Елена Мушкина — известный журналист, много писавшая на тему семьи.
Вышедшие когда-то в «Неделе», её тексты не теряют актуальности и сегодня.
Читайте и сможете убедиться в этом сами.
Из книги Е.Р. Мушкиной «От станции Любовь до станции Разлука» (Москва, 2021).
Валька молчал, когда его мама сбивчиво и суетливо рассказывала доктору, какой он, Валька, непоседа:
Пять лет исполнилось, а по подоконникам прыгает. Вот и упал, разбился. Пришлось к вам везти, в больницу.
К счастью, перелома не оказалось, только ушибы и ссадины. Мальчика отпустили домой.
Через несколько месяцев снова приехали, уже на «Скорой». Врач узнал их: «Все по подоконникам прыгаешь?» И опять мама что-то говорила, объясняла, и опять Валька молчал. На этот раз травма была серьезной: сотрясение мозга. Надо было остаться в больнице. Поздним вечером, когда в палате все спали, врач подошел к мальчику, сел на кровать, по руке погладил:
— Не верю я в эти подоконники. Давай-ка начистоту: кто тебя так?
— Папа, — сказал Валька и заплакал.
… Детей дома бьют. Бьют во всем мире. Иные так и вырастают под звон затрещин. И ничего, живы-здоровы! Но одно дело шлепки да подзатыльники, другое — садистское рукоприкладство, когда ребенка истязают, лупят до потери сознания, до полусмерти. А иногда и до смерти.
Много лет назад на страницах «Литературной газеты» появилась статья, вызвавшая огромный резонанс: «Синдром жестокости и его жертвы». Нет, речь шла не о нашей стране. Факты приводились из зарубежных газет и журналов. Автор статьи, Виталий Сырокомский, привел тогда множество случаев домашнего насилия. Конечно, в нашем социалистическом обществе такое невозможно!
Долгое время и впрямь считалось — невозможно. Лишь врачи детских больниц знали правду. Видели, и в нашей стране детей бьют, калечат. Понимали: родители обманывают окружающих. Зимой, как правило, виноваты лыжи, летом — велосипед. И всегда подоконники и лестницы.
— Специалист легко различит происхождение самого банального синяка, — говорит Вахтанг Немсадзе, доктор медицинских наук. — То ли это после падения, то ли после удара кулаком. Однажды ко мне подошла Антонина Исаевна Гингольд, рентгенолог Филатовской больницы. Надо, говорит, что-то делать! В общем, собрали они 25 историй болезни детей, избитых дома. Переломы, ушибы, черепно-мозговые травмы, кровоизлияния… Статью написали. К сожалению, общественное мнение не было еще готово к таким фактам. Поэтому они послали ее в журнал ведомственный, для узкого круга читателей — «Вестник хирургии».
Даже там не напечатали!
Двухлетнего мальчишку привезли как раз в мое дежурство. Без сознания, на голове огромная гематома, ссадина в области ушей. Отец вытаскивал ребенка из кроватки, между прутьями, головка не проходила, застряла. Синяки на всем теле, в заднем проходе разрывы — мальчик был изнасилован. Отцом. Соседка по коммунальной квартире все видела. Дождалась, пока мужчина пошел в ванную, кровь с рук смывать, и за помощью бросилась. Отец и не отпирался… А наутро мать мальчика в больницу прибежала. На ребенка не смотрит, мужа защищает: «Это не Саша!» Мы ей результаты анализов показываем, экспертизы, а она не слушает: «Саша хороший, стихи пишет!»
«Злоупотребление ребенком» — такое словосочетание появилось сравнительно недавно. Родители-забулдыги заставляют порой сына или дочку воровать, заниматься проституцией, превращают их в средство для получения денег. Иногда женщина сознательно наносит ребенку травмы, раны. Например, натирают кожу новорожденного перцовым пластырем. У младенца поднимается температура, кожа воспаляется. Мать носится по врачам. Об истинной причине болезни, конечно, помалкивает, разные версии выдвигает — это называется «синдром Мюнхгаузена». Так она старается привлечь к себе внимание, проблемы какие-то свои решить, чаще всего, жилищные.
