Ничто, как вы понимаете, не вечно под луной.
И под нашим турецким полумесяцем тоже.
Иногда выясняется, что нужны новые туфли, новая юбка или вовсе даже новый диван. Или стены пора перекрасить. А заодно и выкинуть старый ковер и купить новый, под цвет стен.
Скромные такие желания.
Ибо возникают они у меня не каждый день, а по мере... ну, почти необходимости... про туфли почаще, про стены и диваны пореже — как у всех.
И вот, представьте себе идиллическую картину: ваши желания совпали с вашими возможностями — и вы выходите из дома с запасом времени и денег и с твердым намерением и напутствием мужа выбрать на свой вкус... ну, допустим... давайте для примера ограничимся тапочками, джинсами и диваном, хорошо?
Думаете, не проблема?
Думаете, если есть и время, и деньги (оба сразу, полное счастье!), то проблем уже нет, как нет и предмета для рассуждений и повода для явления ехидны народу?
Думаете, у нас в Турции, откуда с прошлого века привозят все, что ни попадя, и продают это везде, где можно, потеснившись, встать, — думаете, уж там-то... избаловалась совсем аффтар-то! Да мы сами видели, какие там магазины, сколько их на погонный километр города и на душу его населения — да иди и покупай что тебе и твоей ехидне угодно... не вопрос!
Если бы.
Нам с ехидной угодно... ну, мы уже допустили, что, к примеру, домашние тапочки (небольшой каблучок или танкетка, никаких жутких морд малиновых зайчиков и чтоб удобно было), джинсы обыкновенные (без сверкалочек и не унисекс, не любим мы его, плохо сидит) и... ну да, диван. Ибо ремонт уже произошел, и пришло время расстаться со старым.
И вот выходим мы на простор тех самых многочисленных, удобно расположенных на каждом не километре — на каждой стометровке нашего города, чистых, красивых и просторных, заполненных всевозможными диванами и тапочками под ними магазинов...
И тут... навстречу нам выходит она.
Она приятна на вид, и раньше мы никогда не думали о ней плохо.
А если слышали что-то плохое, то исключительно от ужасных, консервативных, выживших из ума или вообще не имевших его личностей, но сами ничего такого... не подозревали даже.
Мы ее даже временами любили.
Но когда она выходит... чуть не сказала: на тропу войны — а ведь и правда: она выходит, чтобы воевать с нами, победить нас и морально уничтожить. Она агрессивна и навязчива, как подурневшая кокотка, ей мало добровольно сдавшихся в плен — она не успокоится, пока жив хоть один ее враг или критик...
Если кто не понял — я про моду.
У нас в Турции она везде.
На каждом сантиметре тех самых хваленых магазинов, которые на каждом километре. Ей принадлежит все, она безраздельно царит здесь и властвует над неокрепшими и незакаленными умами продавцов и покупателей.
Никому и в голову не приходит сопротивляться — только мы с ехидной... эх... что нам терять, кроме не купленных еще вещей?
«А где другие модели? — невинно начинаем мы, предвкушая предстоящее Ватерлоо и Бородино в одном флаконе. — Другие модели тапочек, да. Ведь они бывают, правда? Ведь не все же тапочки в мире на тряпочной подметке и в форме малинового зайца? У нас на них аллергия... нет, на бирюзовых мишек и ярко-желтых собачек тоже... мы хотим просто тапочки. Совсем просто — черные, серые, да любого нейтрального цвета, хоть в клеточку, на нормальной подметке с небольшой танкеткой...»
Пораженные продавцы переглядываются.
Наверно, на специальных курсах для продавцов чего попало их учили, что «эти придурки», то есть покупатели, иногда бывают... такие.
Проявите терпение и понимание, учат их, обращайтесь с ними как со слабоумными, они ничего вам не сделают — пошумят и уйдут. И вы сможете радостно и весело продавать наше модное что попало нормальным людям.
Они терпеливо объясняют нам, что таких тапочек, как нам угодно, никогда не было в природе, их не может быть в принципе... как, скажем, фиолетовых бананов со вкусом клубники, понимаете?
Ехидне почему-то кажется, что тряпочные тапочки в жанре малиновых зайчиков куда больше похожи на фиолетовые бананы со вкусом клубники — то же извращение, может, кому и понравится, но не нам, натуралам!
