О традициях Татьяниного дня можно прочитать в Интернете, повторяться не буду. Но в моей жизни представительниц прекрасного пола с этим римским именем немного.
Так уж вышло (если говорить о древнем Риме), что это имя – изначально по-церковному канону как Татиана, в этом же ряду трансформаций Дамиан, а не Демьян, Иоанн, а не Иван – было и остается весьма популярным в России не только в городской, то есть разночинной, а прежде ещё и в дворянской среде, но и в сельской местности. Может быть, оно входит в десятку самых распространённых женских имён, где находятся Мария, Екатерина, Елизавета, Анастасия, Евдокия, Анна, Александра и т.д.
Между прочим, почти все эти имена носили и многие европейские царские особы, не говоря о наших, и эти венценосные дамы оставили яркий след в мировой истории. Антонина, Елена, Валентина, Галина, Ольга, Нина, Вера, Надежда – это уже второй состав. Лариса, Светлана, Любовь, Людмила – третий…
А вот Татьян на троне я не припомню.
Правда, вторую дочь последнего российского императора Николая Второго звали Татьяна. Татьяна Николаевна Романова. Крестный путь Великой княжны оказался столь же ужасен, как и путь Татианы Римской – дочери знатных родителей и тайной христианки, поплатившейся за это во время очередной вспышке гонений на её единоверцев при императоре Александре Севере жизнью. Кончина Святой Татианы пришлась на 25 января, сделав этот день памятным и в церковном, и в светском календаре, потому что в России римская Великомученица считается покровительницей образования и всех студентов.
Я закончил факультет журналистики Московского университета на улице Моховой, на территории которого расположена церковь Покровительницы МГУ. Построил домовый храмик граф Иван Иванович Шувалов, фаворит императрицы Елизаветы Петровны, генерал-адъютант, обер-камергер двора и первый куратор Московского университета и Академии художеств, в течение шести лет – её президент.
Татьяниной церковь стала по простой причине – так звали матушку мецената.
Точнее, звали её Татьяной Родионовной Ратиславской (в девичестве), а царица Елизавета, «умная и добрая, но беспорядочная и своенравная русская барыня XVIII века» (так охарактеризовал дочь Петра Великого знаменитый историк Василий Ключевский), желая потрафить своему любимцу Ванюше, подписала указ об основании университета именно в Татьянин день – на именины его матери.
Иван Шувалов пробыл куратором первого университета 42 года – до правления Екатерины Великой, при которой его на посту куратора Академии художеств сменила фаворитка и подружка императрицы Екатерина Дашкова, сама крестница Елизаветы Петровны. Тут уж, как говорится, то ли мир тесен, то ли круг узок.
Мою подружку совсем уж раннего детства, задёрнутого плотным туманом лет, звали Танькой. Помню её рыжей и конопатой. Она была городская, и её привозили на лето к деду с бабкой родители. Мы были соседями (через дом). Деда звали по-уличному Пека Пальцев (дядя Петя), бабку – тётя Тоня. Разделяла нас халупа бабы Нади – Надюрки по-деревенски.
Она была рослая и «двусбруйная». Тайно курила. Пропадала в лесу, который знала досконально. Бывало, позовёт мою бабушку Настю за ягодами да и бросит. Моя бабушка кричит, а той и след простыл. Может, чтобы ягодные места не показывать. Может, чудила так – хулиганила.
«Двусбруйная» – это значит «мужик-баба», гермафродит.
Она, и правда, была мужеподобная, длинная, жилистая, а спала на железной койке в полтора метра. Потом эта койка оказалась у нас, мы поставили её за печку – в телячий угол, и какое-то время на ней спал я. Жили мы тесно.
Таньку я, как ни странно, после вообще не видел. Вот как-то жизнь в маленьком городе ни разу не свела. Хотя нет – однажды встретил на улице, мимолётно, сердцем что ли, но узнал. Она была уже взрослая. Но что-то в ней осталось от того, уже полузатёртого, девчоночьего образа.
Моя мать очень любила актрису Татьяну Пельтцер. Ещё она любила Наталью Гундареву и Людмилу Касаткину. Первую – за фильм «Солдат Иван Бровкин», вторую – за фильм «Хозяйка детского дома», третью – за фильм «Укротительница тигров». Я-то их ценю за другие работы (до любви тут не дошло – сложные это фигуры). Татьяна Пельтцер мне больше всего нравится в «Формуле любви» Марка Захарова и, как ни странно, в его же спектакле «Поминальная молитва», её лебединой песне.
Правда, я на сцене Татьяну Ивановну не застал, как и Евгения Леонова. Я смотрел спектакль с участием Елены Фадеевой и Владимира Стеклова. Мне же нравится постановочное фото, сделанное Валерием Плотниковым, на котором в костюмах из спектакля про Тевье-молочника сидит старенькая Пельтцер, стоит молодой ещё Абдулов, а с ними снялся и постановщик пьесы Горина по произведению Шолом-Алейхема, ироничный, всегда смурной и кислолицый Марк Захаров.
