День выборов позади. Выдохнули. Можно подвести итоги. И не только политические Теперь я точно знаю: если вы никогда не работали наблюдателем на выборах в Мосгордуму, вы не видели жизни. Я была наблюдателем в Басманном районе (45 округ), где Магомет Яндиев в итоге победил Валерию Касамару. Внутренняя кухня участковых избирательных участков — особая песня.
Стоило погрузиться в выборную атмосферу, чтобы понять эмоции членов УИК, как голосуют «надомники», что за настроения царят на участках и к каким ухищрениям прибегают те, кто не по зову сердца оказался причастен к истории с голосованием.
Выбор оказался не случайным. «Басманный считается скандальным округом», — предупредил меня молодой человек, который выдавал направление для работы наблюдателем. Любые сомнения отпали: мне сюда.
Участок располагался в помещении совета ветеранов. С порога стало понятно: веселье исключено. В зале для голосования со стен на нас смотрели Сталин, Жуков, Малиновский, Рокоссовский. Члены УИК уселись спиной к портрету Путина. Лицом к лицу столкнуться с главой государства предстояло избирателям.
Будки для голосования разместили впритык с лозунгами: «Родина-мать зовет», «Раздавить фашистское чудовище», «От народной мести не уйти врагу». Над КОИБами — баннер «Слава победителям». Здесь же от руки написанный девиз учреждения: «Принимать нетерпеливых ветеранов — терпеливо, раздражительных — предусмотрительно, обидчивых — тактично». О дне выборов напоминали только две металлические конструкции, перетянутые тканью: «Мой город для жизни». За ними виднелся прибитый гвоздями к стене красный флаг.
К 7.30 утра подъехала охрана. Дежурить на участке, который спрятался на задворках района, делегировали трех сотрудников полиции, двух росгвардейцев, одного МЧСника и дружинника. С последним мы разговорились. «Я всегда соглашаюсь на выборах работать, выгодно это, — говорит молодой человек. — Денег не платят, но если три раза в месяц трудишься на массовых мероприятиях, выдают годовую карту на бесплатный проезд, обеспечивают халявным проходом на футбол, даже билеты на елку в мэрию давали. Дело-то плевое, просто следить за порядком».
Работники УИК в полном составе заняли свои места. Председателем комиссии оказалась бойкая блондинка. «На книги» для избирателей посадили четырех разновозрастных женщин. У КОИБов выстроились четверо мужчин от 25 до 40 лет. В их обязанности входило помочь избирателям правильно закинуть бюллетень и пожелать каждому хорошего дня.
Во дворе перед входом трудились массовики-затейники. Девушка в костюме Микки-Мауса отсчитывала шаги вдоль здания совета ветеранов, стены которого были увешаны предупреждениями «Осторожно, сосульки». Две коллеги Микки-Мауса томились за столом с табличками «аквагрим». Четвертая напарница утрамбовывала в пластиковые бутылки батарейки для утилизации, которые приносили избиратели. Уличное веселье сопровождалось песнями российской эстрады.
— Вы все работники совета ветеранов? — не удержалась я.
— Нет, мы все сотрудники управляющей компании.
— ГБУ «Жилищник»? Вы обслуживаете район?
— Типа того. Нас много лет привлекают трудиться на выборах, так что опыта не занимать, — похвастался один из членов комиссии.
«Куда старых грибов пихать, их гнать надо»
В 8.00 председатель комиссии радостно объявила: «Доброе утро, уважаемые коллеги. Всем удачного дня и хорошего настроения». Из магнитофона понеслось: «Как прекрасен этот мир…».
Участки в Москве открылись.
Утро выходного дня не располагало к раннему наплыву избирателей. Обстановка унылая. В 9.00 члены УИК планировали начать обход надомников с урной для голосования.
Наши организаторы предупредили: на выборах намечается беспрецедентное количество надомников — если рядом не будет наблюдателя, стариков уломают проголосовать за кого угодно. Добавили: не оставляйте пенсионеров без присмотра, с ними могли заранее провести работу. Замечание было принято к сведению.
