Я не считаю себя совершенно безграмотным человеком. В школе писал без ошибок, в университете тоже. Не жаловался и не собираюсь. Даже подработка у меня — редакторская, поэтому и запятые ставить умею, и предложения составлять.
Со мной учились (и учатся) люди неблестящей грамотности — и это вполне естественно. Многие друзья вне университета, некоторые родственники опять-таки интуитивно в совершенстве не проявляют грамотной речи. Могут ударение не туда поставить, слово исковеркать, выбрать вместо нужного слова пароним (сходное по звучанию слово, но отличающееся от него по значению: простак — простец, плавки — плавни, поверка — проверка, подбородник — подбородок). Но... Я их почти не исправляю и делать этого не собираюсь.
Почему? Да потому что привычка исправлять — двойственная.
Есть положительная сторона: исправлять из-за желания помочь. Это особенно касается языка, который сам по себе невероятно переменчивый и динамичный. Такое желание помочь — от чистого сердца, — возможно, боюсь, только в теории вселенского счастья, общества нравственного и физического равенства, мира без войн и дрязг! В утопии. В никогда не осуществимом. Нигде.
Есть отрицательная сторона, она-то и реальная. Человеку, исправившему ошибку другого, чрезвычайно трудно не остаться для этого другого пафосным, бахвалящимся и самовлюблённым гадом. Ах, он такой-сякой, исправил меня, унизил — тоже мне самый умный! Здесь не играет в большинстве случаев никакой роли ни возраст, ни образование, ни статус, ни авторитет: меня исправили, значит — гады.
Сложно устоять от такого соблазна — не обвинять и обижаться, а прислушаться. А уметь прислушаться к другим — невероятно трудная задача. Иногда мысль, что другой человек способен лучше тебя разбираться в определённой проблеме, может натурально свести с ума. Проще обидеться.
Ну исправлял я в своё время друзей — и что?
– Ой, да какая разница.
– Да забей, я знаю.
– Да-да, звонИт, иди-ка ты...
– Надел, не одел, отвали уже, придурок.
И я даже стал радоваться таким ответам. Услышали, а прислушались ли — не моё дело. Пусть даже послали в далёкие дали. Я с удовольствием отправлюсь, но с чистой душой.
Гораздо хуже, как по мне, ведут себя люди, которые, услышав исправление в речи, начинают содрогаться и рвать на себе волосы от собственной якобы безграмотности:
– Ой-ой, точно, прости, пожалуйста!
– Действительно, извини, я такой дурак!
– Тьфу, тьфу, тьфу. Ты не считаешь меня глупой? Нет?
В таких случаях и вовсе получается, что, исправив ошибочку, ты нанёс личности человека серьёзный урон. Они, такие обидчивые люди, почему-то рассматривают грамотность как один из критериев ума, порядочности, образованности... И при удобном случае, наконец-то выучив правила постановки запятых, готовы ругать, критиковать, забрасывать помидорами человека, забывшего поставить знак препинания. Хорошо ли так делать?
Я на полном серьёзе считаю, что глупо и невоспитанно. Нельзя тыкать в человека его ошибками. Ну «одел» он на себя шапку — и что? Ну не может человек быстро «просыпатся» — и что? Ну не знает он, когда использовать «адресант», а когда «адресат» — и что?! Линчевать его? Да бросьте.
Само собой, я не имею в виду людей, работающих со словом как таковым. Журналисты, писатели, телеведущие, артисты, блогеры ОБЯЗАНЫ знать родной язык на превосходном уровне. Им ошибка прощаться не должна. До сих пор помню, как дед пугал, что раньше в СССР с радио выгоняли за одно неправильное ударение в эфире! И правильно.
А обычным людям других профессий небольшая неграмотность прощается. Ведь не обязан журналист уметь строгать или пользоваться токарным станком; писатель не обязан уметь воевать; блогер не обязан уметь программировать. Только так.
Поэтому, друзья грамотные, не будьте суровы к друзьям чуть-чуть грамотным — все же люди! Руководствуйтесь краткой, но самой лучшей формулой – оки. Неправильно поставили запятую — оки! Ошибся в правописании причастий с двумя «н» — оки! Спутал ударения — и оки с ним! Как ОК, только оки.
Пользоваться формулой «оки» в других жизненных ситуациях (помимо грамматических ошибок) не воспрещается.
Борис Поженин
