Своими руками

Дирижер Валерий Гергиев остается верен традиции: 19 апреля в столице начинается VIII Московский Пасхальный фестиваль. В 28 городах России пройдет 100 концертов, в которых участвуют более 500 исполнителей. Понятно, что музыка не поверяется цифрами. Однако когда речь идет о Валерии Гергиеве, можно не сомневаться: количество не отменяет качество. Не так давно он занял кресло председателя оргкомитета XIV Международного конкурса имени Чайковского. Уже озвучены грандиозные планы фестиваля «Звезды белых ночей». На сцене Мариинского театра, который Гергиев возглавляет, проходит фестиваль к 200-летию Гоголя. Неудивительно, что разговор маэстро с «Итогами» касался отнюдь не только Пасхального фестиваля.

— Планы Пасхального фестиваля в этом году не так грандиозны , как прежде… Но успокойте публику: это ведь не значит, что программы стали скромнее и звездный список участников короче?

— О нынешнем Пасхальном могу сказать много хорошего. Это праздник музыки, причем на разных языках. Я уже слышу и колокола, и хоры, и звучание нашего оркестра. Надеюсь, что и великолепные солисты-инструменталисты порадуют: будут играть Николай Цнайдер, Денис Мацуев, Сергей Хачатрян. Петь — Оля Трифонова. Мы поедем по России, увидим семь-восемь губерний. Не так мало в рамках одного фестиваля. Думаю, сегодня Мариинский театр в какой-то степени занимается возвращением тех ценностей, которые теряли десятилетиями. Их теряли и сто лет назад — люди, которые шли убивать царя, жили уже без них. И, наверное, без Бога в сердце. Мы выполняем свою, может быть, видную, но все-таки очень скромную задачу.

— Перспективная афиша Мариинки столь радужна, как будто все кризисы — отдельно, а театр сам по себе. Однако понятно, что какие-то программы будут секвестрированы.

— Я ориентирую людей на одно: ни спонсорство, ни государственная поддержка, ни тем более какие-то постоянные приглашения на гастроли не решат наших проблем, если мы не будем трудиться. Почему сегодня на Запад приглашают только несколько коллективов? Почему всегда — Мариинский и Большой? Да просто их гастроли гарантируют качественные выступления и не грозят разорением принимающей стороне. А во-вторых, программы — по крайней мере нашего театра — постоянно видоизменяются, и так, что уследить почти невозможно. В Лондоне и Нью-Йорке пытаются отслеживать весь наш репертуар. Но с последних наших там гастролей прошло немного времени, а мы уже выпустили несколько мировых премьер.

— Но вот в Большом так или иначе госбюджет секвестрировали, премьер в этом театре в будущем сезоне будет меньше.

— Может, и у нас бюджет сократят. Но вы, например, считаете за премьеру концертное исполнение нашим театром «Лоэнгрина» в Концертном зале Мариинского? А исполнение очень хорошего качества, и денег на него затрачено немного.

— Другие и этого не делают.

— Так у нас театр сильнее. А потом, знаете, что я скажу? Я был в Мариинском театре и в 1991 году, и в 1993-м. И на танки в новостях смотрел, сидя в этом самом кабинете, и на то, как Горбачева встречали из Фороса. А когда мы вскоре гастролировали в Эдинбурге, нам чуть ли не убежище предлагали. Но у меня всегда была и остается уверенность в коллективе. Сил бы хватило, вот и все.

— То есть ваш знаменитый режим регулярных премьер будет сохранен?

— О режиме говорят в связи с Муссолини и Пиночетом. Однако называйте нашу привычку работать «режимом» — либо просто плотным, либо моим, — но, не работай мы так, может, и оркестр театра не играл бы на том уровне, на котором играет сегодня.

— Если все-таки придется экономить, то на чем?

— Мы будем больше думать о том, чтобы использовать огромное количество молодых одаренных людей. А не увлекаться приглашениями суперзвезд. Тем не менее присутствие, скажем, на ближайшем фестивале «Звезды белых ночей» Рене Папе, Ани Нетребко, Брина Терфеля, Марии Гулегиной, Димы Хворостовского — необходимость.

— Как вы относитесь к утверждению о том, что у Гергиева две руки: первая — собственная харизма и вторая — демпинговые расценки?

— Впервые слышу. Демпинговые расценки — это что?

— Когда режиссеру или молодому дирижеру предлагают оплату ниже, чем стоила бы его работа в другом месте.

— Даже не знаю. Я очень часто в своей жизни дирижировал бесплатно, и мне немножко забавно видеть совсем молодых людей, которые уверены, что у них уже грандиозные имена и что Мариинский театр разобьется в пух и прах, но заплатит им сотни тысяч долларов.

— Если мариинцам скажут потуже затянуть пояс, они не взбунтуются?

— Это никого не порадует, но люди понимают, что при выборе перспектив — или прочь из Мариинского, лишь бы копейку заработать, или работать в темпах театра — подавляющее большинство выберет второе. Сегодня у нас две площадки — историческая сцена и Концертный зал. Недавно подсчитали, что такой спокойный, казалось бы, спектакль, как «Волшебная флейта», прошел 60 раз. А ведь некоторые считают, что это постановка слишком несерьезная, что называется, для детишек. Они не понимают, что Мариинский театр — не Зальцбургский фестиваль. Это его бывшему директору и моему другу Жерару Мортье необходимо публику эпатировать, чтобы сразу человек пятьсот на сцене воевали. Ему бойкое зрелище — хлебом не корми, только на таких премьерах он сверкал как самовар. А мне важен не эпатаж, не бу-бу-бу в зале, а чтобы школьники со спектакля не уходили. Одним нравится отступление от традиции, другим — наше возобновление «Псковитянки» с изумительными декорациями. Третьим — и мне в том числе — историческая могучая «Хованщина». Для меня важно, чтобы Мариинский театр был открыт для всех. А к заумным спектаклям, которые посетят на премьере тысяча человек — и восемьсот из них дадут себе слово никогда больше в театр не ходить, — я не стремлюсь.

