Физик Альберт Эйнштейн мог встречаться с Мэрилин Монро, Владимиру Машкову пришлось изучить теорию относительности, а Олег Табаков выручил Евгения Миронова, когда тот потерял все деньги. Об этом «Известиям» рассказал народный артист России Авангард Леонтьев. Беседа состоялась после премьеры спектакля Театра Олега Табакова «Ночь в отеле», режиссером которого стал Владимир Машков.
— Получив предложение сыграть Эйнштейна, вы думали о внешнем сходстве с ученым? В гриме вас сразу и не признать.
— Когда во время отпуска Владимир Машков позвонил мне и предложил эту роль, он уже тогда за меня обо всем подумал. Я попросил у него прочитать пьесу. Но Машков сказал: «Пьесу я прочту тебе сам». О том, что на сцену я точно выйду в гриме Эйнштейна, Володя предупредил сразу. Сказал, что для меня сделают парик с очень характерной, всклокоченной эйнштейновской шевелюрой. «Взрыв на макаронной фабрике» — такая прическа была у ученого в последние годы жизни, когда он уже не очень заботился о своей внешности. А в молодости Альберт Эйнштейн был неотразим.
— Хотя в пьесе Терри Джонсона ваш герой — вовсе не Эйнштейн, а просто Профессор.
— Да и Ольга Красько не Мэрилин Монро, а Актриса. Думаю, автор побоялся писать о конкретных людях. Это очень ответственно. А Машков решился рискнуть.
Володя очень хорошо был готов к постановке. Он посмотрел видеозаписи нескольких европейских и американских спектаклей по этой пьесе. Кстати, там не было портретных гримов. Надо сказать, что Володя увидел некоторые недостатки тех спектаклей, и в своей работе ему хотелось их избежать. По его замыслу это должен быть микст жанров. Тут и драма с элементами комедии, и мелодрама, иногда и трагедия. Эта многожанровость очень сложна, но зато выгодна для театрального действа.
Задумав спектакль, Машков в подробностях изучил эпоху и биографию Эйнштейна. Мы все поражались его осведомленности.
— Не удивлюсь, если режиссер даже теорию относительности Эйнштейна изучил.
— Да, и ее тоже. Володя встречался с учеными, что-то они ему рассказывали про E=mc2. Он и артистам велел читать много. Я взял одну книжку об Эйнштейне, другую. Но авторы слишком наукообразно писали, для моей головы трудновато. Потом наткнулся на книгу Максима Чертанова из серии ЖЗЛ. Очень живо написано, никакого напряжения, хотя там есть всё: про жизнь, про науку и про относительность.
Машков — «актерский» режиссер. Работать с ним — подарок. Давая согласие, я понимал, что он будет добиваться от артистов точности, игры на пределе собственных возможностей. Я был зрителем первых режиссерских опытов Володи. Всё начиналось здесь, в подвале на Чаплыгина. И очень скоро Олег Табаков стал говорить: «Вовка Машков ставит лучше, чем я».
— Большой аванс для начинающего режиссера!
— Когда в 2000 году Табаков пришел худруком во МХАТ имени Чехова, то позвал Машкова и других режиссеров делать спектакли. Сам же принципиально ничего не ставил. Зачем ему, когда Вовка Машков лучше? Так в Художественном театре появился спектакль «№13D», ставший в скором времени хитом. Табаков считал, что это самая успешная постановка десятилетия.
— Думаете, «Ночь в отеле» тоже станет хитом?
— Никогда те, кто делает спектакль, так не думают. Ну, а если вдруг и забредает такая мысль в голову, то тут же гонят ее от себя. Спланировать успех очень трудно, может не получиться. Все боятся этого. Это как у хозяйки с пирогом. Казалось бы, сама старательная, все ингредиенты хороши, а тесто не поднимется. «Было плохое настроение, вот и не вышло», — говорит хозяйка.
— Почему решили делать спектакль в подвале на малой сцене, а не на новой, большой, на Сухаревской?
