У меня собралось много предложений, как улучшить нашу школу. Постараюсь каждый день публиковать по одному предложению. Всё конспективно.
Девятнадцатый выпуск
От плохой к отличной школе
У него был всего один недостаток — он курил.
Правда, старался делать так, чтобы дети не видели, как он курит.
Он — великий педагог, замечательный учитель и один из самых успешных школьных директоров столицы.
Я рассказываю о Леониде Исидоровиче Мильграме — директоре знаменитой 45-ой школы.
Прошло двенадцать лет с тех пор, как он ушёл из жизни, а школу до сих пор называют «мильграмовской»
— Вы думаете, — говорил мне Леонид Исидорович, — всё это: бассейн, евроремонт школы, театр, кружки, просторный спортзал сделал я? Нет-нет, это создали мои ученики. Бывшие ученики, хотя понимаю: бывших учеников не бывает.
Выпускники 45-ой школы любили и уважали учителей и директора. Они становились выпускниками, но продолжали дружить с теми, кто их учил и воспитывал.
Пять лет, десять, пятнадцать, двадцать проходили после окончания школы, и ученики становились большими начальниками. И если с той или иной просьбой к ним обращался директор или учитель, они сами или через своих знакомых, коллег эту просьбу обязательно выполняли.
Помню, когда я сам работал в 91-ой ленинградской школе, мы с директором не знали, как поступить: требовалась побелка потолков, а белил нет. Необходимо покрасить стены — а где достать краску?
Сплошной дефицит.
До сих пор помню маму Сергея Новикова. Она работала главным инженером завода «Комсомольская правда» в Ленинграде. И в порядке шефской помощи практически бесплатно школе отгружались белила, краски, доски и другие стройматериалы.
Вспоминаю знаменитую московскую 79-ю школу (теперь это 1274-ая школа имени В.В.Маяковского), которую заканчивал мой сын. Школой руководил Семён Рувимович Богуславский.
— Мы так воспитываем учеников, — говорил он, — чтобы они своих детей приводили учиться в нашу школу. Мы старались так воспитывать учеников, чтобы те, став взрослыми, считали за честь чем-то помочь школе.
Родители наших учеников организовывали (и оплачивали за счёт своих фирм) длительные поездки за рубеж старшеклассников, чтобы те могли попрактиковаться в английском языке.
Именно так работала директор 630-ой школы Светлана Карклина.
Именно так действовал педагог Александр Тубельский. Он руководил 734-ой школой.
— Директор школы, — говорил он мне, — это как главный режиссёр в театре. А дети — постоянные актёры. Всё строится на взаимной любви, и эта любовь не заканчивается выпускным вечером. Она продолжается всю жизнь.
Вот я и думаю, что это традиция, которую надо развивать. Ученики, закончившие школу, продолжают помогать ей.
Государство, к сожалению, неспособно серьёзно профинансировать образование, но проблему реально решить за счёт бывших (повторяю, бывших не бывает!) учеников.
Сейчас на ВДНХ проходит выставка «Россия». Есть там павильон народного образования. Сам министр просвещения Сергей Сергеевич Кравцов выступает в роли экскурсовода и лектора.
Там, правда, не говорится ни слова о трудностях и сложностях современной школы. Не говорится и о том, что в 88% школ не хватает учителей математики.
Оно и понятно. Там рассказывают о достижениях, об успехах. На выставке стараются не упоминать об учительских зарплатах, на которые, будем честны и откровенны, прожить невозможно. Невозможно, но ведь живут…
(Я говорю о зарплатах провинциальных учителей. Москва, Санкт-Петербург, Екатеринбург не в счёт. Там всё по-другому)
Самую плохую школу можно сделать самой хорошей, если каждого ученика с первого класса воспитывать в любви к школе, в уважении к учителям. Воспитывать так, чтобы, когда он закончит школу, ему не хотелось с теми, кто его учил, расставаться.
Да, на это уйдёт, как минимум, десять лет. Но если не заниматься реформированием и улучшением народного просвещения, то это в минусе скажется на жизни всей нашей страны.
Двадцатый выпуск
Опять двойка!
В это трудно поверить, но из-за двоек происходят самоубийства.