Нам бы попроще чего... и я, закаленная в боях с модой ветеранка, достаю из сумочки... да-да, как та девушка ту самую хрустальную туфельку... тапочек прошлого урожая и демонстрирую его впавшей в транс публике.
«Это, — ласково и спокойно говорю я, прижимая локтем хихикающую ехидну, — тапочек вашей фирмы, купленный в вашем магазине... вот у вас, девушка, в прошлом году... вот чек и все вещественные доказательства. Значит, они существовали в природе? Где их можно найти?»
Уличенные во лжи и злостной некомпетентности призраки торговли разлетаются прочь от нас — остается один... новенький... кто не успел, тот опоздал, все его собратья по затуманиваю мозгов занялись очень срочными делами... а он обречен. Он судорожно вспоминает уроки тех самых курсов.
«Это, — он берет тапочек с отвращением и пренебрежением, — модель прошлого сезона. Вы никогда и нигде не найдете ее!»
В последнем заявлении звучит гордость от собственного понимания положения вещей и почти искреннее сочувствие слабоумию. Я знаю, что говорю, а вы... обе, с этим вашим зверьком... или покупайте малиновых зайчиков, или... извините, мне надо тут срочно!
Ибо такие покупатели, как мы, никого не интересуют по определению: мы не способствуем росту товарооборота, только нервы всем портим.
Кстати, нам самим довольно весело от того, что они абсолютно искренни: они искренне не помнят никаких других моделей тапочек или туфель, кроме тех, что сейчас на полках; если им напомнить, они начинают искренне доказывать вам превосходство новых моделей над некогда (ой, и правда ведь, было такое!) существовавшими; они искренне не понимают, как можно не полюбить с первого взгляда тапочки из тряпочки в жанре малинового зайца; они искренне рассказывают, сколько таких тапочек было куплено на этой неделе... их вообще почти не осталось, вы рискуете остаться в одиночестве... покупайте, что тут думать-то!
Пораженные модой продавцы не знают, с кем имеют дело.
Мы — не те, о ком их учили на курсах, мы гораздо хуже.
Мы — движение сопротивления.
Мы лучше будем ходить по дому босиком или будем беречь старые тапочки (нам не привыкать, помните: «Как повяжешь галстук — береги его!», а то фиг потом купишь похожий... старые песни о главном, ох, точно о главном) — да, мы будем беречь их, как тот хрестоматийный галстук, до лучших времен.
Практика опытных сопротивленцев показывает, что лучшие времена наступают раз в года два или три, — и тогда вы придете в магазин, увидите милые серые тапочки на танкеточке, а на вопрос: «А нет ли у вас... чтобы из тряпочки и в жанре малинового зайца?» — получите не ответ, а недоуменный взгляд: о чем это? малиновые зайцы? Их никогда не производили, что вы, как можно, это же кошмар! Вот же прекрасные тапочки... да-да, мы знаем.
И всегда это знали.
Так будет. Подождем.
Мы вообще в магазин-то пошли, чтобы вам все это рассказать, а так-то мы в прошлом году две пары нормальных тапочек купили, нам не очень-то и хотелось... мы теперь за джинсами, да?
Это другая история: джинсы мне как-то были действительно нужны. Походив в поисках чего-то подходящего по нескольким магазинам, я подготовила специальную речевку, которую в ритме рэпа произносила, решительно ухватив ближайшего продавца. Иначе бороться с ними невозможно, разговор с ними затягивает, как болото... на котором, б-р-р-р, силы зла властвуют безраздельно... да вы и сами, наверно, знаете, что на тех самых курсах по продаже модного чего попало их учат никогда не отвечать: «Нет!»
Только в самых крайних случаях.
Если, к примеру, слабоумный клиент спросит в обувном отделе, нет ли у них красной шапочки. Такого можно смело посылать в книжный или еще дальше, право имеете.
Но мы с ехидной тоже крайний такой случай.
Входим мы и весело, четко выговаривая все слова, запеваем: «Скажите, пожалуйста, есть ли у вас джинсы: чуть ниже талии, но не бедер и не попы, размер такой-то, не зауженные вот так и не расклешенные вот этак, нормального джинсового цвета, без прорех на всех местах, без сверкалочек, бисера и стразов, не на „болтах“ и не с такой вот крошечной молнией? А, есть?»
Они цепенеют.
