Московский государственный технический университет имени Баумана входит в число ведущих российских вузов, которым удалось добиться особых условий в рамках проводимой реформы образования. О том, как сегодня готовят будущих инженеров, обозревателю «МН» рассказал ректор МГТУ, член-корреспондент РАН Игорь Фёдоров.
Игорь Борисович, еще с советских (и даже — «досоветских») времен в ваш вуз было трудно поступить, но еще труднее — его закончить. Удается ли сохранить этот уровень требований сегодня?
Сейчас учиться у нас стало, пожалуй, еще тяжелее, поскольку появились сложные наукоемкие дисциплины, которыми студент, если хочет быть классным специалистом, должен овладеть. Поступают 3200 человек, заканчивают — примерно 2700.
Мы всегда делали упор на фундаментальную подготовку и стараемся это поддерживать. Прежде всего речь идет о математике, где сейчас появилось много новых разделов, которые еще 20 лет назад в технических вузах не преподавали. Добавились и новые предметы — все, что связано с информационными технологиями. И поскольку мы готовим не потребителей, а разработчиков продукта, то это очень сложный уровень подготовки. Объем преподавания математики — больше тысячи часов за шесть лет обучения, а раньше было —
Как вы решаете проблему преподавательского состава среднего и молодого возраста. Кто учит всему этому?
Конечно, проблема старения кадров актуальна для подавляющего большинства вузов, и для нас в том числе. Если раньше остаться в вузе на преподавательской должности считалось престижным, то сегодня все
За последнее время положение несколько улучшилось, и средний возраст наших преподавателей сейчас составляет 54 года, примерно как в советское время. Но возраст распределяется очень неравномерно по кафедрам. На новых, тех, что связаны с информационными технологиями, молодежи больше, чем на старых, традиционных.
Эти молодые — ваши выпускники?
Конечно. У нас 11 кафедр, связанных с информационными технологиями, куда приходят работать очень сильные ребята. Ведь все начинается, как говорят, с посева. Мы очень большое внимание уделяем отбору абитуриентов. Вы, наверное, слышали о нашей программе «Шаг в будущее», это
Но еще совсем недавно, в пик «юридическо-экономического» бума начала
Сознательно шли на невыполнение плана приема. Просто не заполняли все места, но при этом не понижали проходной балл и не брали троечников.
Хотя даже в те годы цифры конкурса все-таки были стабильны,
По каким критериям вы отбираете будущих студентов, какие способности считаете главными?
Главное — знание математики. И, конечно, интерес к инженерному делу. Но должна быть не просто изобретательская жилка, когда человек соорудил
Это наш традиционный подход, хотя возможны и другие. Вот пример: в мировой истории были два великих изобретателя, Томас Эдисон и Владимир Шухов. Они оба прославились, и Эдисон писал нашему ректору еще в позапрошлом веке о том, что восхищен преподаванием в Императорском техническом училище. Но методы работы у них были совершенно разные. Эдисон — человек, обладающий
Удержите ли вы уровень отбора в следующем году, когда станет обязательным единый экзамен? Известно, что вы были противником повсеместного ЕГЭ.
И в конце концов наша позиция была понята и получила поддержку. Принят закон об олимпиадах, по которому результаты участия в таких соревнованиях, как «Шаг в будущее», могут учитываться при приеме. Есть еще всероссийские олимпиады по математике и физике, победителей которых мы имеем право принимать без экзаменов.
Но по итогам олимпиады «Шаг в будущее» в университет поступают, как вы сказали,
Думаю, что в сумме по итогам различных олимпиад мы будем принимать
Пока речь идет не об усовершенствовании, а о возможной отмене единого экзамена по математике. Министр образования и науки Андрей Фурсенко честно признался в интервью «МН», что не знает, сохранится ли этот экзамен в школах. Слишком низкие показатели… Как вы к этому относитесь?
Отрицательно, конечно. Математику надо сдавать обязательно. А что касается низких показателей, то проблема, как мне кажется, заключается прежде всего в учебниках. В мое время учились по замечательному учебнику Киселева, но затем его заменили, и в школе был внедрен, на мой взгляд, в корне неверный подход. Должно быть индуктивное обучение, а не дедуктивное: от частного к общему, а не от общего к частному. Когда вы готовите кандидатов наук, наверное, нужно использовать дедуктивный метод, школьник же его просто не освоит. Кстати, так же устроены учебники по физике, биологии, — это просто
И вузов это тоже касается. Наш учебник по физике очень сложен для понимания, а возьмите «Фейнмановские лекции по физике» Ричарда Фейнмана, которые он читал в Массачусетском технологическом институте, лучшем техническом вузе США, — там вы с трудом найдете хоть один интеграл, абсолютно все понятно и читается, как беллетристика.
Другой больной для вузов вопрос — введение двухуровневого образования. Как оно соотносится с подготовкой инженеров?
Я не против Болонского процесса. Эта система, наверное, очень хороша для гуманитариев, экономистов, возможно, для них она лучше, чем нынешняя. Но инженеру требуется непрерывная подготовка. Если человек учится конструировать и проектировать ракетный двигатель, он не может остановиться посередине пути. Что такое «бакалавр по ракетному двигателю»? Я понять не могу. Поэтому когда речь идет о высоких технологиях, о разработке новейшей техники, нужны только специалисты. Именно специалистов наш университет в основном и готовит. Но для научных исследований требуются магистры, которые тоже учатся шесть лет. Специалист — это конструктор, создатель высоких технологий, а магистр — ученый, разрабатывающий научные основы знания. Бакалавр же, прошедший только первую ступень обучения, — это будущий эксплуатационник. Недавно мы побывали на одном региональном предприятии, которое производит ракетные двигатели, и они сказали нам, что им нужны бакалавры, люди, способные работать над выпуском готовой продукции.