Мне с членом УИК Михаилом и соцработником Анной (имена изменены. — Авт.) предстояло обойти 45 надомников. Общий список тех, кто пожелал проголосовать дома, составлял порядка шестидесяти человек.
Первой в списке значилась пенсионерка Альбина Федоровна. Женщина сидела в инвалидном кресле вплотную к телевизору. Объяснила: «Совсем плохо стала видеть». Рядом с ней были две дамы среднего возраста, судя по всему, ее родственницы.
Соцработница протянула бабушке бюллетень со списком кандидатов: «Видите что-нибудь?»
— Нет, — ответила женщина.
— Ручку берите.
— Рука не держит.
— Галочку попробуйте поставить.
— Да за кого же ей ставить, она не знает, — вклинилась в беседу родственница избирательницы.
— У нас по списку проходят одна женщина и трое мужчин, — пояснила соцработник.
— Ну-ка зачитай мне, сколько кому лет, — просит старушка.
Член комиссии зачитала.
— Давай самого молоденького. Куда старых грибов пихать? Их гнать надо, — заявила избирательница.
По дороге к следующему надомнику соцработница Анна разговорилась: «Я зареклась фамилии кандидатов вслух произносить и свое мнение высказывать. На выборах президента я одной своей подопечной призналась, что голосовала за коммунистов. Так потом бабушка отказалась от моей помощи, обиделась на меня. Она за Путина топила».
Следующим в нашем списке оказался пенсионер Владимир Иванович.
— Я никого из них не знаю, — ворчал мужчина, изучая бюллетень.
— Вы ведь общаетесь с председателем дома, он активный, все про всех знает. Не рассказал вам?
— В шею надо гнать председателя. Расскажите, кто есть кто в этом списке.
— Одна женщина и трое мужчин, — ответ соцработника.
Мужчина поставил галочку напротив фамилии Валерии Касамары.
87-летняя Анна Степановна встретила нас в полном здравии: «Делать вам нечего, втроем ходите, а потом квартиру обчистите. Никого из кандидатов не знаю. За кого люди голосуют? Вот Машков где? За него хочу».
Старушка имела в виду актера Владимира Машкова. Реклама с его лицом была разбросана по всему округу, листовки оставляли в подъездах домов. Публичное лицо примелькалось. Многие решили, что Машков — их кандидат.
— Машкова нет.
— Он что, не от нашего округа идет? Вот это кто такой? Касамара какой-то?
— Это женщина, мать троих детей, преподаватель вуза, — поправляет соцработник.
— Хорошая?
— Встречи она с избирателями устраивала у вас.
— Это кто? — переходит к следующему кандидату избирательница.
— Конев помогает фонду по борьбе со СПИДом, — охарактеризовала мужчину член УИК. — Родом из Смоленска.
— Так, следующий чем отличился? — не успокаивалась въедливая пенсионерка.
— Турушев от ЛДПР.
— А последний?
— Яндиев от «Справедливой России».
— Пожалуй, я за смоленского проголосую.
В копилку Конева прилетел голос от Анны Степановны.
— Вот вам шоколадка за это, — соцработница протянула плитку. И пояснила мне: «Она всегда после выборов просит шоколадку. Специально ей купила».
«Можно, я всех зачеркну?»
Вышли во двор. Стены домов увешаны портретами единственной женщины, которая была представлена в списке кандидатов в Мосгордуму от округа.
Пенсионерка Нелли Николаевна встретила нас хмуро: «Я хотела за коммуниста голосовать, но он неожиданно снял свою кандидатуру. Теперь не за кого». Портит бюллетень.
Ее соседка Александра Федоровна приняла нас в домашнем халате.
— Я не знаю никого из списка. Мне все равно. За кого надо?
— Кому больше доверяете, — улыбнулась соцработница.
— Если бы я с ними общалась, тогда могла бы кому-то доверять.
— Единственная женщина Касамара и Конев — самовыдвиженцы… — объясняет соцработник.
— А вы сами за кого?
— Мы не имеем права говорить.
— Ладно, — машет рукой. — Пусть будет женщина. Все лучше, чем мужик.
