Как-то раз Катя решила рассказать лучшей подруге Лере про свою главную боль. Рассказать о ней в общем-то было невозможно, можно только пережить. Прочувствовать. По-другому её было не понять.
Подруга с интересом слушала потоки боли, которые изливала Катя. Она поглядывала на неё с превосходством сытого благополучия над неприкаянностью и нищетой (и здесь речь не о материальном). Смотрела снисходительно, а потом припечатала: «Да ты вообще всю жизнь каталась, как сыр в масле!»
Та боль, которую носила в себе Катя долгие годы, была нестерпимой. Но Катя смогла к ней притерпеться. А теперь её скрутило от боли. Почти год жила она с этой болью внутри. Когда человеку больно, но его поддерживают, становится чуть легче, тише. Когда боль человека обесценивают парой-тройкой насмешливых фраз, она становится невыносимой.
Лера плохо переносила боль. Свою, конечно. Другим людям Лера умела делать больно. Ещё как умела! Она не отличалась тактичностью и деликатностью и любила иногда поковыряться железным прутиком в чужих ранах. Обладая потрясающей интуицией, Лера отличалась полным отсутствием эмпатии и неосознанным садизмом. Проще говоря, она не умела щадить чувства людей.
После Лериных слов в Кате что-то умерло… Что-то такое, что было уже не воскресить...
Катя вгляделась тогда в ставшее вдруг таким чужим лицо Подруги и поняла — всё это время, почти полвека, у неё, оказывается, и не было никакой подруги. Всё это время рядом с ней шёл просто попутчик. Случайный попутчик.
Больше своей болью она не делилась. Потому что делиться стало не с кем. Каждая пошла своей дорогой.
Наталья Майорова
