Тема, которая возникла в ходе поездки во Вьетнам и о которой я вспоминаю сегодня, драматична.
Знакомство с миром трагедий и тогда привело меня в состояние тревоги, и сегодня, когда я листаю написанное под свежим впечатлением, не оставляет равнодушным. Утешает одно: ценой немалых усилий выход всё же найти можно.
…Как-то Кьеу Лоан пожаловалась в компании: совсем стала плохо спать, нервы ни к черту. Кто-то из знакомых протянул порошок: «Мигом все проблемы снимает…».
Потом она уже не могла обойтись без таких порошков, готова была отдать за них что угодно. Поняла, что попала в капкан, из которого вырваться невозможно.
К счастью, Лоан ошиблась. Родные уговорили её прийти сюда, в Школу новой молодежи. Сами тогда довели до забора, окружающего здание бывшего католического колледжа, что расположено на окраине Хошимина.
…«Школа – как одна семья, школа – как одна семья» – этот рефрен усиливает и без того пружинистый ритм песни, которую исполняет певица. Ей аккомпанирует эстрадный оркестр – электрогитара, синтезатор, ударные.
Новая мелодия – уже без жесткого ритма – позволяет особенно выгодно подать голос певицы. Он глубок, выразителен, эмоционален. «А еще Кьеу Лоан играет в драматических спектаклях. Главная их тема – страшная власть наркотиков над человеком», – комментирует вполголоса Нгуен Куанг Ван.
Он директор школы. А беседуем мы тихо, чтобы не мешать репетиции участников самодеятельности – Лоан и её друзей, – которые готовятся к концерту, посвящённому очередной годовщине этого необыкновенного заведения.
Оно было открыто сразу после освобождения Сайгона. Город к тому времени был крупнейшим центром распространения и потребления наркотиков. В числе королей этого бизнеса значились высшие представители южновьетнамской знати.
Среди поставщиков зелья было и немало военнослужащих-американцев. И это не случайно. Под эгидой ЦРУ для финансирования собственных тайных операций в Индокитае в середине 60-х годов на территории соседнего Лаоса были созданы огромные плантации опиумного мака.
Жуткая цифра: только в Сайгоне рухнувший режим оставил в наследство свыше 100 тысяч наркоманов.
Девять из каждых десяти пристрастившихся к этому пороку употребляли самый сильный наркотик – героин.
К середине 80-х картина резко изменилась. Число официально зарегистрированных наркоманов измеряется уже не тысячами, а сотнями, причем среди них нет героинистов. И свой вклад вносит Школа новой молодежи.
Здесь отвратят от пагубного пристрастия
«Но почему в названии слово “молодёжь”?» – спрашиваю я у директора после того, как уже несколько раз видел на территории заведения людей весьма зрелого возраста.
Болезнь поражает в первую очередь молодых, да и век наркомана чаще всего недолог, говорит Куанг Ван. Средний возраст наших «учеников» – чуть за двадцать. Справедливости ради скажу, что самому юному исполнилось шестнадцать, а был случай, когда приняли «на учёбу» 70-летнего.
Я видел одного человека, только что поступившего сюда. Он лежал на жёсткой кровати без подушки. Пожилой, побитый жизнью человек, с измождённым лицом и провалившимися глазами. Я спросил его имя. Он пробормотал что-то нечленораздельное, обнажив остатки полусгнивших зубов.
По словам врача, стоявшего рядом, ему нет и тридцати. Мелькнула мысль: доктор ошибся раза в два. Но врач произнес ещё лишь одно слово: «Гашиш». Я пожелал успеха и ему, и его пациенту и, быть может, излишне поспешно вышел из комнаты.
Этот человек находился в самом начале первого, как тут говорят, «биологического» периода излечения. Длится он от нескольких дней до месяца.
Здесь стоит задача привести больного в нормальное человеческое состояние. Его, разумеется, лишают психотропных средств, к которым он пристрастился. Это вызывает тяжкие приступы. Чтобы облегчить страдания, пациенту делают многочасовой массаж, порой даже на протяжении целой ночи.
Процедура преследует не только терапевтические цели.
Как потом со мной делились «ученики» школы, их буквально пронизывала мысль: кто-то о них заботится, кто-то ради них выбивается из сил. Ради них – тех, кто прежде казался выброшенным на обочину жизни, кто ощутил полное одиночество, собственную ненужность и никчемность.
