Давно я не испытывал ощущения полёта. Да и во сне перестал летать.
В молодости я жил в сто раз хуже, чем сегодня. Не на что было поесть, не на что было купить одежду и обувь. Дело доходило до того, что нечем было заплатить за автобус, и я ехал зайцем.
Уже писал как-то, как в начале 60-х годов в Москве я заходил в кафе «Дружба» и воровал там булочки и какао. Это был мой завтрак. Потом я приходил туда на обед, а иногда и на ужин. Вспоминая об этом, до сих пор испытываю стыд, но что было, то было.
Это не мешало мне испытывать чувство полёта.
Опубликовали рецензию в газете — полёт.
Хорошо беседовал с Юрием Завадским — полёт.
Был на премьере Анатолия Эфросом — полёт.
Долго говорил с режиссёром Оскаром Ремезом — длительный полёт.
А ещё я проводил заседание киноклуба, выступал там, вёл обсуждение фильмов (полёт!) «Первый учитель», «Листопад», «Иваново детство», «Шинель», «Звонят, откройте дверь», «Сладкая жизнь», «Земляничная поляна»…
Когда смотрел фильм из этого списка — длительный полёт. Полёт мысли, полёт настроения, полёт души.
Голодной, холодный, я приходил домой (снимал жильё у ворчливых хозяев — мне всегда попадались ворчливые хозяева), валился в кровать и тут же засыпал.
Что поддерживало мои силы?
Что помогало мне летать во сне?
Доброе отношение Григория Рошаля, Михаила Ромма, Владимира Наумова, Ролана Быкова, Александра Митты, Анны Земновой, Марины Орловской… Я могу долго перечислять тех мужчин и женщин, которые мне помогли в жизни.
Четвёртый (а может быть, пятый) этаж «Литгазеты» на Цветном бульваре, 30. Мы в буфете с Леонидом Жуховицким. Молодого писателя совсем недавно назначили заведующим отделом очерка (отдел назывался по-другому). Я хотел выпить стакан чая и съесть бутерброд с сыром. Леонид Жуховицкий, когда подошла моя очередь, сказал:
— Бери что хочешь. Я плачу. Сегодня ты мой гость.
— Всё, что хочу? — спросил я. — Я могу тебя разорить.
Я взял двойную порцию борща, пельмени с маслом и сметаной, чай с пирожным, два бутерброда с колбасой и с сыром… И всё это съел.
Похожий случай у меня когда-то был и с Симоном Львовичем Соловейчиком в сосисочной на Невском проспекте.
Соловейчик приехал в командировку от «Комсомольской правды» проводить диспут о призвании.
Сегодня я могу есть сколько хочу и что хочу.
Сегодня у меня есть нормальное жильё (и никаких ворчливых хозяев).
Сегодня я могу поехать на собственной машине марке «Ниссан» (старушка, правда, ей 11 лет, но она ещё бодренькая).
А полёта нет.
Есть уныние, горечь и некое ощущение безысходности.
Я бьюсь, бьюсь и бьюсь. И так можно лоб расшибить — не до полёта будет.
Хочу сделать курс «Учимся говорить публично» таким, чтобы каждый, кто его пройдёт, научился отстаивать свои идеи.
Хочу, чтобы человек, прошедший курс, овладел устным словом.
Понимаю, курс должен быть интересным: от задания к заданию интересу полагается нарастать. А я всё оттягиваю и оттягиваю переделку.
Вспоминал сегодня М.И. Ромма, Ю.А. Завадского, Б.И. Равенских, Н.П. Охлопкова, А.Ф. Эфроса и О.Я. Ремеза.
С этими людьми я много пересекался, был достаточно хорошо знаком. Сегодня их помнят только специалисты, историки театра. А когда-то они играли огромную роль в театральной жизни Москвы и СССР.
При жизни многие преувеличивают свою роль. После жизни всё расставляется по местам. Всё, да не всё. Огромное число людей так и уходят непризнанными, а ведь они сделали невероятно много интересного.
Вспоминал сегодня и Всеволода Эмильевича Мейерхольда. Я ещё застал то время, когда его имя практически запрещалось произносить, его слова не разрешалось цитировать. Исследования, статьи, книги о Мейерхольде Константина Рудницкого были написаны и годами ждали разрешения на выход в свет.
Где Мейерхольд — где я? Сколько мучений выпало на долю Всеволода Эмильевича! Трагедия.
Об этом не принято даже сегодня вспоминать. Его приволакивали ночью к следователю на допрос, и помощники следователя (следователи тут не при чём) резиновым жгутом били по ногам Мейерхольда так, что он орал, кричал и захлёбывался в этом крике.
А следователь спокойно и ровно говорил:
— Всеволод Эмильевич, подпишите, и вас перестанут бить. А иначе вас будут бить так, что только ваша правая рука будет действовать....
Подписать требовалось донос на других людей — обвинить их в шпионаже, контрреволюционной деятельности, шпионаже.
Сколько вытерпел Мейерхольд, сколько вынес!
Я каждый раз об этом вспоминаю, когда проезжаю мимо Театрально-культурного центра имени Всеволода Мейерхольда в Москве.
Мейерхольд погиб (да-да, не умер, а погиб) в 60 лет.
Сегодня я ходил из угла в угол в своём кабинете, рассматривал книги, перелистывал черновики для курса «Учимся говорить публично», листал книгу «Учимся говорить публично» и всё ждал, когда появится чертёнок. Тот самый чертёнок, который пнёт меня и скажет:
— Садись и пиши, но не мечтай, собирайся. Действуй!
Чертёнок не появился.
Вот ведь, у меня есть хорошая фирма. Есть замечательное помещение. Есть компьютеры, интернет. Более 700 тысяч (это же целая армия!) читателей, слушателей, зрителей, учеников. Мы можем объединить этих людей, направить, воодушевить. Из 700 тысяч наверняка можно найти 70 хороших авторов. А я всё только хочу этим заняться: поиском, отбором и работой с авторами.
Мы могли бы сделать сайт, который захотели бы читать ну хотя бы тысяч двести человек. А у нас читателей… не буду о наболевшем.
Но я веры не теряю. Ничего. Сегодня перед сном посмотрю хороший фильм, напишу добрые письма, лягу спать и, может быть, во сне полетаю.
Всё надеюсь лечь спать и чтобы мне приснился такой хороший сон — вещий сон. Чтобы во сне я понял, как переделывать курс «Учимся говорить публично».
Вечером, как всегда, смотрел список новых читателей онлайн-книги «Курить, чтобы бросить!» и разглядывал фотографии новых учеников по «СОЛО на клавиатуре».
Ваш Владимир Владимирович Шахиджанян
P.S. Я часто произношу эту фразу: «Если я сдамся, ведь лучше не станет». А если не сдамся, то может стать лучше.
Часто про себя повторяю: «Есть цель?! Иди к ней! Не получается идти к ней? Ползи! Не можешь ползти? Ляг и лежи в её направлении!».
Молодость это не возраст. Молодость — это есть качество сердца, души и мысли.
Михаил Ромм (1901-1971), советский кинорежиссёр
