момент. Но сейчас я вернулась к своей жизни. Я почти такая же, как была. Знаете, если вы подвижный, оптимистичный человек, если у вас есть мотивация, вы сможете преодолеть болезнь. Мотивация может быть любой. Например, «я должна мыть полы в своем доме», «я должна заниматься садом»…
— Вас поддерживали родные, близкие?
— Мой первый супруг, Михаил Безверхний, лауреат шести конкурсов, виртуозный скрипач, не поддерживал меня никак. Считал, что у меня приступы ипохондрии. Следующий супруг, бельгийский джентльмен, испугался настолько, что мы разошлись. Я думала, что после бурного брака с Безверхним, когда страсти зашкаливали, я наконец обрела тихую гавань. Но бельгийский господин не смог жить с женой, которая, по его представлению, сама должна была о нем заботиться. А выяснилось, что она больная, нужны уколы каждую неделю, от которых еще и тяжелые побочные… Он был человеком крайне эгоистичным, очень любил себя. В конечном итоге он покончил с собой, уже после того, как мы развелись.
Сыну сначала было очень тяжело. На него неожиданно упала огромная ответственность. А потом он сказал: мам, а почему ты мне никогда ничего не говорила? Я ведь уже большой…
— Друзья от вас не отвернулись?
— Некий момент неприкасаемости был. В первый раз я на несколько месяцев вылетела из учебного процесса. Но о моей болезни мало кто знал, я ее в те годы не афишировала. Это было бы клеймо на всю жизнь! Знала моя лучшая подруга, она меня поддержала. Сейчас я открыто говорю, что я — артистка с рассеянным склерозом. Но мои коллеги, не только в России, но и в мире, предпочитают о своей болезни молчать. Например, у меня есть знакомая альтистка в Израиле. Она говорит: «Что ты, Оля! Никто не подпишет со мной контракт!»
Мой нынешний спутник жизни, Пол, англичанин (все время интервью Пол сидит напротив и смотрит на Ольгу с немыслимым обожанием. — Авт.), — мы все делаем вместе. Мы говорим «наш фонд», «наши концерты», «наша книга»… Недавно я написала книгу. Нет, она не о медицине, это история о любви. Я долго думала, на каком языке ее писать. Но в конечном итоге решила — только
— Как же вам, невыездной, удалось попасть на ПМЖ за рубеж?
— Да сбежала! Как все тогда сбегали. Мой муж, Безверхний, тогда выиграл первую премию на конкурсе королевы Елизаветы, в Москву приехал импресарио из Бельгии, мы договорились об одном концерте… Я решила: или сейчас, или никогда! Правда, у меня и мысли не было оставаться в Бельгии, я мечтала об Америке. А потом выяснилось, что по закону ООН предоставляет убежище только в первой стране. Обратного пути у меня уже не было, я сожгла за собой все мосты, распрощалась с близкими… Кто бы мог подумать, что в
Сегодня моя мама эмигрировала в Германию, чтобы быть поближе к нам, — мы с ней созваниваемся каждый день. Мой сын Леон — полиглот, говорит на шести языках, скоро поедет в Пекин на Олимпиаду, будет переводчиком с китайского. Но чувствует он себя русским и мечтает приехать в Россию.
Теперь я живу полноценной жизнью. Играю на рояле, у меня много учеников — детей и взрослых. Езжу по всему миру, вхожу в состав жюри многих международных конкурсов. А еще я создала свой фонд. Выступаю на различных конференциях, встречаюсь с пациентами, даю благотворительные концерты. А еще я рассказываю людям об этой болезни. Знаете, рассеянный склероз — это вовсе не то, что человек забывчивый: «знаете, склероз!» Нет, это совсем другое. И я очень хочу, чтобы в России больные РС получали самое лучшее в мире лечение. Еще 10 лет назад наше заболевание считалось неизлечимым, но сейчас есть препараты, способные приостановить течение болезни. Но я узнала, что в России такую инновационную терапию получают всего 10 тысяч из 150 тысяч больных РС! А ведь чем раньше начато лечение, тем больше возможностей сохранить человека для семьи и для общества. Я вникла во все российские проблемы. Оказывается, препарат, который имеет меньше всего побочных эффектов и стоит дешевле всего, закупается государством для бесплатного обеспечения россиян в самых мизерных количествах! Это просто удивительно! В Бельгии такого никогда бы не произошло.
— Что бы вы могли пожелать российским пациентам, больным рассеянным склерозом?
— Очень просто сказать: «Не отчаивайтесь!». Очень сложно это сделать. Каждый день надо бороться — случиться может все. И если оно случится, надо с этим жить. И еще надо верить в своих близких. Ничего от них не скрывать и не лгать. Тот, кто любит, он это возьмет на себя. Нести крест вместе проще, чем в одиночестве.
Знаете, я счастливый человек, мне страшно повезло! Я ведь не езжу на коляске. Пусть мой пример вдохновит тех, у кого опускаются руки. Не теряйте надежду и знайте, что мы вместе, мы — люди.
Справка «МК»
Рассеянный склероз — хроническое заболевание, поражающее центральную нервную систему. В основном оно поражает молодых людей
Причина появления РС науке неизвестна, но есть гипотезы, что он может явиться следствием перенесенных в детстве инфекций (кори, скарлатины), плохой экологии или генетики.
Екатерина Пичугина