Ибо «никогда не говори покупателю «нет» — это первая заповедь их науки, пусть войдет-таки и хоть что-нибудь модное, да прикупит, какая разница, что он там сначала хотел... но, с другой стороны, как еще отвечать на конкретно и ребром поставленный вопрос?
Обычных джинсов в Турции не было два года.
Потому что эта гадина мода, глумливо хихикая, заявила: все, голубчики, будете носить вот такие штанишки, будете, как миленькие, куда денетесь-то? Чтобы с попы съезжали или, наоборот, под мышками застегивались на крошечную молнию, чтобы все сверкали... еще радоваться будете и скажете, что красиво... скажете-скажете, я вас давно... морочу!
Блузки? — Только вот такого фасона — или вот такого цвета!
Брюки? — В этом сезоне укороченные и зауженные, а в следующем длиннющие и широченные.
Длинное пальто? — Сейчас только куртки, и не сметь!
Куртка? — В этом сезоне пальто, и никаких!
Тапочки? — Из тряпочки... сами знаете в жанре кого!
Мода в нашей отдельно взятой стране победила полностью и окончательно.
Я лично объясняю это незакаленностью умов в борьбе с образованием, ибо его у нас... не то чтобы нет, но не так много... на душу населения, как магазинов.
Во всяком случае разницы между стилем и этой гадиной, модой (извините, натерпелась, наболело!), не видит никто.
Мода существует на все-все-все.
На младенческие ползунки — и ладно бы они менялись в сторону усовершенствования, так нет же: как раз таких, как я покупала два месяца назад... да, у вас... вот таких, очень удобных и мягеньких, нет, уже не найти ни за что... только в жанре малинового зайца, эх.
На мебель — купить не разваливающийся на отдельные бесформенные и огромные подушки диван, а вот типа этого... чтобы сидеть удобно было и не такой большой... почему снят с производства... ах, мода... нет, не надо в жанре малинового зайца... мы не могли купить диван полтора года, а потом сделали на заказ. А ножки у обеденных столов, мадам, сейчас модно вот такие... почему неудобно — всем удобно... да, этот стул можно двигать только обеими руками, но такая мода... других никогда не было, что вы?
На шоколад — я всегда покупала себе к кофе... маленькие такие шоколадки... почему больше никогда... а если я хочу такие же, а не в жанре малинового зайца... при чем тут мода... это же шоколад!
На краски — нет, вы не можете покрасить ваши стены в тот цвет... это же раньше, а сейчас вот... каталог, пожалуйста... нет, что вы... пастельные уже не в моде... а вот этот для детской — очень модно, малиновый... нет, почему заяц?.. но можно и зайца нарисовать, тоже модно!
На чайники — я как-то хотела... и расхотела почти сразу: они все были не то чтобы в форме зайца, вовсе в форме пирамиды (честное слово, я бы не придумала, это все она, мода!), но зато в цветочек... силы зла властвуют безраздельно.
Труднее всего купить что-нибудь совсем простое, вроде черной короткой юбки — если мода (гадина!) так приказала. В следующем сезоне именно этих юбок будет завались — но ничего другого никто не наденет: мода же.
Есть мода на кафель, и если (не приведи любой, действующий на этой территории господь!) у вас отвалилась и бесповоротно разбилась одна-единственная плитка на видном месте — вы никогда не найдете не точно такой же, даже похожей! Мой вам совет: не хотите гранд-ремонта — соберите осколочки, сложите их, как паззл, приклейте и, главное, следите за модой! Потому что эта гадина, не имея ни ума, ни фантазии, иногда повторяется, и лет через несколько кафель может вернуться.
Хотя надежды мало: дизайнеры и прочие кутюрье не дремлют.
Они воюют против нас — против нашего естественного желания покупать удобные и нравящиеся нам вещи. Они — за вечных малиновых зайцев в интерьере, за постоянный круговорот вещей вокруг нас, они по другую сторону баррикад, бог (любой, действующий на данной территории) им судья.
Мы — движение сопротивления.
Нас мало — я и ехидна, но мы не сдаемся.
Мы лучше умрем босиком и стоя, чем будем жить, сидя на малиновом подушечном диване в тапочках-тряпочках в жанре и форме зайца!