— Пьеса камерная, и маленький зал подвала для нее очень органичен. Да и декорацию режиссер с художником Сергеем Тыриным решили сделать натуралистичную. На сцене — реальный номер нью-йоркской гостиницы, чтобы зрители как бы оказались в нем случайными свидетелями.
— Вы верите, что Эйнштейн мог встречаться с Мэрилин Монро не в фантазиях автора, а в реальной жизни?
— Конечно, мог. Дело не в том, была ли эта история на самом деле, а в том, что они увидели друг в друге или увидели бы, если бы встретились. Терри Джонсон предположил, о чем могли бы говорить Эйнштейн и Мэрилин Монро. И в это очень интересно играть.
— Многие думают об актрисе как о пустышке, но есть мнение, что она была не такой глупой.
— Я мало видел фильмов с Мэрилин Монро. Да и целиком, наверное, ни один не осилил. Я плохой кинозритель. Но как-то Машков принес на репетицию аудиозапись. Мэрилин Монро поет песенку из какого-то фильма. Это такая прелесть, такое обаяние! Возможно, эта женщина была властной, своевольной, но ее голос выдавал в ней ребенка. Такое не сыграешь. Как ни старайся. Это ее сущность — детскость и наивность. Для артиста, художника это очень ценные качества. Даже Пушкин говорил, что поэзия должна быть глуповата (в письме к поэту Петру Вяземскому. — «Известия»).
— Почему?
— Думаю, потому что надо быть доступным, а заумствовать — ни к чему.
— Но Мэрилин по сей день главный секс-символ. Скорее, в ней привлекала легкость, кажущаяся доступность. Разве нет?
— Человек вырос, стал делать всё, чем занимаются взрослые, но внутри остался ребенком. В этом ее беззащитность перед жизнью и перед людьми.
— Наивный, беззащитный вряд ли достигнет высот и станет звездой.
— Отчего же. Таким был Анатолий Зверев, знаменитый художник, чьи картины после его смерти стали стоить очень дорого. А сам он жил в нищете. Любил выпить, любил, чтобы его угостили, — у самого денег не было. Ему даже негде было ночевать. Людям, которые начинали заботиться о нем, как о ребенке, он был очень признателен, но отблагодарить мог только портретом. Кроме рисования, его больше ничего не интересовало. В том, чтобы оставаться детьми, нет ничего постыдного.
— И не надо пытаться изжить ребенка из себя?
— Нет-нет, ребенок должен остаться в художнике обязательно. Мир ведь очень недружелюбен к человеку. Нам то жарко, то холодно, то сухо, то наводнение. Даже в XXI веке. А представляете, что было в доисторические эпохи? Оптимизм и некоторая наивность дают силу жить.
— Как думаете, сложно ли Владимиру Машкову руководить театром, ставить спектакль, да еще не забывать детей из колледжа Олега Табакова? Справляется ли?
— У Володи прекрасный учитель — Табаков. Все ученики Олега Павловича были в восхищении от его человеческих качеств. Оставшись без учителя, каждый из них по мере возможностей пытается соответствовать ему. Вот и Володя искренне и неформально заботится о театре и юных талантах из колледжа.
Вы знаете, в чем была уникальность Табакова? Он родился с природной интуицией. Его актерский талант, педагогический, организаторские способности — это в совокупности делало его очень ценным для театра человеком. Он умел увидеть задатки дарования в абитуриентах и их развивать. Табаков любил рисковать, ставить непосильные задачи не только перед собой, но и перед учениками. Например, когда Владимиру Машкову было немногим больше 20, Олег Павлович предложил ему сыграть старика Абрама Шварца в «Матросской тишине» Александра Галича.
Володя придумал герою возрастные черты, делал сложный грим, старящий его на несколько десятилетий. На поклонах зрители ждали, когда же выйдет пожилой актер, игравший Абрама Шварца, а он всё не появлялся. Многие так и уходили из театра в недоумении: почему же главный герой не вышел. Они и не догадывались, что мальчишка на поклонах в центре — тот самый старик из еврейского местечка.
— Все говорят, что Олег Павлович был добрым, очень веселым. А мог ли он быть жестким?
