Во вторую годовщину смерти Юрия Мамлеева Вячеслав Машнов, он же Карелин, он же Гнойный, он же Слава КПСС, выпустил хмурый рэп-макабр «Солнце мертвых». Названия у песен говорящие: «Шатуны», «Следы на снегу». Впору вспомнить характеристику рэпера, выданную его новым коллегой Филиппом Киркоровым: «Начитанный мальчик, по глазам видно». «Солнце мертвых» метит если не на переворот игры, то уж точно на изменение траектории самого Машнова. Самый известный баттл-рэпер страны, профессиональный пересмешник и проповедник философии постиронии, чей смысл ускользает от всех, включая ее адептов, выдает нарочито серьезный альбом — без фитов, без подколок в адрес других рэперов, без привычной для артиста ернической атмосферы. Увы, бездна, предлагаемая ко вниманию Славой КПСС, похожа на 3D-граффити на асфальте: отойди на метр — и нет ее. Что же пошло не так?
Первое, что бросается в глаза: даркушная тематика, пронизывающая лирику «Солнца мертвых». Гроб, гроб, кладбище — словом, все то, что было модно в прошлом сезоне, скажем спасибо запустившему подростковую суицидальность в широкое хождение Фараону. Современный русский рэп часто промышляет локализацией — перекладывая западные достижения на доступный массам язык, не добавляя ничего нового, но даже на этом поле КПСС оказывается удивительно вторичен. Там, где можно было позволить по-настоящему радикальное высказывание (окей, это уже делали «Четвертый рейх Records», но кто сегодня об этом вспомнит) или осмысленно переработать наследие русского хоррор-рэпа, КПСС внезапно сваливается в заполошную сентиментальность. Никакого блэка, сатанизма или хотя бы просто отчаянной мизантропии, только самолюбование и однообразные причитания под гулкий мрачный бит. Приема в его арсенале всего два: раскавыченные цитаты из Летова и перепроизводство уменьшительно-ласкательных суффиксов, которыми КПСС снабдил каждое третье слово. Старушечье приговаривание сочетается с трупным окоченением языка — «Вся эта жизнь — это такой себе анекдот», «Он скинет платье, повесит на стул / Надо ли скорбеть, когда хоронят в дурацкий костюм». На поэзию это не тянет.
Но, пожалуй, главная проблема «Солнца мертвых» в том, что невооруженным глазом видно, как сделан альбом. Это искусственная конструкция, полностью лишенная метафизического измерения, без которого немыслимы миры Мамлеева: смертельная здесь только скука.
Самое обидное, что КПСС запросто мог бы написать альбом про настоящий страх, да такой, что Лавкрафт покажется сказкой на ночь. Про панику, которая охватывает человека от мысли, что вместо 15 минут славы ему отмерили десять, и нужно успеть продать себя всюду, пока время не вышло. Про ужас омертвения совести, позволяющей вставлять рекламу в собственные песни и расшаркиваться перед теми, кого ты еще недавно не считал за людей. Про кошмарную реальность лени, мешающей убрать со стола или уделить чуть больше пары вечеров собственному альбому. Про липкое необратимое превращение тебя в то, что ты так громко учил всех ненавидеть.
Феликс Сандалов
