Пять лет назад ко мне в гости из Ульяновска заявились двоюродные племянницы. Москву посмотреть, себя показать. Вечером Оксана и Оля делились на кухне впечатлениями. Столица их явно разочаровала: «А где парни-то нормальные? Кругом чурки и черномазые». Мы с сыном переглянулись. У меня в роду башкиры и татары, у сына Фарука мои азиатские гены перемешаны с кавказскими генами его отца. «Так у вас же прабабушка татарка, значит, вы тоже чурки? Или вы у нас голубая кровь? Смотрите, сестрички-лисички, как бы судьба-злодейка не посмеялась над вами», – пророчествовала я. Как в воду глядела.

Через год Оксанка родила от азербайджанца, а Ольга вышла замуж за татарина. Зов крови, иронизировала я. Правда, вскоре и та и другая разбежались со своими «нерусями» и снова принялись искать спутников жизни, как уточнила их мать, «правильной» нации.

«Правильная» от слова «право». Право на что? Я задумалась. В моей бесшабашной кочевой жизни было три мужа – ногаец с Кавказа, русский и грузин. И от каждого из них я сбегала на край света с котомкой за плечами. Нет, вру, от кавказца ушла не с пустыми руками  – с шестимесячным сыном. Почему моя мятежная душа не смогла найти покоя в уютных семейных мирках, которые предлагали мои избранники? Не сумели меня смирить и окультурить ни походы в мечеть, ни крещение с христианизацией, ни диктатура домостроя. Я чувствовала: это чужой мне космос. Но почему?

Может, это все мои предки, дикие башкиры, виноваты? Ведь у кочевников нет ни родины, ни дома, ни привязанностей, ни быта, ни организованной религии. Наверно, поэтому-то я ни с кем и не способна ужиться. Я даже внушила себе, что мне нужен только башкир. Чатилась на башкирских форумах, ездила на родину предков в надежде встретить родственную душу. Ждала своего скифа на пороге, на дороге, в походе, за столом. А успокоилось мое сердце… атеистом евреем.

Надолго ли? – сомневаются подруги. Хочется, чтобы навсегда. Пусть мои буйные гены угомонятся. Я готова жить в юрте, кибуце, избе – лишь бы рядом с Ним. Моя бабушка Ширгия вздыхает, качая седой головой: «Ну, ты представь только, какие у вас дети получатся? Кудрявые, носатые и с раскосыми глазами. И кто они будут? Не евреи, не башкиры. И у Фарука с ними контакта не получится. И как вы все уживетесь в одной семье?»

Бабушка хоть и мудрый человек, но мне все же захотелось обсудить тему межнациональных браков со специалистами. Меня интересовали два вопроса: реально ли воплотить в полиэтнической семье принцип дружбы народов и какие препятствия ждут мужа и жену, принадлежащих к разным национальным культурам? 

Анна Забелоцкая, психотерапевт, преподаватель психологии (кафедра клинической психологии психолого-социального факультета Российского государственного медицинского университета РГМУ):
– Большинство представителей нацменьшинств нацелено на то, чтобы не допускать смешанных браков. Это объясняется инстинктивным желанием маленькой нации сохранить себя. Она обособляется от другого народа обычаями, традициями, поведением, манерой одеваться. В закрытых нациях очень четко сохраняется семейная иерархия, закон послушания младших старшим, детей родителям. Такая система позволяет строго управлять семейными отношениями и следить за чистотой рода.

Конечно, хорошо вступать в брак со своим – общие ценности, культура – все это помогает существовать вместе, понимать друг друга. Однако влечение человек часто испытывает не к своему, а к чужаку. И причина того – биологический закон смешения, который не позволяет замкнутому социуму деградировать. Ведь известно, что самые красивые, умные, талантливые дети рождаются в смешанных браках. Крепость таких союзов зависит от национальной специфики.

Например, самый плохой вариант – еврейская жена и русский муж. Еврейские женщины избалованы, они воспитаны так, что их все обязаны холить и лелеять. Коня на скаку не остановят и в горящую избу не войдут. Еврейская жена уж точно в шесть утра не встанет кашу варить. А русский мужчина привык, чтобы женщина за ним ухаживала, встречала, сапоги с него снимала, чтобы на рассвете проснулась, приготовила завтрак, погладила рубашку. Я не знаю ни одного удачного союза, где жена еврейка, а муж русский. И наоборот, видела много счастливых семей, где муж еврей, а жена русская. Кстати, еврейская родня скорее согласится на брак сына с татаркой, чем с русской. У любых малых наций всегда больше общего друг с другом, чем с большой нацией. Но как бы малые нации ни сопротивлялись, процесс размывания границ неизбежен, и он происходит все интенсивнее. Быстрее всех смешиваются евреи. Армяне и мусульмане еще довольно крепко держатся за сохранение своих наций.