В Филатовской больнице хорошо помнят еще одного мальчика. Избил мальчика отчим. Привезли без сознания, на шее следы от шланга из ванной, на спине — от провода стиральной машины. На ягодицах укусы… Врач Андрей Исаев пришел из палаты в ординаторскую, лицо белое, руки трясутся. «Все, — говорит, — не могу больше!» Позвонил в «Московский комсомолец», в другие газеты. Ну, и конечно, милицию вызвал. А тут как раз и мать мальчика объявилась. Ругает всех: «Забираю сына домой! Не имеете права держать тут». Старшина как увидел ребенка, сжал кулаки и мамаше: «Вон отсюда!» Суд потом был, кажется, мужчине несколько лет дали.
Слушать эти истории нет сил. И писать про них тоже. Но, может, потому и процветает это зло, что не знаем мы подлинного масштаба и последствий содеянного? Что все происходит за закрытыми дверями? Мой дом — моя крепость…
В одной больнице лежит избитый ребенок, в другой, в третьей… Если суммировать, число получится ошеломляющим. Но, во-первых, никто не суммирует. Во-вторых, это все равно не отразило бы истинного положения дел. Ведь в больницу везут только в крайних случаях, когда требуется госпитализация, когда родители пугаются содеянного. Мы знаем лишь о тех фактах, которые всплывают на поверхность.
Так за что же бьют? Бывает, вообще без повода. Ребенок просто раздражает, мешает отдыхать, телевизор смотреть, вопросы задает… Чаще всего раздражает ребенок от первого брака, но и своего тоже порой не любят.
В основном, конечно, наказывают за провинности. Их миллион! Чашку разбил, штаны порвал, ведро с мусором не вынес… Если маленький — на горшок не просится. Если школьник — отметки плохие приносит.
Отметки — камень преткновения; в 90% — повод для избиения. Наказание под горячую руку — это еще полбеды. Куда хуже — отсроченное. Шестиклассница написала письмо в газету: за плохую отметку ее всегда ожидает порка. Но не сразу, а после того, как мама отдохнет, с силами соберется, когда будет у нее свободное время и настроение.
Да, бьет ее именно мама, бьет ремнем!
Такое ожидание страшнее физической боли. И еще боль моральная: девочка должна раздеться донага, лечь на ковер или встать на четвереньки. При экзекуции обязаны присутствовать две ее сестры, старшая и младшая. Маленькая, четырехлетняя, обычно плачет. А потом жертва насилия, едва передвигая ноги, идет в другую комнату, к отцу. Он целует ее, утешает и говорит, что мама всегда права!
Роль матери в домашних истязаниях вообще необъяснима. Ладно, отец. Тем более, отчим. Но — женщина!
Чем бьют? Шлангом, шнуром, ремнем; часто на теле остается след от металлической пряжки. Рубцы, шрамы, кровоподтеки… Ожоги кругленькие, небольшие — от сигарет. Вывернутые, а то и оторванные уши. И еще — отбитые почки, переломы — носа, черепа, пальцев. Врачи удивлялись: почему так много переломов пальцев? Потом поняли: во время ударов ребенок закрывает руками голову… Жаловаться? Кому?! В минуты боли, страха и обиды ребенок всегда бежит к родителям. А тут и боль, и обида — все от них. Кому жаловаться?!
О насилии в отношении детей заговорили, наконец, в полный голос. Причем, не только о физическом, но и сексуальном. В первом случае родители калечат тело ребенка, во втором — душу. Синяки и ссадины скрыть трудно. А следы сексуального насилия долго остаются невидимы.
Статистика утверждает: наибольшее число изнасилований происходит не на улице, не в подвале или на чердаке, а дома. Если речь идет о несовершеннолетних, тем более, о детях совсем маленьких, тут уж в 90% случаев насильник — родственник или близкий друг семьи. Естественно, речь сейчас не идет о сексуальных маньяках типа Чикатило.
