Заключительного аккорда нынешнему учебному году, видимо, не дождаться. Сертификаты когда еще придут, выпускные откладываются, зато массированным наступлением пошли структурные перестановки на местах и выше. Тут как раз подоспели новый ФГОС и новый Закон «Об образовании» — думай, учитель, думай.
Никто и не против. Нам пришло письмо от Татьяны Кузьменко:
«У нас тут взялись тасовать учителей то по возрасту, то по званиям, то по анкетам родителей — ощупывают, как коней на ярмарке. Нет, со мной-то все хорошо, но я вот представила, что было бы с моей бабушкой-учительницей, доживи она до такого.
Бабушка моя из деревни. Ближайшая школа находилась в соседнем селе, и вот в 6 лет она увязалась за старшими в школу как была, босиком, и стала каждый день ходить. Увидев такое рвение, отец ей купил обувь: «Учись, дочка, может, будешь не в колхозе работать, а учительницей, и будут про тебя говорить не „вон Машка Кузнецова“, а „здравствуйте, Мария Павловна“.
У бабушки были волшебные отношения с математикой, и после педучилища она стала учителем — сначала в своей сельской школе, потом в Ельце, потом в Москве. Она, конечно, мало соответствовала стандартам: не везде делала правильные ударения, почерка как такового у нее не было, не сказать чтобы ее тянуло читать книжки. Но как любила и знала она школьную математику! А тянуло ее ко всяким лодырям, лоботрясам, запущенным и отпетым — всех слов не вспомню. Соответственно всякий двоечник тянулся на ее бодрый, свойский голос: „Ка-а-акой такой перпендикуляр, вот я сейчас на тебя наложу настоящий перпендикуляр-то... не-е-т, не игрек, ишь ты, Игрек Николаевич какой нашелся“. Я помню это воркование, потому что в дошкольном возрасте частенько занимала место на последней парте во время ее уроков. И после уроков:
— Ваня, мама твоя работает дворником, а ты-то ведь можешь выучиться, стать хоть мотористом. Давай я тебя до тройки доучу, хочешь?
И если „балбес“ кивал головой, она за него бралась. По мнению бабушки, на твердую тройку может каждый, главное — чтоб он руки приложил.
Это было ее коньком — „донышко выскребать“. Она окучивала всех двоечников без исключения, без устали, многие годы — и некоторых, говоря ее словами, „доводила не только до троек, но и до твердых четверок“. Понятно, что ходить с ней по микрорайону было прикольно: здрасьте, Марьпална, как поживаете, Марьпална, у меня все хорошо, Марьпална. Дяди и тети разной наружности улыбались одинаково по-доброму, а бабушка всегда помнила, кого как зовут и кого до чего она „довела“.
Не думаю, что бабушка воспитала хоть одного ученого. Она говорила: „Умным и без меня помогут, а мои — на кого собственная мать не надеется“. В школе ее, конечно, ценили. Тогда! Хотелось бы, чтобы и в наше время таких учителей не обижали».
Ольга Фролова
