Но скука, скука… Пропадает азарт, исчезает привкус нового, остается рутинная каждодневная работа — а покупают уже не так… Пусть на выручке это почти не сказывается, но нет той ошалелости в глазах, нет столпотворения и очереди. Чинно и мирно идет торговля, а то и приходится еще таскаться по комнатам из отдела в отдел… Ходить за покупателем — это
Сожалея все-таки о приостановлении накатанного предприятия, я еще отправил в Тольятти пацанов одних, учитывая их уже достаточный опыт и знакомство с особенностями города. Но у них ничего толкового не получилось. Они прибились как раз к рутинной торговле, к знакомой проходной завода «Трансформатор», где могли удобно продавать по несколько десятков метров в день, выкраивая себе на сантиметрах барыш. Искать новые места они не стали, и без меня, без подгонялы, хорошей работы не сладилось. Хорошо хоть не обокрали их, хорошо хоть сами вернулись и остатки привезли.
И на этом сезон мы завершили.
Денег у меня было, пусть не столько, сколько предполагалось, исходя из 5000% в месяц, но все же примерно на однокомнатную квартиру. Но квартиру я
Мы с ребятами уехали в Новосибирск, я присоединился к семье. Потратил
Я сходил на Алтай, посмотрел на Аргут, как он, как всегда, чистой бирюзовой струей впадает в тело белесоватой Катуни. Посидел напротив устья, полежал на солнце, переночевал на камнях у воды. Поднялся к Кучерлинским озерам. На обратном пути в Усть-Коксе, в маленьком районном центре, крохотной провинциальной столице с полным набором «цивилизованных» услуг, с парикмахерской, рестораном и маленьким аэропортиком, на автобусной станции в полусуточном ожидании автобуса в Горно-Алтайск наблюдал за людьми, за которыми очень интересно и радостно наблюдать даже после всего недельного твоего отсутствия в мире. Когда спустишься с гор, когда душа твоя полна покоем, ароматами трав и ясным безоблачным небом, на людей ты смотришь со счастливым изумлением. Так любопытны и интересны тебе они. Так ты любишь их, как запахи полыни, цвет листвы и шум горных потоков. И любишь пьяниц и забулдыг, слоняющихся по кривой центральной улице, и представителей местной администрации, несущих важно свои портфели в местные административные учреждения, и туристов с ледорубами и загорелыми лицами, которым ничего не надо, кроме как сидеть на рюкзаках с гитарой у забора автостанции. И любишь девушку с церебральным параличом, облизывающую пыльные ранетки у крыльца общественной столовой, видимо, от недостатка денег на столовские блюда. Рвущую их с дерева не до конца разгибающимися, скрюченными пальцами и прямо тут же криво отправляющую в рот. И жалеешь ее не той щемящей слезной жалостью, когда, глядя на конвульсивные движения, посредством которых она продвигается вперед — десятка два на метр пройденной дороги, — тебе невыносимо хочется закрыть глаза или отвернуться как от стыда и ужаса, и убежать куда-нибудь далеко. А жалеешь трезвой и деятельной жалостью. И я там отдал ей все оставшиеся от поездки деньги. Не Бог весть какие большие, даже можно сказать, пустяковые, но достаточные, чтобы вызвать в ней приступ удивления. Я заранее приготовил их, подошел и отдал. Пересилил свою жмотскую натуру — и такое счастье испытал, когда решился! Подошел, положил деньги ей в руку, и в награду получил восхищенную фразу:
— О! Сколько!..
После чего она сразу забыла про меня и только пораженно глядела и глядела себе на ладонь…
О, если есть все-таки на свете счастье и если
И
Не могу сказать, что описанные выше коммерческие начинания — это был уж совсем первый мой коммерческий опыт в жизни. Отсутствие постоянной работы приучило зарабатывать деньги разного рода путями. Например, в начале восьмидесятых я жил тем, что время от времени перегонял подержанные автомобили из Москвы в Сибирь. Делалось это так: я занимал семь-десять тысяч рублей, покупал на автомобильном рынке в Москве по доверенности на продажу подержанную автомашину. Чаще всего это был «москвич-2140», который у нас в Сибири
Не все шло, конечно, в моем деле гладко. Например, на Урале я однажды перевернулся, улетев под откос. Это стоило мне трех тысяч рублей: кузов автомобиля пришлось менять, он так сплющился, что уже не подлежал восстановлению. И собственной машины я так и не смог купить при всех тех больших заработках. В основном, я именно просто и зарабатывал себе на жизнь, занимаясь этим нерегулярно и спустя рукава. Я тогда вел жизнь творческую и созерцательную и, несмотря на полную невостребованность своих литературных опытов, деньгами самими по себе интересовался мало. И перспективы голодной смерти для меня не существовало. Я пребывал в уверенности, что всегда в крайнем случае смогу занять денег,
Алексей Михеев
