Как вслед светилам вставшие светила,
Четыре зверя взор мой различил.
Их лбы листва зеленая обвила;
У каждого — шесть оперенных крыл;
Крыла — полны очей; я лишь означу,
Что так смотрел бы Аргус, если б жил.
Чтоб начертать их облик, я не трачу
Стихов, читатель; непосильно мне
При щедрости исполнить всю задачу
Данте. «Божественная комедия». Чистилище. Песнь XXIX. 91–99
В комнате поднялась пыль. Я вижу её, потому что осеннее солнце заглядывает через распахнутое окно. Её частички медленно движутся, как в танце, мне даже кажется, что они радуются. Золотой свет неувиденного взрыва. Я дремал, погружаясь в страх. Увидел пустые белоснежные скорлупки, еле поддёрнутые трещинами.
Перо павлина под микроскопом
Я вспомнил Прагу. Королевский сад. Вышли павлины, медленно поднимая и опуская перья, будто опахала. Длинным хвостом стирали следы. Синие пятна узора еле заметно трепетали, как будто трясётся сам глаз, от долгого вглядывания в свет.
Аргус Панопт — тысячеглазый великан, который служил матери всех богов Гере. Он первый герой и страшен в своём рвении служить логике. Ревнивая Гера отдала возлюбленную Зевса корову Ио под стражу Панопта. Звезды не присматривают за тобой, но стерегут. Убежать от них не получится — только прикрыться пеленой мегаполиса, в рванной скачке, будто ужаленный.
Меркурий был послан Зевсом, чтобы освободить Ио. Он решил заговорить Аргуса историей про нимфу Сиринге, в которую влюбляется козлоногий Пан. Этот сюжет объясняет появление флейты Пана, раскрывает в инструменте вечно убегающую нимфу. Когда Меркурий заговаривает Аргуса, он через слова сам становится дудочкой сатира.
После того, как Меркурий отрубает голову Панопту, Гера превращает тело Аргуса в павлина. Его глаза, даже лишённые тела, всё также сохраняют силу. Взгляд мёртвого звездного света. Медленно поднимаются перья, куполом замирая над головой. Вселенная растягивается до предела, прежде чем схлопнуться. В будущем с планеты не будет видно звезд, только археология созвездий. Небо замерло в преддверии общего вечного сна. Меркурий ведущий солнечную лодку выходит из-за горизонта, а ночь выливается за края чаши, планета мечется по небу, гостит у разных созвездий. Они стоят на месте. Предрассветные часы греки считали благословенными. Являющиеся в это время гармонии приходят из божественного сна.
Умей я начертать, как усыпил
Сказ о Сиринге очи стражу злому,
Который бденье дорого купил,
Я, подражая образцу такому,
Живописал бы, как ввергался в сон;
Но пусть искуснейший опишет дрему.
А я скажу, как я был пробужден
И полог сна раздрали блеск мгновенный
И возглас: «Встань же! Чем ты усыплен?»
Чистилище. Песнь XXXII. 64–72
Прометею было поручено создать человека, и он вылепил по своему образу маленьких глиняных истуканов. Его брат — Эпиметей — раздал все природные качества животным, а про людей забыл. Тогда Прометей решил украсть у богов огонь. Он не мог взойти на Олимп, так как путь туда был закрыт для всех титанов, и тогда прокрался в кузницу Гефеста, что находилась у подножия горы. Прометей подарил людям искусства и науки, прежде чем был наказан Зевсом и прикован к Кавказу.
Главная причина наказания Прометея — он отказался рассказать Зевсу, от кого родится сын, который его свергнет. Создал прецедент, что боги чего-то не знают, оставил свободную волю людям.
Ио бежала от овода, который наслала на неё Гера. Она дошла до Прометея, спрашивая о своей судьбе. Он предсказал ей долгий путь к Египту, и что от неё родится великий герой, который освободит его от орла, а людей от богов. Аргус стерег Ио, потому что она была матерью нового человека.
В диалоге Платона «Филеб» разыгрывается спор между Сократом и Филебом по поводу того, что же является высшим благом — ум или удовольствие. Продолжая рассуждение, они наталкиваются на проблему: под словом «удовольствие» понимаются многие человеческие проявления, иногда противоположные друг другу. В сцене, именуемой «Дар богов», Сократ описывает метод, с помощью которого можно понять, как Единое одновременно является Многим. Этот способ рассуждения сравнивается с кусочком огня, который Прометей снёс людям. Разделяя всё сущее на роды, Сократ подмечает отдельно смешанный род — состояние, в котором беспредельные объекты, такие как музыкальные тона, например, выстраиваются в общую гармонию, становясь, таким образом, единой Идеей. Пыль, берущаяся из неоткуда и пропадающая туда же, всё же движется в общем вихре. Люди, следующие за узорами тысячи частичек, преображаются богами.
Звёзды объединяются в схематичные рисунки под названиями предметов из бытовой жизни: венец, медведь, птица. Эти гигантские сферы взрывающегося газа таким образом одомашниваются, кажется, что они могут помочь разметить мир. Но стоит лишь открыть перечень названий созвездий, и становится ясно, что их связь с землёй держится только на просьбе людей. Остаются лишь неизвестные точки в чёрной массе, звёзды светят взглядом тысячи солнц.
Ужас, который ты испытываешь перед узором павлиньего хвоста, сродни короткому моменту перед полным погружением в сон. Дикое животное, которое спряталось на дне взгляда, выползает наружу, чтобы сделать глубокий вздох перед погружением.
Между звёздами и огненном ядром земли, мы — тонкий слой пыли. Оторваться от неморгающих глаз павлина невозможно.
Александр Сигуров