Самый сложный вариант, когда русская женщина выходит замуж за мусульманина и становится частью его семьи, где четко регламентирована роль жены. У некоторых национальностей не принято, чтобы женщина сидела за одним столом с мужчинами, она должна есть в другой комнате, ей не положено вступать в мужской разговор. Многие мусульмане требуют от своих жен, чтобы те бросили работу. Даже если до свадьбы жених ни в чем не ограничивает свою невесту, это не значит, что так будет всегда. Как только она войдет в его семью, постепенно ей начнут указывать ее место. Отношения в подобном браке спасет покорность женщины, ее готовность принести в жертву свои привычки и взгляды. К таким невесткам родня практически не придирается. Если женщину не волнует собственная реализация, если она довольна ролью домохозяйки, то брак с мусульманином для нее – идеальный вариант. Но эти примеры крайне редки. Как правило, подавление амбиций и желаний ведет к накоплению недовольства, что отрицательно сказывается на психике и здоровье.

Довольно много случаев, когда женщина до брака не была воцерковленной, вела светский образ жизни, но, выйдя замуж за мусульманина, вдруг потянулась к христианской религии, ей захотелось посещать храм. Таков ее способ сохранить себя. Подсознательно она этим хочет сказать: да, я имею право на свои чувства и убеждения, я чужая вам. Даже может тайком крестить своего ребенка. Редко когда русские жены смиряются с тем, что их дети ходят с родней мужа в мечеть или синагогу. Подобное поведение идет от внутреннего протеста, который жена боится озвучить. Она понимает, что ее неповиновение вызовет агрессию супруга. Но как ей в ситуации двух культур воспитывать ребенка? Следует помнить, что игра в перетягивание каната всегда заканчивается проигрышем всех: и отца, и матери, и главное – ребенка.

В смешанных браках таится еще одна проблема. Когда люди ссорятся, они не склонны выбирать выражения. Можно простить все, что угодно, но национальные обиды не забываются. Моя двоюродная бабушка-еврейка ушла от своего русского мужа из-за того, что тот в сердцах обозвал ее жидовкой. И как он потом ни просил прощения, она с ним развелась. Поэтому в межнациональных браках супруги должны быть предельно деликатны в разговоре друг с другом.

Родители правы стратегически, когда отговаривают детей от межнационального брака, но тактически это неверно, потому что надо всегда давать ребенку право на ошибку. Первая самостоятельная ошибка, равно как и первый самостоятельный поступок, дает человеку большой заряд энергии на будущее. А вот когда мама и папа все решают за своих чад, они лишают их энергии для совершения волевых действий. Извлеченные из ошибок уроки помогают в дальнейшем правильно строить жизнь и скорее становиться взрослым.

Тулганай Бакшиева (Мила Серова), журналист:
– Моему сыну было лет семь, когда он впервые задал мне вопрос, кто он по национальности? «Тот, кем ты себя ощущаешь, – ответила я. – В тебе есть кровь татар, башкир, ногайцев. Выбирай. Прислушайся, что тебе говорит твое сердце». Фарук, поразмыслив, сказал: «Я вот думаю на русском, вижу сны на русском, читаю книжки на русском, так, может, я все-таки русский?» Я предложила ему посмотреться в зеркало: «Ну, какой из тебя славянин? Ты же вылитый абрек». В 20 лет Фарук крестился. Он считал, что в жизни должен быть идеал. На тот момент таким идеалом для него стало учение Христа о свободе и любви. Но церковь как иерархическую систему вертикали духовной власти сын отрицал. Поклонение иконам, мощам, святым, почитание патриарха как великого господина казалось ему идолопоклонством, язычеством. «Это в тебе мусульманская родня бунтует. Твой прадед по отцу был муллой, а в моем роду, говорят, водились суфийские дервиши», – вразумляла я свое мятущееся чадо. Через какое-то время сын сделал для себя открытие: любая религия – это бизнес. И перестал участвовать в ролевых играх клерикалов. Его увлек мир науки, познания.

Но вот что любопытно. Православные сестры церковной общины, которую в свое время посещал Фарук, не приняли его за своего. Он оставался для них экзотом. Девушки под разными предлогами вежливо отфутболивали моего парня. Они предпочитали встречаться со славянами. А татарки, узнав, что Фарук крещеный, обзывали его врагом нации, отщепенцем и предателем. Он так и остался своим среди чужих и чужим среди своих. Без всяких проблем сын общается только с иностранками. Те особо не заморачиваются по поводу того, един бог или троичен. Их также мало волнует национальность Фарука, многие западные девушки вообще никогда не слышали о татарах, башкирах и тем более ногайцах. Их больше интересуют индивидуальность спутника, его таланты, оптимизм, сексуальность.

В отличие от российских барышень, они не смотрят на парня исключительно как на потенциального мужа, кормильца и отца их детей. Легко идут на контакт и без проблем начинают жить с бой-френдом. Поэтому среди европейцев и американцев так много смешанных пар и так много красивых детей. Я, например, жалею, что у меня не было детей от грузинского и русского мужей. С еврейским возлюбленным мы обязательно родим мальчика и девочку. Я уверена, что именно в многонациональной семье легче всего учиться дружбе народов и пониманию, что все мы братья и сестры. Мой муж-иудей говорит, что любви ничто не мешает, а если мешает, то это не любовь.

