Читать первую часть
Контратака Троцкого
Доверие Троцкого к Особому отделу ВЧК было подорвано массовыми произвольными арестами военспецов по делу Полевого штаба РВСР в июле 1919 г. Такие меры вредили укреплению армии и лишь служили инструментом устранения назначенцев Троцкого по политическим причинам.
14 августа председатель РВСР перешел в контратаку - он выступил против руководства Особого отдела в лице заместителя его председателя И.П. Павлуновского и телеграфировал Склянскому: "Считаю Павлуновского человеком психически неустойчивым. Выдавать ему заслуженных работников на основании его подозрений невозможно. Если Особому отделу придается значение, нужно поставить во главе его ответственное лицо, внушающее доверие к способности разобраться в деле и в людях".
Телеграмма развивала аналогичное сообщение Троцкого от 9 июля по прямому проводу Склянскому о председателе Особого отдела М.С. Кедрове: "Кедров, прибыв на Юж[ный] фронт, стал арестовывать военнослужащих не только без согласия, но и без предварительного уведомления Юж[ного] фронта. Причем успел совершить ряд совершенно бессмысленных дезорганизаторских шагов. Арестованные им будут освобождаться реввоенсоветом фронта и мною. Предлагаю немедленно отозвать Кедрова. В случае дальнейших его дезорганизаторских действий буду вынужден выселить его из пределов Юж[ного] фронта".
Августовский прецедент с арестом не только военспеца-генштабиста, но и старого большевика, члена РВС армии, причем без санкции РВСР, был использован Троцким для более решительного противодействия волюнтаризму Особого отдела. Троцкий привел конкретные примеры произвола чекистов. С этой точки зрения рассматривалось предписание арестовать командира 1й бригады 9й стрелковой дивизии 13-й армии военспеца В.Л. Афонского. Этот военачальник в 1918 г. вместе с А.И. Геккером подавлял Ярославское восстание, за боевые заслуги в 6й армии был награжден орденом Красного Знамени, бригада Афонского считалась лучшей в 13й армии. И хотя супруга Афонского весной 1919 г. якобы отправила офицера к Деникину, видные политработники - секретарь ЦК КП(б) Украины С.В. Косиор, член РВС 13-й армии Г.Л. Пятаков - считали обвинения фантастическими.
В середине августа объяснение особистов было получено. Речь шла о тянувшемся несколько месяцев расследовании дела Западного фронта. Материалов у следствия было достаточно, но не для ареста. Когда в июле в Москву приезжал заместитель Лациса, ему были переданы все материалы для разбирательства на месте силами Всеукраинской ЧК. Планировали действовать деликатно - допросить фигурантов без ареста. В вопрос были посвящены видные партийные работники С.И. Гусев и К.Х. Данишевский. Однако неожиданный арест и доставка арестованных в Москву сорвали эти планы. Арестован был и делопроизводитель штаба армии Рогозин.
В результате вмешательства председателя РВСР оба арестанта вышли на свободу 13 августа 1919 г. без предъявления обвинений32. Склянский выяснял вопрос о возможности для недавних арестантов вернуться в 12-ю армию, куда они просились. При невозможности этого Семашко мог быть назначен в управление по формированию Южного фронта. 15 августа через ЦК Троцкий просил передать им слова сочувствия: "Уважаемые товарищи Семашко и Кутырев. Выражаю крайнее сожаление по поводу учиненного над Вами безобразия. Арест был совершен вопреки прямому моему воспрещению и является следствием злой воли и бессмысленной путаницы. С товарищеским приветом Троцкий". В Киев Кутырев и Семашко приехали только накануне занятия города белыми, произошедшего 31 августа 1919 г. На прежние должности недавние арестанты не вернулись.
Наступление Троцкого на особистов принесло плоды. На заседании Политбюро 16 августа вопрос снова обсуждался. Скупые строки протокола свидетельствуют: "Заслушав телеграмму т. Троцкого о Павлуновском, Ц.К. находит, что никаких данных для присоединения к мнению т. Троцкого нет". В отношении комбрига Афонского, как сообщалось, имелись весьма серьезные обвинения. Партийное руководство поддержало особистов, не позволив отсутствовавшему Троцкому провести свои предложения.
