То, что в произведении Льва Толстого, Ивану Ильичу до последнего не говорили о смертельной опасности его положения, лишь ухудшало его душевное состояние.
Во время самостоятельного визита к доктору, Иван Ильич робко поинтересовался, опасная его болезнь или нет. А доктор лишь вынес резюме о блуждающей почке или слепой кишке, что больному не проясняло его положение.
Несмотря на точное исполнение предписаний, боль не уменьшалась. Чтение медицинских книг и консультации с докторами лишь ухудшали самочувствие, добавляя неясности.
«Раз знакомая дама рассказывала про исцеление иконами. Иван Ильич застал себя на том, что он внимательно прислушивался и поверял действительность факта. Этот случай испугал его. «Неужели я так умственно ослабел?» – сказал он себе».
Приехавший в гости шурин сестре назвал Ивана Ильича «мертвым человеком без света в глазах». В свою очередь, доктора Николаев, Лещетицкий и другие лишь называли противоположные диагнозы, собирая свой барыш и не подчеркивая очевидную угрозу летального исхода.
Выписываемые бесполезные лекарства давали временное облегчение, однако растущая боль затмевала действительность Ивана Ильича ощущением фальши.
В итоге, Иван Ильич придет к выводу: «Смерть. Да, смерть. И они никто не знают, и не хотят знать, и не жалеют. Они играют».
Скажи то, что было известно сразу, что смерть настигает его, Иван Ильич усиленней бросился бы бороться за жизнь или как-то чинней, рассудительней подводил бы итоги земного пути. Тем не менее, все «играли».
И даже врач, дававший опиум для облегчения страданий за несколько дней до того, как Иван Ильич испустил дух, с неохотой признал, что тому уже не спастись.
На реплику о возможном облегчении страданий Иван Ильич горько ответил: «И того не можете: оставьте».
И все же, зная характер Ивана Ильича, не была ли «игра» с «умолчанием» о смерти, таким уж напрасным шагом? Пожалуй, сугубо по рациональным соображениям. Хотя можно ли было бы предвидеть от него неожиданный импульс, вроде завещания, отписанного монастырю.
Тем не менее, с точки зрения этической дилеммы, правда предпочтительней якобы благой лжи.
А горькую правду вполне можно подать с надеждой на чудо.
Мелкие циники, окружавшие Ивана Ильича, не способны были отойти от привычных им завиральных тенетов, равно как не способны поверить в чудо и побороться за него. Они не говорили о смерти, зато приговаривали к ней, быть может, раньше времени.
