Читать Часть 1
Внешне спокойный, неизменно выдержанный, не любитель вступать в какие-то жаркие споры, Гоги Тоидзе таил в себе взрывной темперамент. Однажды на лестнице в ресторане «Арагви» (стены в котором, к слову, были расписаны старшим братом Ираклием) некий господин перешёл границы в проявлении внимания к его красавице-жене. Удар поверг наглеца со всех ступенек, где он смог обнаружить выбитый зуб. Жуткий скандал пришлось улаживать Руфе, не обошлось и без финансовой компенсации.
Дело в том, что в молодости Гоги занимался боксом и борьбой (основы которых потом передаст младшей дочери – на всякий случай, для самозащиты), да и ежедневная лепка руками укрепляла мышцы. Обо всём этом не подозревал однажды прицепившийся к нему на улице грубиян. Семья уже переехала с Поварской, и в мастерскую теперь он добирался пешком. Как рассказывал мне Гоги, какой-то мужик потребовал, чтобы он там больше не появлялся: «Чтоб я тебя здесь больше не видел!». И ещё толкать начал. Я его локтями отделал, усмехнулся Гоги, кулаки о него не стал марать…
И ещё один был малоприятный случай, где ему пришлось вопреки собственному желанию продемонстрировать свои физические возможности. Один гость, дядя корпулентный, после бокала-другого грузинского вина предложил Гоги посоревноваться в рукоборстве. Хотя желание гостя, тем паче в грузинском доме, следует уважать, но хозяин всё же стал отнекиваться: побеждать гостя тоже некрасиво, поддаваться – это не по-мужски, да и вообще, мало ли что может случиться. А гость напирал, даже поддевать стал: трусишь, мол? Этого Гоги не перенёс. Схватка была напряжённой, затеявший состязание сопротивлялся отчаянно. Это его и погубило: раздался хруст, локтевая кость не только сломалась, но и закрутилась вокруг в месте перелома. Охи, ахи и извинения Руфы, врачи, травматология…
Однажды, вскоре после войны, к нам домой на очень высокий четвёртый этаж, пешком, при ещё не работавшем с войны лифте, поднялась Руфа. Подойдя к трюмо, распахнула тяжёлую меховую шубу, показала заметно округлившийся живот. Мама в волнении обняла её: «Руфина, как ты решилась к нам пешком взбираться в таком положении?!»
Руфа (первая слева) и Георгий Тоидзе (второй справа) у нас в гостях
Вскоре на свет появилась первая дочь – Майя Тоидзе. Спустя несколько лет – вторая, Нателла. Мы бывали друг у друга на днях рождения, семейных праздниках, да я и просто иногда забегал к ним по какому-нибудь делу. Однажды даже немного помог Гоги.
Георгий и Нателла Тоидзе
Его мастерская под высоким куполом, поддерживаемым колоннами, была заставлена скульптурами. А в центре, напротив огромного окна, на вращающейся конструкции – так называемом станке неизменно находилась та, над которой он в данное время трудился. В тот раз, вероятно, натурщик не имел возможности позировать необходимое время, и мне следовало его сфотографировать. Это был рабочий человек, в комбинезоне, или, как тогда говорили, робе.
Я отснял плёнку своим «Любителем», а когда принёс отпечатки, покраснел от смущения, услышав: «Великолепно! Ты меня просто вдохновил!». Вдохновить мастера какими-то снимками? Явный перебор, но вот зато запомнилось…
На рабочем станке, ещё задолго до установки довелось видеть огромного вылепленного, горделиво и основательно сидящего человека, с тонкими чертами лица, украшенного солидными усами, в высокой шапке, с накидкой через плечо, книгой в левой руке и пером в правой. Шота Руставели. Потом фигура будет установлена в Грузии, в Ахалцихе. Памятник Орджоникидзе украсит Уфу.
Замечательное надгробие-памятник будет водружено на могиле авиаконструктора А.Н. Туполева. Массивный не равносторонний треугольник словно парит в воздухе, легко касаясь постамента одним углом. На лицевой стороне, в углублении барельеф Туполева, с одного края обрамлённый стремительно летящим ТУ, а с другого – крылом исторической авиетки. Монументальное надгробие вошло в десятку самых заметных памятников Новодевичьего кладбища. Его заказали Тоидзе не случайно.
Памятник А. Туполеву
Ещё во время работы над другим проектом – огромной статуей «отца русской авиации» Н.Е. Жуковского Туполев с помощниками не раз приезжал в мастерскую, и неизменно оказывался доволен ходом работы. Убедившись в высоком профессионализме скульптора, он дал согласие, чтобы именно Тоидзе был автором его прижизненного скульптурного портрета. Несмотря на возраст позировал, сколько надо. Что же касается памятника Жуковскому, то его установили на центральной площади одноимённого города. И он так глянулся тамошним авиаконструкторам и физикам, что его запросто стали именовать «Коля». А физтеховцы завели традицию: после успешной сдачи экзаменов увенчивать его голову бумажной шляпой. Видимо, в знак признательности за моральную поддержку…
Думаю, узнай об этом автор – посмеялся бы: чувство юмора у него было отменное.
Есть и ещё памятники, изваянные Тоидзе. В городе Киржач, например, стоит памятник Владимиру Ильичу. А другой монумент известен большинству москвичей: в бронзе и граните увековечен дважды Герой Советского Союза космонавт Владислав Волков. Бюст опирается на цилиндр постамента, вокруг которого оборвана лента-«орбита» – в память о трагической гибели космонавта вместе с другими членами экипажа в 1971 году.
Памятник В. Волкову
Меня всегда цепляет, когда я проезжаю мимо этого величественного мемориала. Где-то за полгода до трагедии мы с приятелем коротали вечер в Доме журналиста за графинчиком «белой» и традиционной недорогой закуской: селёдочкой с горячей варёной картошкой. Мимо столика проходил стройный красавец в чёрной паре с геройской звездой. «Привет, Владислав! Не посидишь с нами?» – приятель мой, недавний апээновец, был знаком с ним по совместной работе над изданиями по космической тематике в Агентстве печати «Новости». – «Ну, если только по одной. Режим». – «Готовишься к новому?..», – профессионально продолжил приятель, уже поднимая рюмку. – «Вроде того», – был ответ. – «Неужто лунная программа?» – «Не будем об этом, ребята. Счастливо оставаться».
А остался он – в виде замечательного монумента, на котором выбиты уже две звезды…
Читать Часть 3
Владимир Житомирский
