В преддверии выступлений Sun Glitters RS созвонился с музыкантом, чтобы узнать о семи стадиях человеческого горя, понять, как рождается позитивная аура и составить руководство по выживанию в современную эпоху.
Ты экспериментировал со звуком, начиная с 1998 года, но лишь спустя тринадцать лет решился на выпуск альбома. Что раньше сдерживало твои порывы и что, в конечном итоге, побудило к действию?
Да, начало было положено в 1998 году, и, несмотря на то, что меня очень интересовала электронная музыка, найти путь к «своему» звуку было непросто. Так происходит со многими: постоянно приходится пробовать какие–то вещи, искать новые ходы, и, конечно, многое зависит от настроения. Это одна из основных причин для меня. Но вещь, к которой я всегда стремлюсь – создать что–то, в чем признают именно отражение меня. Это тот самый особый ингредиент, поиск которого является для меня серьезным вызовом на протяжении многих лет. Но, несмотря на эти разноплановые эксперименты, я все еще остаюсь Sun Glitters.
Альбом «It Will Be Forever» ты сравнил с кинематографическим круизом, иллюстрирующим пейзаж дикой природы. Расскажи про цвета и образы, которые возникали у тебя в голове при его создании.
На самом деле, в процессе написания музыки у меня в голове так или иначе рождаются кадры из фильма. Создание каждой новой песни подобно поездке по извилистой дороге, когда видишь перед собой множество вещей и собираешь их в единое целое, словно и в правду снимаешь кино. Но в случае с «It Will Be Forever» все обстоит иначе, потому что я намеренно создал нечто кинематографичное. Хотя, если вдуматься, он скорее подобен анимации. Альбом получился отличным, хоть и не могу сказать, что уникальным, но, главное, я сам очень доволен результатом. Отвечая на этот вопрос, я непременно должен упомянуть свою команду, в частности менеджера, которая давала мне отличные советы и предложила сделать эти треки более киноориентированными. Это стало начальной точкой отсчета, вокруг которой строится весь альбом. Когда я над ним работал, то представлял в основном желтый и оранжевый. Мне хотелось создать нечто прекрасное, открытое для людей, и я подумал, что для реализации подойдут теплые цвета. Большинство моих работ – это приходящее извне, и круто, что при этом мне не приходится оглядываться по сторонам слишком часто.
Многие исполнители позиционируют свою музыку как кинематографичную, но при этом скорее обращаются к драме, у тебя же встречаются и позитивные элементы.
Да, есть такая тенденция среди музыкантов. Я стараюсь всегда оставаться позитивным в своей повседневной жизни, и именно поэтому привношу подобную ауру и в свою музыку. Если бы я хотел описать мир, в котором мы сейчас живем, то альбом получился бы очень мрачным. Но я стремлюсь создать нечто, что бы дышало позитивом и свободой, и стараюсь мыслить в этом направлении каждый день. Для меня очень важно отразить это в музыке и привнести от себя немного солнечного света, как бы идеалистично это ни звучало. Однако меня определенно привлекает и тьма – если разбавить ее позитивной аурой, то может получиться нечто весьма интересное.
Многие приписывают твоим песням влияние Balam Acab. Есть ли в этом доля истины?
Быть может, некоторые элементы и схожи. Например, отголоски печали, о которых мы с тобой только что говорили. Я слушал его довольно долго, и он определенно оказал некоторое влияние на то, что я пишу. Его первое EP «See Birds» было великолепным. Я вообще слушаю много музыки в жанре витч–хаус, когда начал проект Sun Glitters, он занимал важное место в моих работах – взять хотя бы ту же песню «Things are». Но я слышал и как люди говорят, будто я долгое время работал в жанре чиллвейв, и я удивляюсь, ведь это не так. Да, у меня есть элементы чиллвейва, но не более. Я не мыслю в этом направлении, но временами имею его в виду. Некоторые вообще иногда называют меня просто диджеем, но опять же это не имеет ничего общего с реальностью. Так что я не особо волнуюсь о том, к какой категории относят мое звучание. У каждого есть свое собственное мнение. Но да, мне нравится Balam Acab, так что все в порядке.