Владимир Мукомель, доктор социологических наук, завсектором изучения ксенофобии и предупреждения экстремизма Института социологии РАН: 
– Картина межнациональных браков в современной России будет неясна без сравнения с советским временем. В СССР в меньшей степени смешанные браки были распространены в Средней Азии. Как правило, это был союз мужчины-азиата и русской женщины.

Популярными межнациональные семьи были в государствах Балтии, особенно в Латвии и Эстонии – наиболее развитых в экономическом и социальном плане республиках. Русские женщины охотно выходили замуж за прибалтийцев. Но этот процесс не имел такого однонаправленного вектора, как в Средней Азии. Здесь активно регистрировались браки латышек и эстонок с русскими мужчинами.

Самый высокий процент межнациональных браков наблюдался среди народов Поволжья, в первую очередь финно-угорской группы: коми, мордвы, чувашей. Широко шло смешение русских с этническими немцами и евреями.

Закрытыми нациями в СССР оставались крымские татары и чеченцы. Что касается армян, то основным ареалом их проживания служила Армянская Республика, где русских был незначительный процент. Поэтому и уровень межнациональных браков там крайне низкий. А вот за пределами республики русско-армянские семьи не были исключением.

Русские женщины также охотно вступали в браки с грузинами и азербайджанцами. Решение о браке всегда, по крайней мере на 90 %, принимает женщина. При выборе спутника она в первую очередь думает о благосостоянии будущих детей, поэтому предпочтение отдает тому, кто может гарантировать безбедную жизнь.

После распада СССР изменился социально-экономический и политический контекст. Основы фиксируемого сегодня роста ксенофобии были заложены еще в начале 90-х, когда в Россию хлынул поток мигрантов, резко упал уровень жизни населения. И как следствие этих процессов  стала сокращаться интенсивность межнациональных браков.

В наши дни благосостояние в России несравнимо выше, чем в 90-е, но степень ксенофобии остается прежней. Ксенофобские настроения в обществе подогреваются и средствами массовой информации, и публичными политиками, сказывается и культурная отсталость. Все эти факторы, конечно, отражаются на межнациональных отношениях.

Значительно снизилось количество браков с выходцами с Кавказа. Если в советское время брак с кавказцем был достаточно респектабельным предприятием, то в 2000-е рядовые «дети гор» перестали котироваться, так как изрядно обеднели. Раньше выйти замуж, например, за грузина означало обеспечить семью на долгие годы вперед, ведь уровень жизни в республиках Закавказья был намного выше, чем в России. Сейчас все наоборот.

Что касается евреев, то подавляющее большинство их выехало за рубеж, эмигрировали также немцы и греки. Соответственно браков с представителями этих наций сильно поубавилось.

Таким образом решающее воздействие на снижение интенсивности смешанных браков в России оказывают рост ксенофобии и улучшение благосостояния титульной нации.

Мировой опыт показывает, что чем более развита страна, тем больше в ней доля межнациональных браков. Во-первых, в экономически благополучном обществе формируется иная культура межличностных отношений, которой присуща толерантность к другим национальным группам. Во-вторых, в высокоразвитом обществе идут очень интенсивные процессы иммиграции. Смешение этнических групп способствует заключению межнациональных браков. Исследования показывают, что в нашей стране среди приезжих азиатов и азербайджанцев высока готовность жениться на русских женщинах. Препятствием к смешению с гастарбайтерами является их крайне низкое материальное положение. 
По-прежнему самый большой процент смешанных браков наблюдается между русскими и угро-финнами.

P. S. Смешения наций и народов требует сама природа. Она нуждается в многообразии форм – рас, этносов, наций. Без этого пестрого калейдоскопа невозможна эволюция. Не надо бояться смешения культур. Культуры не консервативны, они тоже развиваются, питаясь и обогащаясь идеями разных цивилизаций. Нации не могут жить изолированно, они обречены на взаимопроникновение. 
История человечества зиждется на борьбе двух принципов – стремления этноса к сохранению ареала и традиций и в то же время стремления к развитию и взаимодействию с окружающими народами. Когда-то были гунны, огузы, скифы. Потом они переплавились в котле эволюции, и в результате в этом густом бульоне зародились новые этносы – в том числе мои башкиры, татары и, наконец, я. 
И разве кто-нибудь сейчас рыдает от того, что на земле не осталось ни одного скифа? Сомневаюсь. А бедные шумеры? Они превратились в легенды. И в этом нет никакой трагедии. Главное, что жизнь продолжается. Смешение наций и рас не остановить никакой ксенофобией, никакими религиозными запретами и идеологическими табу. Потому что предопределением этого смешения является любовь. 

Источник