Мы не хотим носить обувь с вытянутыми вперед на километр носами — пусть модно, но на следующий год стало модно носить обувь с тупо обрубленными носами, а мы хотим, чтобы стильно и с чувством меры... пусть вытянуто, но немного, пусть закруглено и обрублено, но чтобы радовало глаз.
И желательно мой — а не этой гадины моды с ее приспешниками!
В России ехидна отдыхает: есть множество мест, куда мода если и заглянула, то не надолго, не все разорила и быстро ушла.
И есть и узкие, и длинные, и широкие, и короткие, и черные, и белые, и всякие, к примеру, юбки.
А у нас нет.
Наша мода убивает все, что не этого сезона.
Сказано: всем носить бирюзовое с оранжевым — и все витрины побеждены этими цветами, и все жители Турции, все, как один, в едином порыве бросаются покупать бирюзу и апельсины и чтобы они непременно рядом... мода такая... и потом... привыкаешь... вроде и красиво уже, а?
Но поздно вы это поняли: уже пора носить сиреневое с красным... и все, в едином порыве... нет, бирюзового с оранжевым у нас нет, как вам в голову пришло такое сочетание?.. совсем не модно!
«В этом сезоне, — сказал нам очередной слуга моды, — вы не найдете светлого, в холодных тонах, не очень толстого ковра. Сейчас модны вот эти!»
«Вот эти» были мрачно коричневые лохматки из синтетики, которые только безумец может внести в свой дом — свою крепость и сливаться там с ними в экстазе. Мерзкие на вид и непонятно, как чистить — а какое ей, гадине, дело? Ей же лучше: не сольетесь в экстазе — выбросите и пойдете за новыми... а она уж постарается и к тому времени создаст еще что-нибудь... в жанре малинового зайца.
Иногда у нее случаются просветления — и в тот сезон мы покупаем понравившуюся нам одежду с запасом на пару лет: например, недавно мне удалось поймать вполне пристойные, похожие на нормальные джинсы и черные же, классические брюки.
Когда мне говорят, что русские женщины одеваются как-то не так, я могу возразить только одно: видели бы вы местные... мимолетные виденья!
Турецкие молодые женщины, все поголовно, рабы любви к моде. Они ее солдаты и сторонники, ее защитники и кормилицы, ее поклонники и застрельщики... нет, застрельщики — это, наверно, мы с ехидной... если в смысле застрелить... что-то мы... плохо знать и забывать слова по-русски... мы волнуемся... эта гадина... мы — движение сопротивления, а они!..
Они все как одна, в едином порыве!
Только узкий носок всю зиму, только рыже-бирюзовое в крапинку, только широченный пояс, только со сверкалочками... ах, милая, это нехорошо, когда везде фестончики — тьфу, сверкалочки!.. ах, маменька, вам нейдет палевое!
А что делать? Нейдет и нехорошо — это не аргумент, мода знает лучше.
Мода ходит по улицам и проникает и в их дома: они радостно, делая вид, что им это нравится и удобно, сидят на подушечных, утопляющих седока в глубинах какого-то пуха диванах... спасение — дело рук самих утопающих: я лучше вон на той табуреточке, ладно? Ибо я — часть движения сопротивления... нет, спасибо, я принесла свои... не надо мне этих тряпочных малиновых монстров... не надену!
Они наливают чай в модную малиновую чашку из чайника в форме пирамиды — я молчу и пью его, мне жаль их; они неразличимо одеты в супермодные в этом сезоне узкие до безобразия или до него же широкие джинсы; они модно пострижены и покрашены, они делают только модный, а не подходящий лично им макияж... они все сверкают... они легко могут пойти в шикарном платье на посиделки к подруге и в джинсах и кроссовках в театр, если они в этом сезоне модны... ах, как мы с ехидной устали от моды!
От царящей в Турции не самой высокой, но очень широкой и сильной моды.
Мы — утомленные модой.
Она утомила нас, надоела нам, мы хотим всего ничего: нормальные тапочки, джинсы, диван — и не каждый сезон, диван же не прокиснет, как молоко.
Мы не хотим подчиняться безумцам, придумывающим жуткие цветовые сочетания, мы не хотим этих сверкалочек и малиновых зайцев... мы сами выберем подходящий нам силуэт и стройнящую лично нас длину юбки... нет, это не модный воротничок... она живая... а не надо было трогать за хвост — это ехидна, она вне моды и цапнет всякого, кто заподозрит в ней модный аксессуар!
