Меня нельзя назвать большим путешественником, но штаны в промежности у меня рвутся регулярно. Расходятся по шву так, что не заштопаешь. Думаю, оттого, что я широко расставляю ноги. Иду маршем. Не знаю только, куда. Наиболее счастлив я тогда, когда не вспоминаю об этом. Ноги сами несут. А штаны разверзаются. И это уже походка голого человека. Так мои предки ходили в баню.
Бывает, я изображаю хромоту, чтобы меня приветила какая-нибудь незнакомка. По-прежнему работает, вопреки разговорам о падении нравов. Но я работал над хромотой. Тренировка происходит следующим образом: нужно разыграть партию в мини-футбол посреди комнаты и ударить на кураже ногой в стену. Важно не сломать пальцы, в этом поможет эстетическое оформление игры. Лично мне помогает сначала написать эпиграмму на какого-нибудь знакомого (например, недавно я написал такую: «Я б ... присунул, Если б он отправил меня на Моонзунд, Чтобы в день ВМФ Я бы стал там героем РФ»), а потом включить в меру, без эйфории, рвущей в лоскуты, вдохновляющую музыку — у меня это в последнее время песня Боба Дилана «Времена меняются» или Lumineers «Баллада о Клеопатре».
Сейчас такие привечания, о которых я говорю, называют психологическими поглаживаниями. Традиционные отношения, увы, трещат по швам. Порой чувствуешь себя, как вор, ворующий жемчужины любви где придётся.
Это настоящая картина маслом: хромающий человек в порванных штанах. И пусть циник скажет, что меня в таком состоянии скорее ограбят, чем приветят. А романтик ему ответит, что так находят своё счастье — на противотоке. Они оба неправы. Я в этот момент просто не помню, куда я иду. Настолько я поглощён хромотой и смущён порванными штанами. А потому — и не думаю о привычном круге вещей.
Вроде балабановского «найти своих и успокоиться».
Вот сейчас меня приветят, как ветхозаветного путника. Я отражусь об добрых самаритян. Наверное, из таких осколков и складывается зеркало, в которое можно увидеть не столько себя, сколько то, что хочешь назвать своей судьбой.
Глеб Буланников
