Сергей Гармаш заявил «Известиям», что прекратит разговор, если услышит хотя бы один вопрос об устроившем смертельное ДТП Михаиле Ефремове. На остальные темы, включая загадки Эйнштейна, книгу Экклезиаста, фильмы о Каменской и достоинства карантина, он готов был говорить без ограничений.
— Как у вас прошел карантин?
— А он еще ни у кого не прошел, и у меня в том числе. Как это ни парадоксально прозвучит, я не страдаю от отсутствия работы. Это трагический для планеты, для цивилизации момент, но у меня до этого не было периода, когда бы я столько общался со своей семьей, когда бы у меня был настолько свободный график, чтобы я ложился и вставал, когда захочу. Мне хорошо — отдыхая, я не успел соскучиться. Конечно, это впоследствии отзовется какими-то трудностями. Никогда не было, чтобы я целых три месяца не выходил на сцену. Но я всегда стараюсь во всех негативных, особенно для себя, проявлениях, в ошибках, заблуждениях, найти плюсы, извлечь в итоге положительный опыт. Плюс этого карантина, особенно если люди материально не пострадали: никто не мучился от того, что нечем себя занять. Это время, чтобы подумать, побыть наедине с собой, сделать то, что всю жизнь откладывал на послезавтра.
— Не было страшно?
— Мне страшно до сих пор. Я соблюдаю карантин, придерживаюсь всех правил по возможности довольно строго. Все средства дезинфекции у меня имеются.
— Не омрачает это ощущение радости нахождения с близкими?
— Не буду врать, меня не трясет от страха, но так уж устроен человек: пока что-то не коснулось тебя, твоя тревога носит несколько абстрактный характер. Но я хочу, раз уж мы беседуем, сказать огромное спасибо нашим врачам, которые все эти месяцы трудятся на фронте. Я ими восхищаюсь.
— Как относитесь к онлайн-экспериментам театров во время карантина?
— Я не отношусь, мы — делаем. Каждый вечер в семь часов, когда обычно начинаются спектакли, на сайте театра «Современник» в рамках антивирусного проекта «Доктор Чехов» один из артистов театра читает новый рассказ Чехова. Это происходит уже два месяца. Там материала хватит на несколько томов, и мы продолжаем делать новые выпуски.
— Сейчас на онлайн-платформе more.tv вышел сериал «Чики» — и сразу стал событием. А одну из главных ролей там сыграла Алена Михайлова, с которой вы не так давно снимались в картине «Люби их всех». Похоже, будущая звезда?
— Это был ее дебют. Мы до того ни разу с ней не встречались, познакомились уже на съемках. Она очень хорошо работала, хотя и сильно волновалась. Надеюсь, у нее большое будущее. С ней работать приятно, интересно, воспоминания остались только положительные. А сериала, о котором вы говорите, я пока не видел.
— Недавно вы снялись в веб-сериале «Проект «Анна Николаевна» о женщине-андроиде, ставшей полицейским. Что вас в нем зацепило? Все-таки онлайн-сериал, с рискованным сюжетом…
— Риска в сюжете я не увидел. Со сценарием ознакомился, скажем так, задолго до его финального варианта. Высказал свои комментарии продюсерам, и многое из того, что предложил, было учтено. Меня в этой истории привлекло, во-первых, то, что ее можно смешно рассказать. А я уже очень много лет не работал в жанре комедии и имел право на опасения. Во-вторых, поступает множество предложений, связанных с моей типажностью: роли людей твердых, волевых и так далее. Тут же мне сразу понравилось, что мой персонаж, начальник полиции — человек, который процентов на 70 находится не на своем месте. Так бывает довольно часто. Не очень умный, не сильный, мечущийся, слабовольный, но в то же время у него есть ряд положительных человеческих качеств. Таких персонажей я в кино играл, к сожалению, мало. Не могу сказать, что конечным результатом полностью доволен, могло получиться лучше. Но мне кажется, что у сериала есть свои плюсы.
— Объявлено, что у сериала будет второй сезон. Как вы на это отреагировали? Будете сниматься?
— Чтобы согласиться, мне нужно сначала прочесть сценарий. Я без этого окончательный ответ дать не готов. Насколько мне известно, съемки хотят провести уже в этом году, а у меня накопилось несколько проектов, которые были отложены из-за карантина, но там я свое участие уже подтвердил. Теперь им принадлежит право первой ночи, так что не очень понятно, что я еще смогу успеть за оставшиеся месяцы. Иное дело, что зависшие проекты могут быть отложены, время для работы освободится. Но если мне сейчас кто-то звонит и предлагает в чем-то поучаствовать, я сразу предупреждаю: у меня есть обязательства.
— Вы не так давно попробовали себя в качестве сценариста на картине «Два билета домой». После этого иначе стали относиться к сценариям?