— То есть у вас на эпатаж — табу?

— Мы делали и будем делать спектакли, в том числе и спорные. Но сегодня нет необходимости обрушивать на Петербург, скажем, нового «Огненного ангела» Прокофьева — постановку, которая стала бомбой для первой половины 90-х. На мой взгляд, самое главное сейчас — это бороться за качество. Спектакли должны вызывать интерес, тогда и продажи билетов не упадут, и спонсоры обязательно появятся. Хотя мы от них, кстати, никогда сильно не зависели. Мы отработали фестиваль Мусоргского в 1989 году — какие тогда были, простите, спонсоры? А в 1991%u2011м случился сумасшедших масштабов Прокофьевский фестиваль. Вы должны помнить! А наши отдельные проекты? Да и «Белые ночи» никогда не зависели от государственной поддержки. Фестиваль делался исключительно усилиями друзей. Разве мне надо было уговаривать Аню Нетребко, даже когда она стала очень известной в мире певицей? Она сама хочет участвовать.

— Я помню, как она пела Глиэра в Доме музыки и все время вопросительно заглядывала вам в лицо.

— И сейчас заглядывает. Это вы в Москве придумали, будто Нетребко куда-то уехала. А она совсем недавно пела в Мариинском «Лючию» и на «Белые ночи» опять приедет. У нас контракт с певцами. Они знают, что поют в Мариинском театре, что должны соблюдать какие-то условия, обязательства. А те, кто не любит Мариинский театр, могут спокойно петь и танцевать в любом другом месте.

— То есть выращенные в театре артисты — это тоже запасы, с которыми можно через кризис проскочить?

— Вопрос этот для меня странный. Артисты не нефтехранилище. Хороших постановок в Мариинском ничуть не меньше, чем в каком-либо другом театре России. Хороших голосов — больше. Да и оркестр куда мобильнее, а возможно, и лучше прочих. Это говорит о том, что надо продолжать работать по-настоящему, вот и все.

— Не зря говорят, что вы — великий менеджер…

— Если кому-то показалось, что я не дирижер, а просто великий менеджер, то они вообще ничего не понимают. Ни в одном, ни в другом. Были дирижеры, одного рождения которых было достаточно, чтобы государство отстраивало им театры и залы. То, что они сами искали спонсоров и доставали деньги, — просто байки. В любом случае в Питере всегда был всего один хороший зал, и то его долго ремонтировали, — зал филармонии. Теперь есть еще и Концертный зал Мариинского театра.

— Вы всегда говорили, что большая часть работ по Концертному залу велась на спонсорские деньги и их доставали вы. Теперь не будете?

— Мне дико неинтересно говорить о том, как я добывал или буду добывать деньги. Но мне очень интересно говорить о том, что в кризис Мариинский театр будет продолжать делать новые работы и, конечно, выступать. Как в крупнейших мировых столицах, так и в Беломорске, Петрозаводске, городах, о которых кто-то вообще не знает.

— Насколько вы влияете на строительство Мариинки-2?

— Деньгами я не занимаюсь. Погрузись я в ситуацию глубже, — я сейчас очень осторожно выскажусь — театр уже бы стоял. И денег на это потратили бы гораздо меньше.

— Бюджет строительства секвестрирован?

— Да. Сегодня у строителей и у отвечающих за этот проект нет никакого другого выхода, кроме как продолжать просить денег — все больше и больше. Однако сегодня уже понятно, что никакого увеличения бюджета не будет. От ответственности Мариинский театр не уходит. Ведь это мы в первую очередь заинтересованы, чтобы проект не стал долгостроем. Но приносить какие-то плоды эта ответственность сможет только тогда, когда и Минкультуры, и правительство четко выразят единую позицию. Есть распоряжение разработать весь процесс таким образом, чтобы построить театр к 2011 году в рамках тех средств, которые есть. Надо иметь сумасшедшее терпение, которым обладает и министр культуры Александр Алексеевич Авдеев, и мы, чтобы ожидать конкретного исполнения этого распоряжения вот уже три месяца. Нам сказали — люди работают, подождите. Мы ждем.

— Ваши амбиции распространяются на то, чтобы строительство Мариинки-2 завершить раньше, чем реконструкцию Большого театра?

— Не думаю о том, кто и что сделает раньше. Главное, чтобы оба театра были хорошо построены. Для нас будет огромной проблемой, если мы не одолеем необходимые работы по завершению стройки Мариинки-2 к «Белым ночам» 2011 года. Мировые театры выстраивают далеко идущие планы заранее, и продумывать надо все: и наличие площадок, и финансирование. А мы даже ближайшие «Белые ночи» объявляли со страхом. Привезти к нам на гастроли Мюнхенский оркестр, Финскую оперу и вокалистов мирового уровня будет очень дорого. Еще неизвестно, как распродадутся билеты. Но я уверен, что этот фестиваль, как и Пасхальный, в итоге получится.

Лейла Гучмазова

«Итоги»