Но игнорировать проблему было невозможно, и определенные кадровые перестановки в руководстве Особого отдела ВЧК произошли. М.С. Кедров был смещен с поста председателя Особого отдела, который с 18 августа по решению Оргбюро ЦК РКП(б) лично возглавил Ф.Э. Дзержинский. Фактическое же руководство работой особистов ввиду загруженности Дзержинского осуществлял все тот же Павлуновский. Еще одной уступкой военному ведомству в контексте последствий громких летних арестов в армии стало принятое на заседании Оргбюро ЦК 29 августа 1919 г. решение ввести в состав коллегии Особого отдела ВЧК представителя военного ведомства, назначаемого РВСР с правом делать в РВСР доклады. Впрочем, кандидатуру такого представителя должны были утвердить сами чекисты.
Через перебежчика известия об арестах в штабе 12й армии просочились к белым и в преувеличенном виде были использованы в пропагандистских целях: "Недавно арестован весь штаб 12 армии с капитаном Ген. штаба Хушоревым (Кутыревым. - А.Г.) во главе по подозрению в измене Красной армии. Хушорев отвезен в Москву".
Судьбы фигурантов
После освобождения Кутырев продолжил службу. Начальством учитывалось его казачье происхождение, из-за чего военспеца долгое время не назначали на Южный фронт против казаков. В разговоре с товарищем по службе осенью 1919 г. Кутырев заметил по поводу возможной службы на юге: "Сия комбинация меня совершенно не устраивает и по очень серьезным мотивам - не могу же я драться на Южном фронте против дядюшек и тетушек и тому подобное. Это было, видимо, учтено высшим командованием, почему есть такое распоряжение главкома, прошу вас, если возможно, отправить меня на Восточный фронт, хотя бы уборщиком, не назначать в 14-ую армию".
Работал он с большим перенапряжением и сообщал товарищу: "Мотивы, заставляющие уйти с такого высокого поста, - такое страшное переутомление, мне приходится по ночам спать под наркозом". В итоге военспец попал на Восточный фронт, оказавшись в сентябре 1919 г. в распоряжении начальника штаба 5-й армии, где и проходила его служба вплоть до весны 1920 г. С декабря 1919 г. по начало 1920 г. он был и.д. начальника штаба 5-й армии, в январе 1920 г. стал начальником оперативного управления штаба армии42, а с 25 марта по ноябрь 1920 г. занимал пост военрука Приуральского военного округа. Там же военкомом округа с сентября 1919го служил его старый знакомый А.Я. Семашко. С 30 ноября 1920 г. по 28 июня 1921 г. Кутырев значился начальником штаба войск Донской области, причем временно исполнял обязанности командующего. Затем состоял в распоряжении начальника штаба Отдельной Кавказской армии, а последняя известная его должность - начальник штаба Батумского укрепрайона с 25 августа 1921 г. На этой должности он значился и в 1923 г. Далее следы военспеца теряются.
Семашко впоследствии перешел на дипломатическую службу и стал советским поверенным в делах в Латвии. В 1923 г., разочаровавшись в большевиках, он уехал в Бразилию, оказавшись одним из первых советских невозвращенцев. Однако к 1927 г. обывательская жизнь ему наскучила - революционер решил вернуться в СССР. Несмотря на полученные гарантии, на границе он был арестован и, отсидев десять лет на Соловках (причем в знак протеста неоднократно объявлял голодовку), был расстрелян в Карелии. Через три дня после казни Семашко в Москве расстреляли чекиста Павлуновского. По возрасту Кутырев, Семашко и Павлуновский были примерно ровесниками, на момент событий в 1919-м им было от 29 до 32 лет. Революция была уделом молодых.
История беспрецедентного ареста старого большевика, члена РВС армии Семашко и военспеца-генштабиста Кутырева интересна. Самым активным защитником арестованных оказался Лев Троцкий. Будучи прагматиком, он прекрасно понимал, что необоснованные аресты преданных людей, высокопоставленных военных и партийных работников недопустимы. Вмешательство Троцкого привело к освобождению арестантов и к некоторым уступкам партийного руководства военным: кадровым перестановкам в руководстве Особого отдела ВЧК и введению в состав коллегии Особого отдела представителя военного ведомства. Впрочем, уступки были осуществлены не в том формате, на который рассчитывал вождь Красной армии.