Документальный фильм о Т. И. Пельтцер есть, называется «Родное лицо». Такое оно во многих воплощениях, от «Свадьбы с приданым» до «Приключений жёлтого чемоданчика». Не зря актриса охотно снималась в комедиях, детских фильмах, киносказках, сюжетах «Ералаша», озвучивала мультики. За них её любят, забывая другие роли – жёстких, малоприятных старух, как в фильме «Вам и не снилось» или «Не было печали». В них Т. Пельтцер не привычная нам бабулька, бойкая, но беззлобная, а сухая, чопорная, расчетливая, как её немецкие предки по женской линии. Её европейские корни проявились в «Дульсинее Тобосской», «Женитьбе Фигаро», «Трое в лодке…» с её доньями, мадам, фрау и миссис в чепчиках и опрятных передниках.
Но Марк Захаров, приютивший уже немолодую и вечно скандальную актрису в «Ленкоме» после её ссоры в театре Сатиры, не зря заметил: хоть она и Пельтцер, но всё же Татьяна Ивановна, она наша. И то сказать: имя римское, отчество арамейское, фамилия немецкая. А в целом – наша, насквозь родная. Сугубо российский парадокс.
С Валерием Плотниковым я тоже поработал, когда сотрудничал в журналах его жены. Таисия Плотникова вела два издания – «Рейс» для авиакомпании «Трансаэро» и «Она и он», такой гламурно-рекламный, практически дамский журнал. Это был факт самореализации жены известного человека. Практически все мои статьи в эти журналы сопровождали снимки самого Валерия Плотникова! А Таисия Васильевна, спустя недолго, уехала в Америку.
И наши посиделки-летучки за текилой в Проточном переулке, где жила Плотникова, и в Малом Кисловском (прямо за зданием журфака), где в полуподвальчике располагалась редакция (затем она переместилась на Гоголевский бульвар, на мансарду художников, это через дорогу от Остоженки, где жили мы, студенты-дворники), закончились.
География говорит о том, что Москва как была, так и осталась большой деревней: всё там рядом!
Наталья Гундарева в своё время категорически отказалась давать мне интервью. Предварительно она запросила на прочтение мои публикации (единственный случай в моей журналистской практике). По телефону затем холодно резюмировала:
Мне не нравится, как вы пишете.
Меня это больно задело, я привык о себе слышать прямо противоположное. Но я подумал: хозяин – барин! А ведь она же и являлась примой у Гончарова – то есть барыней в театре Маяковского. Говорят, на неё единственную он, тиран и деспот, не повышал голос. Может, сам побаивался? Но светлый образ маминой любимицы тем холодным и высокомерным тоном Наталья Георгиевна разрушила раз и навсегда. Мне даже за мать стало обидно: кого любила?!
И всё же в телесериале «Жизнь Клима Самгина» в роли умной и образованной молодой купчихи Наталья Гундарева блеснула. От её Марины Зотовой было глаз не оторвать. Русская красавица. Мне до сих пор непонятно, почему актриса так всю жизнь комплексовала из-за своих форм? Как это непонятно, например, актёру Сергею Шакурову, выразившему свою горькую досаду после смерти актрисы: зачем она так рисковала, имея слабые сосуды, всю жизнь нещадно борясь со своей полнотой? А меня эта преждевременная кончина освободила от неприязни к Наталье Гундаревой: бог ей уже судья…
Зато Людмила Касаткина подписала для моей матушки своё фото. Обеих нет на свете, а фото стоит у меня на полочке – чёрно-белое, но вполне парадное. Кстати, я каждый раз не узнавал Людмилу Ивановну в телефонной трубке. Голос у неё в быту очень уж низкий. Мне всегда казалось, что это её муж – Сергей Колосов.
И я просил: «Позовите Людмилу Ивановну». А в ответ слышал: «Это я, я вас слушаю».
И мне становилось жутко неловко – всё-таки тоже прима, но театра Советской Армии. И мой любимый фильм этой семейной и творческой пары «Колосов – Касаткина», конечно, «Помни имя своё». До мурашек. А ещё первый отечественный телесериал «Вызываем огонь на себя». Говорят, после него сентиментальный Л. И. Брежнев издал указ о посмертном присвоении реальной Анне Морозовой, погибшей на территории Польши (её сыграла Л. Касаткина) звания Героя Советского Союза.
Я помню, ещё учась в школе и живя в интернате, мы пошли в один день на два фильма сразу: «Как царь Пётр арапа женил» с В. Высоцким (что уже событие) и на «Помни имя своё». Это мы как будто побывали на двух разных планетах: и поржали у А. Митты, и наплакались у С. Колосова. Ну, не снимают сейчас такие картины! А мы на этом кино росли.
Вообще-то имя Татьяна считается простоватым, несмотря на родословную и небезызвестных его носителей. Не так уж их много на слуху: Панкова, Доронина, Догилева, Васильева, Лютаева, Кравченко, Лаврова, Друбич… В правительстве нарядная, но со злым лицом Голикова (отвечает за социалку, последствия очевидны). Татьяна Навка тоже стала ассоциироваться не с ледовыми шоу, а с командой В. В. Путина («единороска» и жена Дмитрия Пескова). Тут уж слава к славе, а деньги к деньгам.