Подростку 15 лет. Казалось бы, всё понимает. Ан нет: учительница поставила двойку, домой идти не хочется, страшно — родители будут ругать, чувство стыда…
Как избавиться, с точки зрения подростка, от жуткого состояния и положения? Уйти из жизни.
По одной Москве таких случаев десятки. А по стране — сотни, а то и тысячи.
Мне думается, необходимо методическое письмо ко всем учителям. Чтобы министр просвещения спокойно и ровно разъяснил…
Впрочем, нет. Зачем методическое письмо. Всё проще — видеообращение, в котором министр просвещения спокойно и ровно объяснит: двойка — не инструмент для воспитания и обучения.
Двойка (не хочется об этом писать, но вынужден) — это показатель плохой работы учителя.
Учитель не смог раскрыть тему так, чтобы школьнику запомнилось.
Учитель не смог увлечь ребёнка темой урока, не смог передать свои знания подростку.
А бывают ли безнадёжные ситуации?
Да, бывают. В силу болезни. Но, опять же, выходить из этих ситуаций надо не двойкой, а дополнительными занятиями, отдельной работой с психологом, и при этом всё время внушать ученику главное: «Ты сможешь. Ты сумеешь. Ты перестанешь быть отстающим. Ты догонишь всех ребят, не волнуйся, не беспокойся!»
Как на двойку сына или дочери иногда реагируют родители?
Ругают ребёнка, наказывают, а иногда и бьют. Вот и получается, что учитель способствует унижению маленького человека, склоняет родителей к садизму.
Будь моя воля, я бы запретил ставить двойки и единицы.
Ну а как быть с теми, кто упорно не занимается, не учит уроки, шалит, а то и срывает занятия?
В такой ситуации с каждым ребёнком работать индивидуально. Лучше никакой отметки, чем двойка.
Не сомневаюсь: если двойка перестанет быть инструментом воспитания и обучения, у значительной части учащихся вырастет авторитет школы и появится желание заниматься и добиваться хотя бы нормальной крепкой тройки.
Среди людей, добившихся известности и признания, немало школьных двоечников. Нет-нет, это не означает, что если ты двоечник, станешь великим. Отнюдь. Среди отличников таких больше. Но это означает другое: нет потерянных судеб, нет.
Как происходит в жизни — одна двойка, вторая, третья, а дальше школьнику всё равно: «Ставьте сколько угодно двоек, мне плевать!»
Было бы интересно прочесть предложения родителей и педагогов, как бороться с двойкой, как объяснить детям, что они занимаются не ради отметки (в этом огромная слабость школы), а ради знаний. Отметка нужна для того, чтобы проверить, получил ученик знания по той или иной теме или не получил. Если не получил, помочь ему вспомнить пройденное.
Взрослые, вспомните своё детство — как вы реагировали на двойки — и сделайте нормальные выводы.
Этот вопрос я адресую и министру просвещения Сергею Сергеевичу Кравцову. Впрочем, насколько я знаю, у него двоек в школе не было.
Двадцать первый выпуск
Кому нужны больные люди?
Невольно вспоминается анекдот.
Первоклассник возвращается домой после первого посещения школы, кидает портфель на пол и кричит родителям: что ж вы не предупредили, что эта бодяга на одиннадцать лет?
Бодяга бодягой, это не самое главное. Ужасное в другом: одиннадцать лет занятий в школе — это одиннадцать лет издевательств над своим здоровьем.
Боюсь, если мы проверим школу (учеников первых, пятых и одиннадцатых классов!) по линии здоровья, то результаты будут неутешительные.
Удалённость от доски (вытянутые классы не редкость) заставляет школьников напрягать зрение, и в результате к одиннадцатому классу они обзаводятся очками.
Плохая акустика класса и слишком тихий голос преподавателя вынуждают школьников (особенно в начальных классах) напрягать слух, что может привести к тугоухости.
Если в первый класс дети приходят более или менее здоровыми, то за 11 лет, к 11-му классу, здоровых школьников остаётся процентов десять. У остальных колиты и гастриты, сколиозы, ожирение, проблемы с артериальным давлением, урологические и проктологические заболевания, вегетативная дистония и другие болезни.