Еще одна избирательница встретила нас ворчанием: «Никого не знаю из них. Но не дай бог ЛДПР». Проголосовала. Бросила бюллетень в урну.
Через час становится ясно: надомники отдают предпочтение Коневу и Касамаре.
— Логично. Яндиева никто не знает, он не вел предвыборную агитацию. Касамара в районе в последнее время работала, общалась с жителями, — поясняет член УИК.
80-летняя Татьяна Михайловна, интеллигентная дама, пишет картины: «Никого из них не знаю, ни с кем чай не пила. Они должны были дойти до меня с бутылочкой вина, тогда бы и поговорили. Давайте я глаза закрою и ткну, на кого Бог пошлет».
Бог послал на Конева.
Позже я поинтересовалась у соцработника, сколько им платят за работу в выходной день. «Две тысячи рублей обещали, посмотрим», — отвечает Анна. Сотрудник управляющей компании не раскрывает карты: «Я не скажу, конфиденциальная информация».
Ирине Львовне под 50 лет. Женщина недавно перенесла инсульт. Квартира давно не видела ремонта.
— Можно, я всех зачеркну? Я уже настолько обманута государством, что не хочу ничего. Стояла бы хорошо на ногах, отправилась бы на митинг. После инсульта меня в метро не пускают, за пьяную принимают после болезни. Недавно я карту инвалида забыла, там меня полиция на улицу выставила из общественного транспорта. Неужели я за таких людей проголосую?
Следующей избирательнице не больше шестидесяти: «Ой, а от КПРФ человек снялся? Я за него собиралась. Ладно, пусть тогда женщина будет», — вздохнула пенсионерка.
Жильцы еще одной квартиры и вовсе озадачились выбором: «Путин есть? Нет? Тогда до свидания».
Среди пенсионеров нередко попадались инвалиды, которые не в состоянии самостоятельно дойти до участка. Один из таких — Иван Николаевич. Мужчина прикован к кровати. Кажется, даже не понимает, в чем суть выборов. Его сын долго пытался всунуть ручку в руку старика. Пенсионер еле говорит. Не видит. Сын зачитал вслух список кандидатов и выдал: «За Жирика давай».
— Не советуйте, пусть сам думает, — оборвал мужчину соцработник.
— За женщину, — проскрипел Иван Николаевич.
«Путина нет? Тогда за бабу»
— Почему Колмогоров от КПРФ снялся? — недоумевала еще одна надомница. — Такая красивая фамилия. А эти самовыдвиженцы чего хотят? Никого не знаю, ну пусть пройдет 75-й год рождения. Вы правда думаете, что это все имеет смысл?
В урну для голосования прилетел первый голос за ЛДПРовца.
Список надомников постепенно сокращался.
Очередная дверь. Звонок. На пороге молодая женщина: «Не знаю, почему к моей маме пришли, мы никого не вызывали. У нее руки скрюченные, она сама не поставит подпись».
— Нам поступило указание от вашего соцработника, — оправдывался член УИК.
Перед нами хрупкая женщина.
— Вы же всегда голосуете, правильно? — интересуется соцработник у дамы.
Та кивает.
— Дочка, — зовет на помощь, — За кого голосовать?
— Я же говорила, зря вы пришли, — раздражается дочка. — Мама забывает, что пять минут назад сделала, а вы хотите, чтобы она определилась с выбором в Мосгордуму.
— В списке одна женщин и трое мужчин, — не обращает внимания на замечание соцработник. — Вы знаете женщину Касамару? Она благоустройством нашей территории занималась. Вы на скамейке во дворе сидите?
— Я не выхожу из дома, — вздохнула пенсионерка. — Давай за женщину эту проголосую. Дай бог что-то сделает.
Следующая избирательница тоже растерялась: «Я-то сама проголосую, а вот сын мой вышел куда-то, он тоже собирался участвовать в выборах. Можно я за него галочку поставлю, у него ведь с головой не совсем нормально». Объясняем, что так не положено. Позже сын разыскал нас на улице: «Путин есть? Нет? Тогда за бабу». Проголосовал на коленке. Стрельнул сигарету. И был таков. Позже мы заметим его около спортивной площадки в компании местных выпивох.
