В череде бедствий, постигших нашу страну в XX веке, коллективизация занимает особое место. Массовое раскулачивание, уродливая индустриализация и принудительная искаженная урбанизация необратимо изменили облик России, перепахав миллионы людских судеб. Можно ли было избежать при этом колоссальных человеческих жертв? Почему Сталин в крестьянском вопросе вдруг стал троцкистом? Почему колхозный строй стал советским вариантом крепостного права и уничтожил русскую деревню? Как последствия коллективизации мешают развитию нынешней России, оставаясь ее неизжитой травмой? Об этом «Ленте.ру» рассказал кандидат исторических наук, доцент факультета экономических наук Высшей школы экономики Алексей Раков.
«Либо мы сделаем это, либо нас сомнут»
— Почему же тогда вместо бухаринского проекта Сталин пошел на радикальную и жесткую ломку деревни с раскулачиванием и коллективизацией?
— Во-первых, в конце 1920-х годов Сталин ожидал большую войну. Во-вторых, в результате «военной тревоги 1927 года» произошел кризис хлебозаготовок 1927-1928 годов. Крестьяне отказывались сдавать хлеб государству по заниженным ценам, опасаясь скорой войны с Великобританией.
— Кризис хлебозаготовок, приведший в итоге к свертыванию нэпа и коллективизации, был вызван только «несознательностью» крестьян, боявшихся будущей войны?
— Нет, конечно. Главной причиной этого кризиса стало увеличение в 1927 году для крестьянства государственных плановых заданий, что сделало их фактически невыполнимыми.
— Это было сделано сознательно?
— Да, Сталин искал повод для свертывания нэпа.
— Зачем?
— Сталину для упрочения своей власти и подготовки к неминуемой (как он считал) войне была нужна форсированная индустриализация. В феврале 1931 года он так прямо и заявил с трибуны: «Хотите ли, чтобы наше социалистическое отечество было побито и чтобы оно утеряло свою независимость? Но если этого не хотите, вы должны в кратчайший срок ликвидировать его отсталость… Либо мы сделаем это, либо нас сомнут».
— Мог ли Сталин вместо ограбления деревни провести индустриализацию на западные кредиты, если бы в 1929 году не начался мировой экономический кризис?
— Я думаю, что в любом случае иностранные инвестиции при большевиках не могли быть значительными.
Коллективизация на Украине. Кулака с женой выселяют из деревни. Репродукция с фотографии 1929 года
— Но Витте и Столыпин при дореволюционной индустриализации активно привлекали зарубежный капитал. Известно, что почти всю промышленность Донбасса построили за счет англо-франко-бельгийских инвестиций.
— Это правда. Как известно, основателем Донецка был англичанин Джон Хьюз (в старой транскрипции Юз), в честь которого город сначала назывался Юзовкой. До революции доля иностранных инвестиций в развитии крупной промышленности России достигала 30 процентов — это очень много. Но при сталинской индустриализации вряд ли такое можно было повторить.
— Почему?
— У советского государства была слишком плохая репутация. Как известно, сразу после прихода к власти большевики провели национализацию и отказались выплачивать царские долги. К тому же к исходу нэпа накопился обширный негативный опыт выдавливания иностранных предприятий из советской экономики.
Например, широко известен случай с фирмой LenaGoldfields, занимавшейся добычей золота в Якутии. Провокации и репрессии ОГПУ в отношении советских работников компании вынудили ее владельцев к 1930 году свернуть свою деятельность в СССР. Лишь в 1960-е годы советское правительство признало решение международного третейского суда о выплате компенсации LenaGoldfields, поэтому мало кто из серьезных западных предпринимателей желал связываться с явными наперсточниками. Да и большевикам было невыгодно привлечение иностранного капитала, поскольку это потенциально угрожало их монополии на власть — даже учитывая традицию оставлять за собой «командные высоты» в экономике.
Второе крепостное право
— И все-таки почему коллективизация проводилась в форме фактически нового закрепощения крестьянства? В народе это сразу отметили и аббревиатуру названия большевистской партии — ВКП(б) — стали расшифровывать как «второе крепостное право большевиков».
— Сталин явно боялся крестьянства и силы его сопротивления. Ведь именно благодаря союзу с крестьянством большевикам удалось победить в Гражданской войне. Но Сталин поступил иначе — он просто решил сломить хребет деревне.
— Насколько активно крестьяне этому сопротивлялись?
— Крестьяне боролись отчаянно. Только за 1930 год официальная статистика зафиксировала свыше 14 тысяч крестьянских выступлений, в которых участвовало более трех с половиной миллионов человек. Но Сталина это не останавливало — у него вообще было мировоззрение типичного уголовника, для которого ничего не стоило для решения своих проблем кого-нибудь ограбить.
— Некоторые историки считают, что масштабы государственного насилия и сопротивления ему в ходе раскулачивания и коллективизации дают основание говорить о второй гражданской войне в деревне. Вы с этим согласны?
— Я думаю, да. Фактически это и была новая гражданская война между советской властью и крестьянством.
— Вы сказали, что в Гражданской войне после Октябрьского переворота 1917 года большевики смогли победить только благодаря позиции крестьянства. Почему тогда спустя десять лет Сталину удалось сломить его сопротивление? Ведь страна еще продолжала оставаться сельской.
— Потому что к тому времени большевики создали мощный и эффективный аппарат насилия, безжалостно подавлявший любые проявления протеста. Например, для усмирения крестьянских выступлений во время коллективизации власти активно привлекали войска.
— Но Красная армия тоже преимущественно была крестьянской. Есть сведения, что красноармейцы настороженно смотрели на коллективизацию.
— Да, была даже специальная инструкция ОГПУ, запрещающая раскулачивание семей красноармейцев. Другое дело, что ее часто не соблюдали.
Кстати, термин «раскулачивание» я бы применял только в кавычках, так как он представляет собой сталинскую идеологему, поскольку классом кулачество, разумеется, не было. Тем более в разных регионах страны имущественные показатели сельского населения сильно различались, поэтому нельзя было выработать какие-либо обоснованные критерии для объявления какого-либо крестьянского хозяйства кулацким. Все это решалось в произвольном порядке на местах, что открывало неисчерпаемый простор для массовых злоупотреблений.
На самом старте коллективизации в ее фундамент была заложена системная ошибка. Раскулачиванию подлежали три-пять процентов всех крестьянских семей, а потом эту планку неоднократно повышали. Но по данным последней динамической переписи Центрального статистического управления СССР, в 1929 году только в РСФСР доля зажиточных хозяйств упала с 2,9 процента до 2,2 процента.
Окончание — завтра
