I
В небольшом сопле приборчика тлел лёгкий виниловый треск. Надеялся, заиграет мазурка. Шарик дыма зацепился за корочку на губе и лопнул. Стало ещё тише.
Никаких мелодий. Как, впрочем, и всегда.
Между гаражом и церковью мы обычно слушали пластинки. Через укороченный приборчик. В какой-то неудачный день я вытряхивал из сопла остатки гари и его стеклянная трубка лопнула на половине. Но мой сообразительный друг её снял и надел обратной стороной.
Теперь через этот обрез мы убивали монохромные зимние дни.
На парах по журналистской деятельности играли в лото. Доверить решение о будущем логике — слишком трудно, за нас это сделали фишки. Первый лот розыгрыша выпал на писателя. Выиграл наш одногруппник. Второй лот выиграл я. Третий не разыгрывали. Решили, что режиссёр подходит нам обоим.
Через полгода я ехал в метро по какой-то непонятной ветке до ВГИКа. За лопастями вращающейся двери я ожидал увидеть что-то вроде ТЦ, где улыбающиеся люди дадут мне буклетик и проведут небольшую экскурсию. Но никого, кроме странных молодых людей, я не обнаружил. Охранник признался, что сам тут первый день и даже не знает, где лифт. Мой второй тур проводился в 917-ом. Я решил, что на девятом этаже этому числу будет уютней.
Высокие голоса скользили по глянцу плитки из самых дальних коридоров. Три поворота направо. И передо мной настоящее фрик-шоу. Поэтому в России нет хороших режиссёров большой формы. Это просто невозможно терпеть без опиатов.
II
Мужичок в обносках уверяет нас, что, если добавить к каннабису мака, эффект будет как от опиума. Мы говорим, что мы режиссёры и опиум нас не интересует.
Тогда же просто в фокус не попадёшь.
«Да и х..й с ним, с фокусом. Будьте на своей волне», — он махнул рукой и ушёл.
Тяжело жить в постоянно широких углах. Мира становится слишком много.
Тяжело жить в контрастах цвета, как у Пэрриша.
Поэтому большинство режиссеров не любит опиаты. Наверное. Всё равно нормальную композицию кадра можно сделать только в ясном уме.
На первый короткий метр мы взяли с собой две камеры, три объектива, стабилизатор и Глеба. Наш актёр был настоящий профессионал. Поэтому курил уже после своих дублей. Мы не курили, просто потому, что после покурки никакого дела до экрана просто нет.
На монтаже мы сидели довольно долго. Нас отвлекала черепаха и кот-даун. Это очень смешные животные, особенно черепаха, вне аквариума. Она топила своим панцирем сливочный свет лампы и беспомощно шипела, когда владелец черепахи лампу выключал. Всё самое забавное мы оставили на бэкстейдж.
III
Пробраться на кинофестивали не вышло. Премьеру устроили в вузе. Журналисты, приглашённые смотреть наш продукт, были приятно удивлены. Впервые тут сделали что-то сносное.
На следующий день я попытался позвонить Ларсу фон Триеру.
Оказалось, что он не сильно разговорчивый.
В бельгийском баре мы победоносно пили крик.
И обмывали мою новую плёночную камеру.
Кино на неё выйдет настолько дорогим, что даже ограбление фонда кино не покроет.
Тем более, там сейчас явные проблемы с финансами.
И вот, смотря на прошедшее... что нужно режиссёру?
Не знаю, я им так пока что и не стал.
Но предположу — нужно, чтобы смотрели.
А опиаты уже по выбору.
Егор Сомов