В инженерном деле нужно готовить всех, и пусть выбирает работодатель. Поэтому мы выпускаем очень небольшое число бакалавров, выпускаем магистров, но основной процент выпускников имеют квалификацию «специалист».
Вы сказали: «Работодатель решит». Как обстоят дела с трудоустройством студентов?
У нас этой проблемы нет, все кафедры заклеены предложениями о работе. Промышленность возрождается, и нужны инженеры. Наш вуз занимает первое место среди всех вузов России по востребованности выпускников.
Сейчас многие идут на фирмы, где улучшилась ситуация, и условия, зарплата уже приемлемые. Постепенно теряет остроту и проблема «утечки умов». Мы проводим социологические опросы среди студентов. Если в
Чем вы это объясняете? Почему у биологов такой повальный отъезд, а у инженеров — нет?
Биологи до сих пор у нас не очень востребованы, во многих институтах биологического профиля нет достойного оборудования, им часто не на чем работать. У инженеров другая ситуация. Крупные авиационные, космические фирмы переживают подъем, кроме того, существует еще большое количество мелких предприятий, а также представительств зарубежных компаний в России. Только на «Боинге» работают около 500 наших выпускников. Надолго за рубеж никто не стремится. К нам недавно приезжали представители одной канадской фирмы, которые хотели отобрать для работы 20 человек и заключить контракт на четыре года. Условия были приличные: оплата жилья, подъемные 20 тыс. долларов, готовая зарплата — 40 тысяч, и, представляете, не смогли набрать желающих! Уехали только 6 человек. Не хотят надолго отрываться — видят, что здесь можно найти работу не хуже, может быть, за меньшие деньги, но зато — перспективную.
А закрытая тематика, «закрытые» факультеты
Как готовили для оборонки, так и готовим. «Закрытых» специальностей сегодня примерно пятая часть. Причем конкурс туда возрастает. Даже в
В чем видите перспективы развития? Не собираетесь ли расширяться?
Будущее, конечно, в развитии высоких технологий — нанотехнологии, медицинская техника, современное машиностроение. Речь идет одновременно и о новых специальностях для студентов, и о новых научных и технических разработках.
Но и традиционные специальности нужно постоянно модифицировать. У нас в 1995 году был беспрецедентный случай, когда один банк забрал всех выпускников-литейщиков к себе в информационный отдел. Это, конечно, плохо, что они устроились не по прямой специальности, но говорит о высоком уровне компьютерной и информационной подготовки на всех специальностях вуза.
Будем развивать сотрудничество с сильнейшими университетами и инженерными вузами мира. Недавно заключили договор с Мюнхенским техническим университетом — одним из лучших вузов Германии — о создании совместного российско-германского института науки и технологий. Идея в том, чтобы сформировать базу для подготовки элитных высококвалифицированных специалистов, которые в этом же институте, в новых лабораториях будут работать над актуальными направлениями в области энергетики, автомобилестроения, электроники. Эти лаборатории будут создаваться при помощи бизнес-структур. Со стороны Германии согласие участвовать выразили БМВ, «Фольксваген», «Сименс», от нас — АвтоВАЗ, КамАЗ. На первых порах это будет небольшой прием студентов — около 50 человек, но вскоре планируется строительство специального здания в Москве. Надо сказать, что партнеры из Германии проявляют большой энтузиазм. Они не просто хладнокровно рассматривают варианты, а погружаются в проблему с головой.
Расширение университета не планируем. Сейчас и так прием больше, чем в советское время. Развиваться будем не вширь, а вглубь.
На что университет живет? И какие проблемы стоят особенно остро?
Кроме того, фирмы настолько заинтересованы в том, чтобы наши студенты обучались на передовой технике (поскольку планируют взять их к себе на работу), что дарят университету оборудование. Недавно одна из компаний подарила дорогостоящую радиолокационную антенну, разработанную с нашим участием. Кстати, ее директор окончил наше училище — «бауманское братство» в действии.
Ну а беспокоят больше всего, конечно, зарплаты преподавателей. Надеемся, что в ближайшее время будет введена отраслевая система оплаты, и тогда в вуз придут молодые кадры.
Острая проблема — общежитие: наше может вместить 4,5 тысячи студентов, а нужно бы — восемь.
Ну и наконец — и это уже касается не только нашего вуза — должны быть приняты «дружественные законы», позволяющие развивать инновационные схемы в образовании. И первое, что надо бы сделать, — разрешить государственным вузам учреждать малые предприятия и передать нам право на использование патентов. Сейчас вуз практически не может использовать свой патент — это интеллектуальная собственность, которой он не имеет право распоряжаться по своему усмотрению. Если будут приняты эти два положения, то частный изобретатель, пытающийся сам все оформить, придет к нам. И это уже будет совместная работа, содружество вузов и частных изобретателей, как в США, где, с моей точки зрения, самая благоприятная в этом смысле законодательная система.
А как насчет образовательной реформы?
Мы почти всего добились: «отстояли» право готовить специалистов, принимать по результатам олимпиад, теперь надеемся, что нам в числе некоторых других вузов разрешат разрабатывать собственные образовательные стандарты.
Елена Кокурина