Они особенно остро это чувствовали в моменты, когда капли пота со лба измотанного, выбивающегося из сил массажиста, буквально обжигая, капали на их тело.
Да, теперь они кому-то нужны, им стремятся помочь выбраться из трясины.
Надо крепче взяться за руку спасителей, сделать над собой усилие. Иначе из топкого болота не выкарабкаться.
В школе протянут руку помощи
К концу «биологического» периода «ученик» обретает веру в то, что способен обходиться без зелья. Но не дай бог поддаться этому ощущению, покинуть стены школы. Как правило, следует новое падение в пучину.
«Какие лечебные методы помимо интенсивного массажа здесь применяют?» – спрашиваю у Куанг Вана.
Он перечисляет: «Иглоукалывание, холодные ванны, специальная гимнастика, лекарственные настои из трав и листьев».
Всё это закладывает фундамент излечения от пагубной страсти.
«Я не раз обсуждал эти проблемы с зарубежными коллегами, – продолжает директор, – и мы приходили к выводу, что на сегодняшний день нет средства, которое бы давало стопроцентный результат. Здесь, в школе, мы полагаем, что речь идет о нарушении в первую очередь психики человека, поэтому огромное внимание уделяем воспитательной работе с подшефными. Ведь для этих людей в их жизни все человеческие удовольствия, всё, что приносит радость, удовлетворение, было подменено галлюцинациями наркотического забытья, неотвратимой потребностью вновь и вновь ввергать себя в этот делирий. Вернуть им радость истинной жизни, вновь подарить им способность любить – своих родных, близких, свою родину, наконец, раскрепостить их разум и душу – к этому мы здесь стремимся. Стараемся окружить этих людей заботой, убедить, что они способны вернуться к полнокровному бытию. Одновременно исподволь воспитываем в них сознание того, что человек может самореализоваться лишь в труде. Большинство ведь не допускали прежде и мысли о работе. Мы обучаем их нескольким специальностям: изготовлению мебели, музыкальных инструментов, ковров, одежды, обуви. Часть наших подопечных задействованы расположенным неподалеку сельскохозяйственным кооперативом… Подготовка к труду, повседневная воспитательная работа составляют сердцевину второго периода нашего курса. Он занимает около двух месяцев. В ходе третьего периода (его продолжительность примерно 20 месяцев) люди занимаются теми видами трудовой деятельности, о которых я говорил. И, конечно, мы делаем всё, чтобы они до конца поверили в себя».
Получают ли они зарплату? Этот вопрос вызывает у собеседника улыбку. Как мне показалось, не без гордости он отвечает: при 8-часовом рабочем дне некоторые получают вдвое больше директорской зарплаты. Обычный же заработок равен ей.
Мы считаем, подчеркивает он, что это реальный путь к самоутверждению, обретению веры в свои возможности, чувства, что человек вновь встал на ноги.
«И если уж мы заговорили о материальной стороне дела, – продолжает директор, – замечу: наша деятельность приносит ежегодно более чем пятимиллионный доход. Эти средства идут на расширение производства, укрепление базы. Постоянно ощущаем помощь государства: оно снабжает «учащихся» из расчёта двести донгов на человека в месяц. Кстати, столько же выделяет на эти нужды из своих доходов и сама школа. И когда нам было предложено финансовое содействие со стороны городских властей, то мы сочли это уже излишним».
Итак, «школьники» неплохо зарабатывают. Но как они могут тратить эти деньги?
В течение полугода, рассказывает Куанг Ван, они могут расходовать их здесь, в магазине и буфете, поскольку люди не имеют ещё права покидать территорию. Затем получают возможность выйти в город на 24 часа – сперва раз в два месяца, затем раз в месяц, потом дважды в месяц и, наконец, раз в неделю. Это исключительно серьёзный момент. Некоторые в такой ситуации поддаются соблазну, возвращаются к старым привычкам. Срок пребывания их в школе порой приходится продлевать с двух до трех лет. Здесь особую роль призван сыграть климат взаимоподдержки, который мы у нас культивируем
Директор говорит негромко, внешне спокойно. Но за мягкими манерами чувствуется ярость в отношении тех, кто торгует наркотиками, толкает молодых людей на гибель. Эту злость в адрес торговцев «белой смертью» здесь культивируют.
