Сегодня, 11 января, в театре Романа Виктюка в очередной раз представят спектакль «Путаны». Лирическая комедия итальянского драматурга Нино Манфреди идет в театре уже 21-й год, и всё это время роль писателя-неудачника Армандо играет Ефим Шифрин. Корреспондент «Известий» расспросил актера, как за эти годы изменился его персонаж и он сам.
— Невероятно, сколько лет не закрывают спектакль, и вы играете эту роль…
— Когда я начинал играть этот спектакль, то был намного моложе своего героя, теперь — намного старше. Тот случай, когда Ромео играет пенсионер (смеется). Но будем играть, пока публика ходит.
— 12 лет назад вы говорили, что «Путан» можно играть долго. Цитирую: «До тех пор, пока я смогу передвигаться по сцене».
— Я сохранил способность передвигаться, и поэтому судьбе спектакля пока ничего не угрожает (смеется). Мы делаем небольшие правки по тексту: слово «компьютер» заменили на «планшет». Когда мы начинали, не было мобильных телефонов. Правда, у нас по-прежнему стучит пишущая машинка, хотя она уже исчезла из обихода, но это звуковой памятник тому времени, когда спектакль создавался. Остальное не устарело. Пьеса замечательная, всё там вечное. Теплые человеческие отношения. Бесхитростный сюжет.
— Виктюк ставил именно на вас?
— Да. Единственные исполнители, которые не менялись все эти годы, два главных действующих лица — Екатерина Карпушина и я — мы бессменные. У нас никогда не было второго состава. Менялись Путти, они становились всё моложе и моложе, а мы — всё старше.
— Реакция зрителей менялась?
— Виктюк, как все новаторы, немножко предвосхитил время. С годами нас принимают лучше. В конце 1990-х «Путаны» были очень неожиданны по форме и эстетика Виктюка еще не была знакома театралам. Помню, были сложности с восприятием. Играли, например, в Саратове, и после антракта к нашему ужасу зал поредел. Тогда играли с антрактом, без микрофонов, а там была акустика оперного театра. Потом на помощь пришли время и техника. Форма спектакля перестала пугать публику. У спектакля есть фанаты, они путешествуют за нами из города в город. Поклонники повзрослели за это время, набор предметов на нашей актерской кухне изменился, а мы выходим в том же гриме.
— Обратимся к вашим телеработам. Как вы попали в сериал «Филфак»? Не остановило, что это молодежная комедия?
— Мне показалось, что надо встряхнуться жесткостью, отчасти грубоватой. Уж больно благостная картинка сложилась в моей жизни, всё в ней по прямой, от цели к цели. И тут неожиданное предложение. Ни секунды не раздумывал, когда прочитал сценарий. Всё было в пользу того, чтобы я там снялся. Роль — завкафедрой русской литературы, а я когда-то учился на филфаке, хорошо знаю атмосферу. За работу взялся с удовольствием. Мне ничего похожего играть не приходилось. Довольно неприятный тип этот Гудков. Сложный человек, желчный, циничный, ревнивый.
У меня раньше все злодеи были обаятельными. Помню, как тепло принимал зал моего Бургомистра в «Драконе» по пьесе Евгения Шварца — ставил Владимир Мирзоев. И в фильме «Глянец» Андрея Кончаловского мой герой — известный модельер Марк Шифер, который мнит себя этаким Наполеончиком, хотя и манерный, неприятный, но я не слышал ни одного отзыва, что он отвращал кого-то от себя.
— Вы всё время что-то новое придумываете, многолики и разнообразны. Вдруг стали романсы петь, а потом и в мюзиклах вас увидели. В шоу «Цирк со звездами» участвовали. Несколько книг написали, стали «Мистером Фитнес», в соцсетях блог ведете, у вас тысячи подписчиков. В кино снимаетесь. Чем еще удивите нас?
— У меня не было цели удивлять, так получалось. Проекты стихийно появлялись в моей жизни. Думал ли я, что буду петь сложные вокальные партии (под симфонический оркестр), участвовать в четырех мюзиклах? «Времена не выбирают», «Жизнь прекрасна», «Принцесса цирка», рок-опера «Преступление и наказание». Мне Кончаловский так и сказал во время работы над «Преступлением и наказанием»: «Дружочек, ты пошел в первый класс».
Я действительно в который раз пошел в первый класс, о чем не жалею: целую школу закончил за время репетиций. Потрясающая музыка Артемьева, который еще и в зале сидел, и дуэты, и хоры… А в «Принцессе цирка» появилась странная хореография, которой я никогда не занимался: например, в сцене грандиозного банкета в конце первого акта — балет рук, стилизованное, синхронное поедание пищи и принятие алкоголя. Я не имел права никого подвести в массовой сцене, поэтому сидел дома перед зеркалом и учил это всё. Там вообще много движения, пластики.
Есть еще одно дело, которое я люблю не меньше других: записываю аудиокниги. Кое-что стало хитом продаж. Довлатовская «Иностранка», например. Петербургского писателя Сергея Носова я сам предложил, влюбился в его роман «Фигурные скобки», за который он получил премию «Нацбест-2015». Я тогда был членом малого жюри и горжусь, что мой голос стал решающим в определении победителя. Книга сложнейшая, там неимоверное количество персонажей, голосов, и они не должны пересекаться. Страшно волновался, что скажет Носов. И прямо растаял, когда он написал мне, что доволен результатом.
Я всё пишу с режиссером, петербуржцем Дмитрием Креминским, а не просто сижу перед микрофоном и читаю книжку. Для меня это такая же серьезная актерская работа, как спектакль. Записал Достоевского — «Чужая жена и муж под кроватью». Замечательные книги «Белое на черном» Гальего (рад, что он тоже доволен моим прочтением), Этгара Керета, «Этот древний, древний, древний мир! Уроки истории» Андрея Усачева — она написана в ироническом ключе, очень интересно, для детей и взрослых.
— Серьезные нагрузки. А как и где отдыхаете?
— Я нигде не отдыхаю. Зачем? Летом, если есть возможность, хорошо утром искупаться, а вечером — к людям, дать концерт. Переключаю тумблер: отдыхаю от одного (от мюзиклов, например), восстанавливаюсь другим.
— Какие съемки, репетиции предстоят?
— Предложений как никогда много. Наверное, время подошло. Но я перестал говорить о планах. В прошлом году мы подготовили спектакль «Парни из рая» (с Сергеем Шакуровым и Викой Исаковой, режиссер Нина Чусова), уже висели афиши. А перед самой премьерой обнаружилось, что авторские права на пьесу оформлены ненадлежащим образом и нас опередила другая группа. Мы просто заболели от потрясения… Теперь я молчу о планах. Как только они обретут очертания — расскажу.
Светлана Мазурова