11.30 — половина списка опрошена.
«Мы же договорились, что сейчас голосую за девушку, а за Мишеньку в следующий раз»
— У нас осталось совсем немного времени, чтобы обойти остальных, надо поторопиться, — предупреждает соцработник.
Пенсионерка Александра Алексеевна. «А этот че зачеркнутый? — указывает на снявшего свою кандидатуру коммуниста. — Снялся, предатель. Ладно, не хочет — не надо, нечего было нам мозги туманить. Тогда за женщину. Правильно?» — смотрит в сторону соцработника.
Стучимся в дом к еще одной семье из списка. Перед нами муж и жена. Мусульмане.
— Мы с супругом знаем, за кого голосовать, — берет бюллетень дама почтенного возраста. — Ради Аллаха, за Магомета. Мы сами этого товарища не знаем, но так наши дети велели. А теперь сходите к моей соседке, она вас ждет.
Соседка ждала этажом ниже. Проводила нас на кухню. На столе замечаю записку: «Голосовать Магомет. Актовегин, капельницы от головы».
Женщина изучила бюллетень.
— Мне сказали за Магомедова. Но в списке нет такого, — старушка выглядела растерянной.
— Правильно, Магомедова нет. Есть женщина и трое мужчин, — кивает соцработник.
Я понимаю, что слишком часто слышу от соцработника одно слово — «женщина». Именно на нем будто делает акцент.
— Магомет — это имя, фамилия у кандидата другая, — подсказываю я. — Кто же вам сказал, что за него надо голосовать?
— Агитаторы, ясное дело, — предполагает соцработник.
Пенсионерка залепетала: «Гуляла во дворе, люди подошли и рассказывали жильцам, что за женщину не надо отдавать голос, она против пенсионеров, хочет прибавить сумму за капремонт. А Магомет — за активное долголетие».
Вышли на улицу. Замечаю недовольство на лицах членов УИК. То ли не удовлетворены мнением надомников, то ли устали.
— Слава богу, пришли, я вас целый день жду, — встречает нас очередная старушка — божий одуванчик. — Представляете, на днях мне Конев звонил. Говорил мне, что проголосую за него — буду жить вечно. Так убеждал меня. Я бы за него проголосовала. Но мы же договорились, что я за женщину проголосую, — подмигивает старушка соцработнику.
Внимательно наблюдаю за ситуацией. Члены УИК явно в смущении.
— Я ничего не знаю о договоренности, — улыбается соцработник. — Вы о чем?
— А я знаю, моя дорогая. Ну, давайте за женщину, раз договаривались. А за Мишеньку Конева я в следующий раз проголосую.
Уже на улице соцработник выдает: «Бабушка явно не в себе. Никто с ней не договаривался». Позже признается: «У меня сын работал на Касамару, голоса за нее собирал, может, старушка что напутала».
Дальше разговоры с пенсионерами проходили по одной схеме.
Василий Михайлович, 45 лет: «За кого наши голосуют?» Соцработник: «В списке женщина с тремя детьми и мужчины». Галочка в пользу Касамары.
Евгения Михайловна, инвалид на ходунках: «За кого вообще голосуем?» И снова соцработник: «Женщина с детьми и трое мужчин». Побеждает многодетная мать.
Интересный разговор состоялся с одинокой избирательницей Инной Михайловной.
— У меня давно нет общения с людьми. За кого скажете, за того и проголосую.
— Выбирайте, кто вам ближе, — торопит соцработник.
— Кто же из них мне может быть ближе? Я их знать не знаю.
— Есть женщина с тремя детьми. Она благоустройством территории занимается, вы в курсе?
— Я пять лет света белого не вижу. Из дома не выхожу, лифта у нас нет. Я до туалета еле доползаю. Только в окно смотрю. Помогите уже мне выбрать, — плачет. — Пожалуйста. За кого правильно голосовать?
Судя по всему, Инна Михайловна тоже предпочла женщину.
