Виртуальный Педро
Лет тридцать назад весьма популярными были статьи на тему «Может ли машина мыслить». Физики и лирики ломали копья, не очень хорошо представляя себе предмет разговора (особенно лирики). Строились потрясающие прогнозы (которые оказались детским лепетом по сравнению с тем, что могут компьютеры на самом деле).
Сейчас, когда понятие «искусственный интеллект» перешло из фантастических романов в обыденную жизнь, когда «Дип Блю» обставил чемпиона мира Гарри Каспарова, как ни странно, к машинному творчеству относятся куда более скептически и используют его совершенно утилитарно.
Прежде всего большинство творческих работников научились с помощью компьютера избавляться от рутинных операций. Скажем, Софья Андреевна Толстая двенадцать раз переписывала от руки «Войну и мир». Большинство современных писателей избавлены от этой рутины. Как ни странно, компьютер способствует более качественной отделке текстов: если текст, написанный от руки или на машинке, иной раз ленишься править, просто, чтобы не перепечатывать потом, на компьютере вылизываешь текст сколько угодно, было бы время и желание (читая современных авторов, я замечаю, однако, что ни времени, ни желания у них, похоже, нет).
О том же, какой инструмент получили в руки художники, мультипликаторы, создатели фантастических фильмов, и вовсе говорить не приходится. Но речь сейчас не о том. Речь о попытках использовать машину не как инструмент, а как собственно творца. Еще в начале шестидесятых сильно нашумела книжка поэта Ульриха Краузе, который писал что-то жутко модное типа:
И перламутровый узор
Точеный бледный
Над озером ответил взор
Печальный бедный
Потом оказалось, что никакого Ульриха Краузе нет, а модернистские стихи сочиняет компьютер, используя случайные сочетания слов.
Создатели подобных программ на голубом глазу говорили, что творчество это такой же производственный процесс, что результаты его потребляются, что производство прозы, поэзии и особенно мыльных сериалов нужно ставить на поток, а производительность труда у человека оставляет желать лучшего
Пятнадцать лет назад, когда я впервые прочёл это в книге Абраама Моля «Искусство и ЭВМ», мне показалось, что он просто рехнулся. Однако нынешняя действительность абсолютно подтверждает его мысли. Поэтому я не удивился, прочитав однажды в интервью с создателями одного из сериалов, что они используют компьютер не только для подготовки текстов. Компьютер генерирует характеры, сюжеты, диалоги То-то, подумал я, немногие виденные мною серии сильно отдают машинным маслом:
Здравствуй, Эвита!
Здравствуй, Мария!
А где же Педро?
Ты хочешь спросить, где же этот подлец Педро, который разбил сердце моей дочери?
Как, Педро разбил сердце твоей дочери?
Да, Педро разбил сердце моей дочери, потому что он подлец!
Почему же он подлец, Эвита?
Так вот, программа, которая без проблем способна генерировать такие диалоги, была написана в начале шестидесятых. Даже тех дохлых по нынешним понятиям компьютеров с полумегабайтом памяти и полмегагерцем тактовой частоты хватало на такое творчество Сейчас успехи компьютерных наук позволяют обходиться и без актеров, произносящих эти диалоги. Виртуальные Марии и Эвиты будут обсуждать виртуальных Педро, а наш зритель ему все едино, «апатиты и навоз»
«В обществе образуются два слоя: потребители, пожирающие и переваривающие произведения искусства в часы досуга и творцы, фабрикующие эти произведения в часы работы».
Читаешь эти строки Абраама Моля и явственно видишь одного из персонажей повести «Понедельник начинается в субботу»: кадавра. Точнее, кадавров было два. Первый был создан в предположении, что если человек будет сыт, то он, следовательно, будет счастлив. Сожрав несколько бочек селедки, этот первый образец попросту лопнул. Второй образец создавался на более возвышенной основе: он стал жрать не только селедку, но и часы, шубы, книги и картины, и сожрал бы всю Вселенную, если бы его не обезвредили с помощью, как мне припоминается, небольшой атомной бомбы.
Что ж, дескать, делать, раз у нас потребитель такой, будем под него подделываться. Куда деваться: поскольку произведения искусства потребляются, значит, это товар. Мы производим, вы покупаете. Вы заинтересованы в том, чтобы товар был лучшего качества, поскольку вы платите за него деньги, мы заинтересованы в том же, поскольку получаем за это деньги.
Есть Искусство с большой буквы, в котором художник выражает свое мировоззрение, есть искусство с маленькой буквы, в произведениях которого, может быть, нет глубины, но есть художественность, и есть «искусство»: в нем нет ничего, кроме формы, а иногда нет и ее. Это и комиксы, и бульварные книжонки, выставки пустоты, концерты тишины, мыльные оперы.
И именно в этой области «искусства» способны работать компьютеры. Только надо ли?..
P.S. Дописал я статью, пошел отдыхать. Компьютер занял сын и вскоре продемонстрировал достижение: за пять минут с помощью программы "Dance Machine" он сляпал вполне утилизуемую рейвовую композицию. Ни хуже и не лучше того, что я слышал по телевизору. Я не к тому, что сын у меня гениальный композитор (он, по-моему, и нотной грамоты-то не знает). Я к тому, что музыка, которую я слышу по телевизору, вот так и сочиняется: левой ногой за пять минут кем попало. Я к тому, что уровень (музыки, сценариев, книг) стал настолько низок, что безмозглая машина без проблем может на этом уровне творить
А полонез Огиньского ей по-прежнему слабо
Или, положим, «Войну и мир»
1998 год.
Опубликовано
19.05.2005
Продолжение следует