Ну что, скажите, могла сделать 12-летняя Варя, если в их дом зачастил дядя Витя, мамин брат? В дверь звонил:
Здравствуй, милая! Я тут мимо проходил, дай, думаю, загляну. Конфеты тебе купил, мороженое. Ты ведь одна дома? Вот и хорошо! Чай будем пить. Уроки? Ничего, уроки подождут. Я ненадолго.
Потом фантики от конфет собирал, чашки мыл, на место ставил:
Завтра, может, еще зайду! Родителям ничего не рассказывай.
Она и не рассказывала. А дядя Витя, почувствовав безнаказанность, во вкус вошел. Однажды, правда, понял, что палку перегибает, что Варя готова «расколоться». Предупредил:
Не вздумай рассказывать! Тебе же будет хуже. Смеяться начнут. Да и как докажешь? Я скажу, что у тебя и раньше был мужчина. И все поймут, что ты девочка испорченная…
Обычно в роли насильника выступают отчим и сводные братья. Впрочем, и отца родственные связи порой не останавливают. Ночью глава семьи любит жену, днем — дочку…
Многие мужчины прибегают к шантажу. Маша решила скрыть от мамы двойку по физике. Случайно дневник увидел отчим. Обрадовался:
Если не сделаешь, что я хочу, расскажу про плохую отметку.
Иногда подарками подкупают. Юле понравилась куртка.
Я подарю ее тебе, — предложил отец. — А ты меня отблагодаришь. Согласна?
Девочка решила, что это шутка, да и куртку очень хотелось… Потом удивлялся: «Она же не возражала, когда я поставил условие!» Одна девочка музыкой занималась, учитель домой приходил, вежливый, спокойный. И вдруг: «Музыка мне надоела. Заниматься больше не буду!» Другая по улицам слоняется, ждет, пока мама придет с работы. «Ты же голодная! Дома был папа, пообедали бы!»
Так потому и не шла, что папа дома…
Конечно, нет правил без исключения, но девочки в таких ситуациях редко открывают матери душу, особенно без наводящих вопросов, без заметного участия с ее стороны. Будут мучиться, плакать в подушку, о самоубийстве думать, с ужасом вспоминая те мгновения… И при этом молчать! Рассказывать стыдно, страшно. Кроме того, они уверены, что это их вина, что их будут ругать, накажут. Что им не поверят. Так, кстати, нередко и бывает. Но главное: насильник велел молчать!
Родительский дом — начало начал… Жестокость родителей выталкивает ребенка на улицу. «Большая часть нашей жизни уходит на ошибки и дурные поступки», — писал Сенека. Насилие над детьми в доме, физическое и сексуальное — ошибка роковая. Последствия истязаний проявятся обязательно, не сразу, но проявятся! Заикание, косоглазие, умственная отсталость… И почти всегда — нарушения психики.
Жестокость порождает жестокость. Сегодняшний изнасилованный завтра может стать насильником. Сегодняшний избитый завтра может взять в руки ремень. Или оружие. «Я тебя породил, я тебя и убью!» — в пьяном угаре кричит иной отец сыну. «Ты меня породил, я тебя и убью», — в тон ему отвечает сын… Многие склонны винить социальные условия: жизнь, мол, тяжелая, стрессы, безработица, безденежье…
Но дети-мученики есть во всех слоях общества — и в богатых семьях, и среди интеллигенции…
У общественных организаций, у работников кризисных центров, медико-психологических консультаций, у телефонов доверия возможностей что-то изменить мало. Главное — внимание к проблеме. В мае 2000 года меня пригласили на международную конференцию «Человек и семья: преодоление насилия». Конференция проходила в «Клубе Раисы Максимовны» в Москве, на Ленинградском проспекте. Крупные специалисты обсуждали проблему. А воз и ныне там.
… Живут вокруг нас забитые дети. Забитые — в прямом смысле этого слова. Они всего боятся, всего стыдятся. Они одиноки и несчастны.
Они не умеют быть счастливыми.