В соседнем подъезде мы навестили Юрия Николаевича. Мужчина болеет. Встретил нас в майке с логотипом педуниверситета. Один из немногих, кто без лишних вопросов быстро сделал выбор.
А вот другая старушка оказалась дотошной в плане предпочтений. Абы кому не желала отдавать голос.
— Не вижу коммунистов в списке.
— Коммунисты не участвуют.
— Выходит, не за кого голосовать? Остальные трепачи. Может, вы сами вычеркнули коммуниста? Почему он снялся? Заставили?
— К нему вопрос.
— Я Собянину позвоню, пожалуюсь, что ко мне пришли некомпетентные люди.
Из бюллетеня женщина вычеркнула всех.
Последним в списке значился пенсионер Владимир Алексеевич.
— Что за кандидаты у нас? — внимательно изучил биографии четверых представленных в списке.
— Вот мать троих детей, вот человек занимается проблемами СПИДа.
— И все, больше никакой информации? Это мне ни о чем не говорит.
— Касамара какого года рождения? А Яндиев? Университет он закончил?
— Закончил.
Уверенная галочка за Яндиева.
Надомники закончились.
Мы отправились обратно к избирательному участку.
«Я бы за Сталина отдала голос»
Возвращаемся на участок.
— Обедать будете? — спрашивает председатель комиссии.
В небольшой подсобке членам УИК раздают контейнеры с обедом. Плошка куриного супа, картофельное пюре, две крошечные котлеты из баранины и компот.
— Сегодня царский обед, — нахваливает один из мужчин. — Все съедобно. На прошлых выборах есть было невозможно. Помню, на завтрак принесли крошечный омлет и чайную ложку горошка.
Голосование на участке не сказать что в разгаре, но худо-бедно народ подходит.
Под вечер на участок заглянули члены соседнего УИК, учительницы. Фотографировали друг друга. «С разных ракурсов меня сними, чтобы красивая получилась, мне ведь фотографии предъявлять нужно», — переговаривались между собой. Подруга щелкала избирательницу рядом с членом УИК, запечатлела момент, как та ставит галочку, последняя фотография — у КОИБа.
По моим наблюдениям, самыми активными избирателями оказались пенсионеры. Все они после голосования задерживались у портрета Сталина: «Какой красивый мужчина, я бы за него голос отдала».
В 19.50 раздался голос из КОИБа: «Через 10 минут голосование закончится».
В 20.00 дверь участка заперли. Начался долгий и мучительный процесс подсчета голосов.
На протяжении часа считали оставшиеся пустые бюллетени. Затем гасили их.
Настало время выводить результаты КОИБа. Главная интрига заключалась в том, кто победит — самовыдвиженец или кандидат от «умного голосования».
Председатель взяла документ. Какое-то время молчала. Не поверила своим глазам. Затем тихо зачитала.
Валерия Касамара — 209 голосов. Магомет Яндиев — 211.
Отрыв — два голоса.
Присутствующие сникли.
Дальше ситуация развивалась странно. Выданный КОИБом документ никуда не отправляли. Нам пояснили: «Цифры КОИБа не совпадают с программой». Возможно, в подсчете голосов есть свои нюансы, о которых мы не знаем. Мы попросили пояснить. Нам не ответили.
В ожидании непонятно чего мы провели еще полтора часа. Затем предложили членам комиссии помочь подсчитать бюллетени. В нашу сторону прилетело: «Не мешайте, сами разберемся».
Разбирались еще около часа. Члены комиссии с кем-то связывались, пытались что-то подсчитать.
Время будто остановилось. Все устали. Полицейский играл в телефон. Женщина, которая ранее сидела за книгами с именами избирателей, пустилась в рассуждения: «Голосуем не пойми за кого, а потом жалуемся на маленькие зарплаты». Кто-то включил классическую музыку. В помещении стало душно. Налетели мухи.
Ближе к полуночи комиссия сдалась: «Все сошлось. Подсчеты верные».
Под утро в рабочем чате наблюдателей по Басманному округу посыпались сообщения с поздравлениями: «Всем, кто делал свое дело честно, спасибо за работу, азарт, настойчивость и веру. Это было здорово».
Ирина Боброва
