Читать Часть 1
Интересно, что в славянской мифологии, в отличие, скажем, от греческой, практически отсутствует мощный женский прообраз. Вернее, он размыт, неконкретен, как и всё наше язычество, полное чудовищной неразберихи.
В этой незавершённости, породившей эклектику (или порождённой ею), будто заложена вся дисгармония нашей путаной жизни. Вспомним: «земля наша велика и обильна, а порядка на ней нет». Кто бы от хорошей жизни стал призывать иноземцев править собой? У зеркально обратных нам немцев (варягов, если угодно) контуры прародительниц всё же есть: дева Валькирия, например, или воительные Брунхильда и Кримхильда… Славянский пантеон населяют сплошь мужские божества: Перун, Хорс, Дажбог, Стрибог, Сварог… Причём, не всегда свои — вплоть до иранских. Но вот у самого древнего из них, у Рода, чей символ — мужской детородный орган, в свите находим двух женщин-рожениц без имён; видимо, они и есть праматери всех славян, по крайней мере, объединившихся впоследствии под киевским протекторатом.
Ещё одна попутная загадка: почему почему Киев (то бишь град князя Кия) назван «матерью городов русских», а не «отцом», что было бы логичнее? Сила матрицы перевесила силу логики, бросив стилистическую нелепость на алтарь всевластного кода.
Покопавшись справедливости ради в исторической памяти, найдём и другие женские божества славянского пантеона, о которых, кроме имён, никаких сведений нет. Вот Слава (от неё, по одной из версий, пошли собственно «славяне»; по другой версии они пошли от понятия «слово», т.е. говорящие на понятном языке, в отличие от всех прочих «немцев»), или Жива — богиня жизни, или Макошь, она же Ма — богиня родящей земли, которой наши глубокие предки приносили человеческие жертвы. Символически этот обряд существует кое-где поныне, а истоки его уложились в название города Кострома, так звали жертвенную куклу — и потому, что её сжигают, и потому, что костёр — это ещё и просто солома, ведь есть же такая кормовая трава по сию пору.
Когда человеческое чучело, не говоря уж о живой девушке, сперва холят и лелеют, а потом разрывают на части и пускают в поле по ветру — это что же за мать, которая периодически требует к себе такой любви?! А ещё есть божество Лада, с половой принадлежностью которого вовсе непонятно: по-другому это божество именуют Лад, Ладо. Оно отвечает за всякое успокоение и равновесие, куратор и благословитель. Как бы тоже сугубо родительская функция, но в епархии Лады ещё и кладбища. Может, Лада и впрямь не бог, а богиня — порождающая и убивающая?
Великое множество существ, несущих женское начало, мы отыщем среди всякой нечисти, одна баба Яга чего стоит! Жаль — бездетная, на роль верховной жрицы эта изначальная берегиня, трансформировавшаяся в христианскую лесную злыдню, не подходит. В русле архетипа баба Яга — запредельно асексуальная матрона, посвящающая юношей в мужчин.
В обычной жизни это делают знойные соседки бальзаковского возраста. Не подходит под мать и такая особа, как Устреча — явно существо в жизни каждого индивида случайное. А тем паче сонм шишиг и кикимор во главе с жуткой особой — кривой тёткой по имени Лихо одноглазое.
И. Билибин «Баба-яга в ступе»
И в эпосе у нас патриархат. На самую его периферию время оттёрло и сестру варяжских гостей Кия, Щека и Хорива — княжну Лыбядь, и с княгиней Ольгой как-то не сложилось. Вот и получается, что при множестве отцов какие-то мы сироты: забыли имя мамки своей — лихую не хотим, а ладную судьба не даровала. Комплекс утраченной матери будто довлеет над нами, болезненно проникая в разные ипостаси русского бытия. Вот уже и Волга — мать рек русских, и Родина — мать… Не видевшие матери придумывают её и отчаянно идеализируют. Опять же на роль матери у нас за века выстроилась очередь претенденток, этот образ нещадно эксплуатируется и культурологически, и мифотворчески, а более всего — идеологически. Но дело в том, что матери как таковой нет, а когда нет матери — появляется мачеха…
Читать Часть 3
Сергей Парамонов