Ты довольно неоднозначно выразился, когда сравнил свой альбом с «любовным письмом из не столь далекого прошлого или будущего». В какое время ты сам предпочел бы жить и создавать музыку, будь у тебя возможность выбирать?
Я предпочту прошлое, потому что тогда все было иначе. Я имею в виду, что даже в настоящем тяжело свободно идти в желаемом направлении. Все происходит так быстро, технологии развиваются с немыслимой скоростью, и у нас толком не хватает времени переосмыслить изменения. Если раньше они и привлекали, то уж точно этого нельзя сказать сейчас, учитывая нынешние темпы прогресса. Я думаю, это путь к разрушению.
Если говорить непосредственно о прошлом, то альбомы, рожденные в ту эпоху, были действительно великими и уникальными. Сегодня же выходят тысячи вещей похожих друг на друга. Вот причины, по которым я предпочту прошлое, а не настоящее, не говоря о будущем. Становится все сложнее придумать что–то новое, поскольку благодаря развивающимся технологиям каждый может создать и распространить трек почти мгновенно, используя тот же интернет. Я не говорю, что вокруг много дерьма, но каждый творит все, что ему вздумается, и интересных вещей становится все меньше. Давай возьмем для сравнения некоторые группы из прошлого. Ты же знаешь The Cure и My Bloody Valentine?
Конечно.
Вот они как раз и звучали уникально в рамках своего времени, а сейчас вокруг тысячи музыкальных клонов. Я не говорю, что мне удалось отличиться, но я действительно стремлюсь быть ни на кого не похожими. Поэтому идеальным вариантом для меня было бы отправиться в прошлое.
Получается, «It Will Be Forever» - это своего рода описание того, что многие из нас чувствуют сегодня в цифровую эпоху?
Пожалуй.
О каких чувствах, в таком случае, идет речь?
Я назвал этот альбом «It Will Be Forever», потому что все, что мы делаем вечно. Даже сейчас мы говорим друг с другом, и это проявление вечности, потому что этот разговор появится на страницах издания, отпечатается в чьем–то сознании. Ошибаемся ли мы или принимаем верные решения – это вечно. Люди стремятся выбрать наилучший путь, который позволит им обрести приятные воспоминания, чтобы сохранить их и, соответственно, избежать как можно большего количества ошибок. Представь, что ты смотришь экспериментальный фильм, где я стремлюсь совместить позитив и негатив. Там можно увидеть множество вещей, которые происходят в нашей жизни, и которые останутся с нами навсегда. Это и есть послание, скрытое в моем альбоме.
Почему же тогда в описании пластинки ты приводишь аллегорию «семь стадий горя»?
Я имел ввиду акценты, на которых стоит концентрироваться при прослушивании. И я опять же хочу сослаться на своего пиарщика, которая подсказала мне идею для этого альбома. Это будет сложно объяснить, но я попытаюсь. Семь стадий горя можно сравнить с девятью кошачьими жизнями – это нечто абстрактное и емкое, то, что дает шанс все исправить, если ты ошибся. Мы, во всяком случае, можем попытаться назвать эти ошибки нелепой шуткой и постараться сделать так, чтобы все снова стало хорошо. Я действительно впечатлен тем, что сегодня мы не стремимся исправить сделанное и не учимся на собственных ошибках, хотя для каждого есть что–то очень важное.
В таком случае, от чего в жизни ты бы сам не смог отказаться?
Конечно же, от семьи и создания музыки. Еще я обожаю рисовать и заниматься графическим дизайном. Есть множество вещей, которые наполняют смыслом каждый прожитый мной день, и я хочу разделить это чувство с другими людьми.
Антонина Матвеева