А каким воздухом дышат школьники? В классе 30 человек, окна закрыты, а если рядом промышленное предприятие - то вообще дышать нечем.
Сидячий образ жизни, отсутствие хорошего, сбалансированного питания, нервная обстановка (какую отметку поставят, вызовут-не вызовут, сделают замечание или обойдётся, опозорят ли перед всем классом...) - попробуй такое выдержать, каждый день по шесть часов.
Или физкультура. Один час активного движения. Вроде хорошо, но на самом деле отвратительно. В небольшом спортзале дети быстро потеют, а после урока никакого душа.
Именно на физкультуре дети простужаются и заболевают различными формами ОРЗ.
Шесть часов (это без дополнительных занятий) надо сидеть в классе, не имея права встать и размяться, обменяться репликами с одноклассниками (тут же получишь замечание), и всё время ощущать гнёт, полную несвободу.
Учитель не просит, а приказывает.
Учитель не воспитывает, а одёргивает.
Учитель давит: сиди прямо, не разговаривай, встань, замолчи...
Попробуйте взрослого человека заставить шесть часов подряд просидеть в полной несвободе: без телефонного звонка, без общения, без расслабленности.
Взвоет взрослый. А дети вынуждены терпеть.
Может быть, удлинить переменки?
Может быть, на уроках устраивать на одну-две минуты перерывы — встать, размяться, похлопать в ладоши, покричать в своё удовольствие, и только потом продолжать заниматься?
Знания нужны. Но кому нужны больные специалисты? Физический и психологический перегруз не позволяет детям хорошо учиться.
Физический и психологический перегруз вызывает у школьников неприятие, отторжение и раздражение.
Школу полагалось бы любить, здесь дают знания. Но как любить школу, если всё время физический и психологический дискомфорт?
Мне думается, что переустройство школы и надо начинать с того, чтобы помочь детям сохранить здоровье, улучшить его.
Школа должна быть в радость.
Учитель испытывает радость оттого, что общается с детьми. А дети испытывают радость (получают знания!) оттого, что общаются с учителем.
Двадцать второй выпуск
Бездарность и талант
В каждой школе в учительской, на мой взгляд, имеет смысл вывесить транспарант: «Таланту надо помогать. Бездарности пробьются сами».
Это относится и к учителям, и к ученикам. Заметит учитель способного — надо всячески развивать этот интерес у школьника к тому или иному предмету и всячески поддерживать.
Конечно, о способностях того или иного ученика надо поговорить с родителями. Похвалить, поддержать и убедить родителей, что их дети талантливы.
Чем больше в школе различных кружков и спортивных секций, тем лучше. А есть ещё музыкальные школы, спортивные кружки во внешкольных учреждениях. И дело учителя — добиться, чтобы ученик помимо школы посещал кружки и развивал свой талант.
Талантливый мальчик или девочка должны ощущать поддержку и понимать, что взрослые испытывают радость, узнавая об их успехах.
Кстати говоря, это поможет найти призвание (чем раньше, тем лучше).
Это способствует тому, что дети займутся любимым делом.
И, наконец, это повысит самооценку талантливого школьника.
Не жалеть тратить время на тех, кто талантлив. Подбор книг для чтения, индивидуальные занятия, разговоры на темы, которые школьнику интересны.
То же самое и с учителями. Всячески поддерживать ищущего учителя. Находить возможности материального стимулирования. Разрешать те или иные эксперименты, даже если они не укладываются в школьную программу.
Талантливый учитель — это как народный артист в том или ином театре. Талантливого учителя надо беречь, холить и лелеять.
Талантливых учителей хорошо бы собирать для совместных походов в театр, проведения совместных чаепитий, чаще устраивать открытые уроки и, конечно, важно материальное стимулирование.
Казалось бы, всё просто. А на практике директор школы вынужден заниматься конфликтными учителями, слабыми.
Да и учитель больше времени тратит на середнячков или слабых учеников.
Не для отметки учим детей, а для получения знаний. Так просто всё! Так сложно всё. Но в хорошей школе так и действуют: учителя поддерживают талантливых учеников, а талантливых учителей поддерживает администрация школы. А в результате выигрывает общество: становится больше талантливых музыкантов, кинематографистов, литераторов, художников, инженеров, врачей, педагогов, спортсменов, артистов, политиков.