— Нет, но я вспоминаю свой первый известный сериал «Каменская» — там мы с режиссером Юрием Морозом адаптировали сценарий каждого эпизода под себя, под свою интонацию, характеры. Заметьте, не правили, а адаптировали, есть разница. Такая адаптация происходит в телевизионном кино довольно часто. Уверен на 100%, хотя не участвовал в этих проектах, что так было в «Оттепели» Валерия Тодоровского или в «Садовом кольце», которое он продюсировал. Не хочу ни в коем случае бросать камень в авторов сценариев сериалов, но сроки, в которые они запускаются, обусловлены бюджетом, а иногда простой спешкой. Поэтому хорошо, когда есть возможность для адаптации текста. Причем это может происходить, и когда режиссер сам же автор сценария. Хотя, например, в «Белой гвардии» по сценарию Сергея Снежкина в этом не было необходимости. А в «Гетерах майора Соколова» мы с Бахтиером Худойназаровым провели большую работу. Словом, нормальная ситуация. Отдельная история была с сериалом «Ленинград 46». Там автор сценария написал только первые четыре эпизода, а дальнейшие перепоручил другим людям. Режиссер Игорь Копылов в итоге был вынужден стать соавтором этих сценариев, иначе разница между первыми и последующими эпизодами была бы слишком заметна.
— В «Анне Николаевне» много пародийных отсылок к фильмам о киборгах и искусственном интеллекте. Пересматривали что-нибудь для вдохновения?
— Нет, специально ничего. И «Терминатор» — это, прямо скажу, не мой любимый жанр. А вот искусственный интеллект меня, разумеется, волнует, это серьезный вопрос, глобальный. Если бы вы меня прямо спросили, пугает ли меня, что его в нашей жизни становится всё больше, я бы сказал «да».
— Последние фильмы об искусственном интеллекте апеллируют уже не столько к страху, сколько заставляют размышлять о том, что нас делает людьми и чем мы, в сущности, отличаемся от роботов…
— О том, что нас делает людьми, литература и кино размышляют очень давно, и необязательно для этого использовать жанр фантастики. Но искусственный интеллект бросает другие вызовы. Отрицать, что мы семимильными шагами движемся в эту сторону, или требовать отката назад — глупо, бессмысленно. Невозможно остановить прогресс. Мысль из Экклезиаста — познания умножают скорбь — в последние годы все чаще приходит мне в голову. Неспроста Эйнштейн опубликовал не все свои мысли и догадки, мотивируя это тем, что цивилизация пока к ним не готова. Есть такие предметы, к которым нужно подходить и прикасаться осторожно, постепенно, без спешки. То, что кажется смешной сказкой, как «Планета обезьян», теперь уже не вызывает улыбки. Слишком много страшных сказок стало былью. Когда-то все смеялись над тем, что компьютер играет в шахматы с чемпионом мира. Недавно я читал о новой китайской гостинице, где нет живого персонала, от входа до выхода только роботы. Хотел бы я остановиться в такой гостинице, даже если она будет невероятно комфортной? Нет!
— А если посмотреть с точки зрения профессии? Компьютерные актеры смогут заменить реальных?
— Это уже практически возможно! Но я уверен, что нужно придумать этому какое-то новое название. Такое искусство не может называться «кино». Это что-то другое. Когда я снимался в фильме «Напарник», мою мимику, мой голос использовали в сочетании с роботом, снимали показания МРТ. Но если наступит время, когда от артиста для участия в фильме будут нужны только МРТ, фотография и согласие на их использование, то нужно будет придумать для всего этого новый термин и никого не путать.
— «Золотой глобус» и «Оскар» уже размышляют, может ли артист, от которого в фильме остались только пластика или голос, попасть в актерскую номинацию.
— Надо с этим столкнуться, чтобы понять. Допустим, попаду я на проект, где в кадре не будет ни сантиметра моего лица, только голос, а вы меня начнете за это хвалить. Тогда, получая приз, я скажу, что половину его нужно отпилить для инженера по компьютерной графике. Так будет честно.
— Это относится к Роберту Де Ниро в «Ирландце»?
— Картина мне в целом понравилась: хорошая история, любимые артисты. Но что я категорически не принял, что мне мешало, это компьютерный грим Аль Пачино и Де Ниро. Меня это просто выключало из истории. Было ощущение, что актеры на какой-то момент надевают маску. Для меня этот прием новых технологий оказался нехудожественным.
— Если бы вам такое предложили, вы бы согласились поэкспериментировать?
— Не знаю… Вряд ли. Если только для того, чтобы сделать из меня молодого Гармаша, — нет, не согласился бы. Играть себя в возрасте 25–30 лет с наложенной на лицо компьютерной графикой? Ни за что!
Сергей Сычев