— Конечно, а когда надо — и очень требовательным. Но на него нельзя было сердиться. Это как с родителями, мы многое им прощаем — и жесткость, и занудство. А почему? Да потому что они нас любят. Это не рационально и не формулируется в четких фразах. Вот и Олег Павлович любил всех и его любили в ответ. Молодые артисты чувствовали, что этот человек заинтересован в успешности их судьбы. Табаков был готов всячески помогать. Он мог разрулить любую ситуацию: будь то бытовая проблема, тяжелые жизненные обстоятельства или кому-то просто потребовалось его плечо, чтобы поплакать.
Евгений Миронов рассказал мне одну историю. Когда лопнул банк, в котором лежали все его сбережения, Табаков неожиданно принес ему полиэтиленовый пакет с деньгами. Значительной, кстати, суммой. «Женька! Когда будут деньги — вернешь».
— Большое счастье иметь такого учителя.
— Да. Все ученики Табакова опалены жаром его доброты, заботливости, неформального внимания. Олег Павлович был очень щедрым человеком. У него все занимали деньги. Думаю, что не все возвращали, но он никому не отказывал.
Табаков заботился даже о могилах мхатовских ветеранов. Восстановил их надгробья на Новодевичьем, Введенском, Ваганьковском и других кладбищах. Он этим занимался не формально, а от чистого сердца. Я другого такого человека не встречал.
— Евгений Миронов — ученик не только Табакова, но и ваш. Вы же тоже долгие годы преподавали в Школе-студии МХАТ.
— Пока я почти каждый день ходил на работу в ГИТИС и Школу-студию, прошло 27 лет. Поначалу я преподавал в студиях Олега Табакова. А потом он доверил мне самому набрать курс. И с его легкой руки я подготовил три актерских выпуска.
— Среди тех, кто учился у вас, много известных артистов: Евгений Миронов, Владимир Машков, Игорь Нефёдов, Марина Зудина, Елена Майорова, Анастасия Заворотнюк, Алексей Серебряков, Денис Суханов, Олеся Судзиловская и многие другие. Вы довольны учениками?
— Я люблю говорить слово «выпускник», в учителя они сами себе могут выбрать, кто им больше подходит. За наших с Табаковым выпускников, как правило, никогда не стыдно.
— Чувствуется рука мастера?
— Нет, чувствуется, что у ребят есть дарование, они его не расплескали, сохранили, научились существовать в кадре или на сцене самозатратно. К этому мы пытались их пристрастить.
— Вы бы выделили кого-то из своих выпускников?
— Никого не хочу, пусть выделяют журналисты и зрители. Я всех люблю. Очень мне нравилось это педагогическое занятие. Я с удовольствием ходил на уроки и даже ждал их с нетерпением.
— Вам так нравилось учить?
— Это большое удовольствие. И в этом смысле мы счастливее наших выпускников, потому что они расставались навсегда с альма-матер, а мы — нет.
— Каким бы талантливым ни был артист, но в его биографии большую роль играют случай и кино. Если повезло сняться в популярном фильме, судьба наверняка сложится. Вы так не считаете?
— Нужно, чтобы подфартило, говорил Табаков, но фарт необходим одаренным людям. Что бы ни происходило с Россией, — лихие, не лихие периоды, сытые, кризисные, — а наша страна продолжает рождать очень сильные актерские дарования.
— Почему же при таком множестве дарований нам так и не удалось завоевать Голливуд?
— А мы и не пытались. У нас замечательный российский кинематограф, с богатой историей. Смотрю старые фильмы с огромным удовольствием. В них очень высокая изобразительная культура. А какая игра со светотенью у операторов черно-белых фильмов!
Я помню, как Павел Лебешев в «Нескольких днях из жизни Обломова» направлял свет, не на артистов, а на декорацию. Свет в кадре был только отраженный от экранов, установленных сверху или сбоку, рядом или снизу. Получался эффект естественного освещения. Это требовало большого мастерства, труда и времени. Такой кинематограф — большое искусство. Так что нам есть чем гордиться.
Зоя Игумнова