Они хотят, чтобы вы попали в зависимость от них, надеются сделать вас собственными рабами – эта мысль постоянно повторяется во время занятий с «учащимися».
Нередко к опаснейшим веществам приобщают того, кто ослабил контроль над собой, выпив спиртного, продолжает Куанг Ван. Кое-кто полагает, что пару раз употребить наркотик безопасно, что это ещё не создает пагубную привычку. Глубочайшее заблуждение! – твердо и чуть грустно произносит он.
Тут царит живительный климат взаимоподдержки
Сколько «учеников» в школе? И как они попадают сюда?
800 человек, десятая часть из них – женщины. 20 процентов приходят сами, добровольно. З0 процентов приводят родственники. Остальных доставляют в принудительном порядке, отвечает собеседник.
Вообще, наркомания – болезнь особая, подчёркивает Куанг Ван. Она передаётся не посредством болезнетворных микробов, а через знакомых, приятелей, друзей. Поэтому больного непременно следует изолировать, поместить в иную атмосферу, обязательно проникнутую искренней заботой о нём, глубоко человечным отношением к каждому, в каком бы тяжёлом состоянии и неприглядном виде он ни поступил к нам. Новый «ученик» попадает не в сугубо лечебное заведение, он становится членом коллектива, преследующего одну цель.
«Вы ведь здесь не видите охранников в форме?» – неожиданно спрашивает Куанг Ван. Я отрицательно качаю головой.
Да, продолжает он, вход и выход с территории контролируют наши активисты. Это и многое другое я почерпнул у вашего Макаренко, учеником которого имею смелость себя считать…
По методу Макаренко
Наш разговор уже с четверть часа прерывают какие-то выкрики, напоминающие команды. В конце концов я вопросительно взглядываю на директора. Он жестом руки приглашает выйти на террасу. Группа людей в белой спортивной одежде занимается гимнастическими упражнениями. По команде тренера они, чуть присев, поочередно выбрасывают вперед руки, затем трут ладони, проводят ими по лицу, делают дыхательные упражнения.
Мы идём дальше. Несколько человек, сидя на циновках, возятся с корпусами гитар. Один из них зачищает деку шкуркой. Не отрываясь от работы, он рассказывает о себе.
Зовут Нгуен Ван Лиен. 40 лет. Курил опиум. Пытался бросить, но это было выше его сил. Здесь семь месяцев. Чувствует себя так, как будто заново родился. Родные знают, что он тут. Теперь они за него спокойны. Уже строит планы на будущее, хочет создать собственную семью. А почему нет? Ремесло здесь освоил, а деньги пойдут уже не на проклятый опиум…
К слову, несколько свадеб было сыграно в самой школе. Безалкогольных, разумеется.
Директор ведёт меня к школьному музею. Стенды с образцами продукции, изготовленной в этих стенах. Подарки от друзей. Выписка из уголовного кодекса республики. Мне переводят: за тайное хранение наркотиков или торговые операции с ними полагается тюремное заключение от шести месяцев до пяти лет; в отягчающих случаях – до двадцати лет.
Мы переходим в другой зал. Тут расставлены стеклянные банки с сухими травами, листьями, кореньями – национальными лекарствами…
«Но главное наше лекарство – любовь к этим людям», – улыбается Нгуен Куанг Ван.
Явно именно это «главное лекарство» и позволяет здесь достигать поразительных успехов. На фоне того, что в клиниках на Западе, как говорил мне директор, удаётся вылечить лишь каждого пятого, из десятка «выпускников» Школы новой молодежи шесть или семь навсегда освобождаются от наркотического рабства.
С зависимостью покончено!
В качестве постскриптума добавлю. К сожалению, публикация в моём «Новом времени» о вьетнамской методике исцеления наркоманов никого особо ни в Москве, ни в стране не заинтересовала, хотя журнал выходил массовым тиражом. Более того, когда я пытался привлечь внимание вроде как заинтересованных лиц, в телефоне слышал довольно кислую реакцию.
Похоже, отпугивала необходимость собственной самоотдачи, да и коммерческой перспективы не просматривалось…
Владимир Житомирский