Татьяны – дамы с характером. Да если еще знак – Скорпион, Овен, Козерог, Рыбы, Водолей… Да если год какой-нибудь Змеи или Дракона! Другое дело Лошадь, Собака, Кролик… смягчат нрав.
Жёстче Татьян, наверно, Марии. Мария Владимировна Миронова тут лидер. Участковый Плаксин (бывший сыскарь) из отделения на Волхонке мне рассказывал, какие душевные эти старики, проживающие на его участке: Мария Миронова, Николай Крючков…
Придёшь к ним, говорит, и за стол усадят, и чаем с плюшками напоят. А я видел генеральный прогон спектакля «Уходил старик от старухи» по пьесе Семёна Злотникова в «Школе современной пьесы» у Иосифа Райхельгауза, там играли М. Миронова и М. Глузский. У Марии Владимировны был сложный период жизни, явный уже Паркинсон (лицо дёргалось), театр её буквально возродил к жизни. А Михаил Андреевич Глузский (скорпион-самоед) вообще много раз прерывал действо, злился на самого себя, убегал за кулисы… Вскоре ему отнимут ногу, что ускорит его кончину.
В конце этого прогона уже Мария Миронова (козерог) властно остановила постановку и заявила в полный зал:
В этом месте старуха умирает. Так вот – не дождётесь!
И сцена смерти старухи действительно была пропущена, пошли поклоны. А там, если кто не видел, старик конфликтует со старухой, зная, что скоро умрёт, он всё порывается уйти из дому (как граф Л.Толстой), но старуха, пытающаяся умиротворить обстановку (тут конфликтной М. Мироновой действительно приходилось играть на сопротивлении) перехитрила своего непутёвого мужа и померла раньше. Такая трагикомедия.
Что еще сказать по поводу Татьян в связи с Татьяниным днём? Что больше всех в пару им подходит человек с именем Сергей. Не зря в одноимённой песне об этом поётся. Что мою учительницу начальных классов (не первую, а уже вторую, их было за три года две) звали Татьяна Михайловна.
Что как-то я сватался к одной Татьяне – вместе работали в издательстве. Тогда она была Богоявленская, из старообрядческой семьи, росла в лесу, как Фрося Бурлакова, преуспела в танцах, по знаку – козерог, мать-одиночка, воспитывавшая сына. Замуж за меня она не пошла, а пошла – узнал года три назад – тоже за танцора и стала Сагайдачной. Совет им да любовь.
А вот когда один заказчик накрыл нам поляну в грузинском ресторане, Татьяна Богоявленская повергла в шок грузин-вокалистов, станцевав под их живое пение так достойно и по-кавказски, что они стояли вокруг, преклонив колена, и дружно прихлопывали в такт, как царице Тамаре. И даже для нашего коллектива эта сторона Татьяны стала откровением. Татьяна Габич была подружкой поэта-песенника Александра Шаганова. Пацанка, рыбы, комиссарская стрижка, каштановый цвет, лицо без признаков утончённого аристократизма. Однако умная и ироничная.
Выйти покурить с ней было одно удовольствие. Принесла как-то в издательство его, Шаганова, книжку, нашла там стихотворение, на основе которого И. Матвиенко написал очередную их песню. И стала читать этот опус. Мы чуть не умерли со смеху над хромотой и несуразностью текста песенного гения. Потом Татьяна Габич уехала, кажется, в Италию. Все куда-то – потом… беда прямо.
Татьяна Сойфер – художник. Она же возглавляет наше отделение ВОС (слабозрячие люди). Пацан у неё, Егор, колясочник (рожать ей запрещали врачи, а она родила). Говорит её Егор тоже плохо. Но с головой у него в порядке, вообще он оптимист.
Инвалиды в оптимизме – пример всем относительно здоровым. Или как шутят врачи, недообследованным. Ибо абсолютно здоровых нет.
У Татьяны две фамилии, вторая – Аносова. Она – рыбы.
Я писал о ней статью, сравнил её с зажигалкой. Ураган энергии. Рисует, занимается прикладным творчеством, поёт, ведёт кукольный театр (выбила на него президентский грант), заправляет своими слабовидящими подопечными. Участвует в соревнованиях! По соседству со мной живут её родители, отец Татьяны, Виталий Давыдович – подполковник в отставке. Юмором Татьяна в батю. Мне на день рождения подарила свою работу – центровую на её последней персональной выставке – аппликация из морских ракушек в виде лиры. Ты же, говорит, поэт, пусть тебя вдохновляет. Я её обожаю. Их – и лиру, и Татьяну.
В моём роду я знаю одну Татьяну, которую тоже не видел с её детских лет. Она была тогда малявка, а её отец, мой двоюродный дядька, военный офицер, учил меня плавать. Толком я так и не научился. А Танька долго жила в Петропавловске-Камчатском, так и пропала из виду. Небось, уже на пенсии теперь. Из женщин в моём роду на четыре колена (дальше не забирался) две Раисы, две Анны, две Анастасии, Елена, Вера, Зинаида, Елизавета, Светлана… Других Татьян нет.
Сергей Парамонов