Да-да, таланту надо помогать, бездарности пробьются сами. И важно внушить, убедить школьников: когда они станут взрослыми, если встретятся с талантливыми людьми, таким личностям надо помогать, поддерживать их, а не злиться, что ты менее талантлив, чем кто-то. И тогда будет меньше загубленных талантов.
Двадцать третий выпуск
Остановишь подростка спросишь:
— Кого из звёзд поп-музыки знаете?
В ответ минимум десяток имён.
— А футболистов?
Опять же, посыпятся имена.
— А киноактёров российских и зарубежных?
В ответ называют десяток, а то и больше имён с подробностями из детства, юности.
А задашь вопрос:
— Сколько лет вашей школе?
Молчание.
Кто из бывших учеников школы стал известным человеком.
Молчание.
На мой взгляд, школьникам хорошо бы знать историю своего учебного заведения.
Полагалось бы вывесить портреты тех, кто руководил школой. Как это бывает в театрах: в фойе висят портреты режиссёров, актёров, директоров.
При каждой школе можно открыть музей: кто и когда учился, чем прославился, что хорошего сделал в этой жизни, какие учителя преподавали…
Мы — Иваны, непомнящие родства.
А как велось преподавание? Какие учебники были раньше? Как выглядел дневник, скажем, первых послевоенных лет? Это же всё невероятно интересно.
Хотим, чтобы ребята любили школу? Они должны её знать, помнить её историю.
А у нас школы безликие. В лучшем случае при входе есть доски с фамилиями золотых медалистов — и всё.
Самые знаменитые актёры, политики, музыканты, спортсмены учились в обычных школах. И это, как любят говорить учителя, имеет педагогический эффект.
История школы — невероятно интересный рассказ о прошлом и настоящем. История школы — это мостик в будущее.
P.S. Кто-то из постоянных читателей канала упрекал меня, мол, школа изменилась, и всё, что я пишу, не имеет отношения к современности.
Имеет. И ещё как имеет.
Школа, конечно, изменилась, но ненамного. Школа сама по себе изначально консервативное заведение.
Мои предложения направлены на то, чтобы сделать школу лучше, а, следовательно, и нашу страну сделать лучше.
Может быть, я не прав. С интересом прочту отклики.
Двадцать четвёртый выпуск
Призвание
Как-то педагог мне жаловалась:
«Дети меня выводят из себя — бегают, орут, дерутся, обманывают, плюются… Я бы им головки поотрывала».
А вот мнение доктора:
«Устала от больных! Они ходят и ходят, жалуются и жалуются. Они сами не знают, чего хотят».
Так и хотелось посоветовать доктору перейти в лабораторные врачи и искать яйца глистов.
Беда нашего общества — огромное число людей ненавидит свою работу.
Одиннадцать лет человек учится в школе. За одиннадцать лет, на мой взгляд, можно помочь каждому найти своё призвание. Эту работу надо проводить с первого класса. Все одиннадцать лет!
Вспоминаю слова Марка Твена:
«Избегайте тех, кто старается подорвать вашу веру в себя. Эта черта свойственная мелким людям. Великий человек, наоборот, внушает вам чувство, что и вы сможете стать великим».
Профориентация — такого предмета в школе нет, но он должен незримо присутствовать все одиннадцать лет.
Экскурсии на фирмы, заводы и фабрики. Постоянные обсуждения, особенно в младших классах, кем быть. Встречи с интересными людьми разных профессий.
Если этим серьёзно, методично и одновременно тактично заниматься одиннадцать лет, мы сумеем помочь к окончанию школы каждому ученику определить своё призвание.
Призвание помогает освободить в себе человека, но надо ещё, чтобы человек мог дать волю своему призванию.
— Антуан де Сент-Экзюпери
Справедливо считается, что у каждого человека своё призвание. Талант — это найти и знать его.
Допускаю, так получилось, что вы трудитесь и занимаетесь не той работой, к чему у вас лежит душа. Так помогите своим детям избежать ошибок, которые в своё время допустили Вы и Ваши родители. Помогите своим детям найти своё призвание.
