В преддверии 210-летия начала Отечественной войны будут неоднократно – и справедливо – помянуты многие её герои: от фельдмаршалов Кутузова и Барклая-де-Толли до партизан Герасима Курина и Василисы Кожиной. На фоне этих звонких имён несколько необычно выглядит фигура Антуана Анри Жомини.
Начинал он русскую кампанию во французском генеральском мундире, а заканчивал войну в мундире генерала русской армии. В нём он изображен и на парадном портрете в числе героев войны с Наполеоном в военной галерее Зимнего дворца.
Портрет Жомини кисти Джорджа Доу в Государственном Эрмитаже
И со временем во Франции подзабылось, на чьей стороне и в каком мундире воевал Жомини. Его статус непревзойденного военного теоретика перевесил всё остальное…
Уроженец швейцарского городка Пайерн в кантоне Во, коммерсант по роду занятий, Антуан Анри Жомини рано увлёкся военной историей.
Пайерн
В его первых исследованиях уже был очевиден интерес к связи тактики и стратегии военных действий различных полководцев.
Этот интерес заставил его в 1804 году поступить на французскую военную службу, в армию наполеоновского маршала Мишеля Нея.
Широкий кругозор, умение выстраивать последовательность действий, опора на опыт видных военачальников прошлого вскоре приводят его на пост начальника штаба армии Нея. В её составе Жомини участвует в нескольких кампаниях.
Он очень активен, адресует свои теоретические выкладки не только маршалу, но и самому Бонапарту. Тот забирает его к себе штаб, где свежеиспеченный полковник Жомини получает от Наполеона уже чин бригадного генерала. Но одновременно наживает себе злейшего завистника и врага в лице начальника этого штаба – маршала Луи-Александра Бертье. Этот маршал был известен не столько своими военными успехами, сколько ревностным исполнением всех указаний императора.
Мыслящий стратег и тактик, коего он справедливо почувствовал в Жомини, становился для него неудобным конкурентом в борьбе за благоволение патрона.
Таким сегодня изображают маршала Бертье
Хорошее знание истории и обострённое понимание того, что потом будет именоваться геополитикой, заставили Жомини уклониться от непосредственного участия в военных операциях в ходе вторжения в Россию.
В одной из своих записок, адресованных высшему военному начальству, он не побоялся заявить:
Война против народа составляет неимоверные трудности – у вас имеется лишь армия, у противника же – армия и целый народ.
Он добивается тыловой работы – сперва на посту губернатора Вильно, затем Смоленска. Хотя когда понадобились его организаторские способности для спасения потрёпанной французской армии при форсировании Березины, он сделал всё, что было в его силах. Не остановился и перед тем, чтобы самому оказаться в ледяной воде.
Переправа французов через Березину. Рисунок английского художника
Его знания незаурядного штабного специалиста ещё однажды пригодятся – в ходе успешной для французов Бауценской операции 1813 года. Однако вновь, уже в последний раз вместо благодарности он получает выговор от своего заклятого завистника Бертье.
Это переполняет его чашу терпения, и Жомини решает впредь отдавать свои способности и знания России.
Александр I с радостью принимает видного специалиста по планированию военных операций, тут же присваивая ему чин генерал-лейтенанта.
Император Александр I
Вскоре самодержец включает Жомини в свою свиту в звании генерал-адъютанта, делает его советником по стратегии.
Рекомендации общего характера, базирующиеся на том, что Жомини называл «ударностью», то есть определением наиболее уязвимой точки в диспозиции противника и нанесением специально сконцентрированными здесь силами по ней удара, сомнений не вызывали. Однако его выводы более широкого плана позволяли вспоминать о его недавнем прошлом и предполагать даже злой умысел.
Ставший уже вместо Антуана Анри Генрихом Вениаминовичем, Жомини в 1814 году в письменном докладе поделился с императором идеей невыгодности для России добивать поверженную Францию. По его мысли, это убрало бы с поля европейской политики важного игрока, оставило бы Россию лицом к лицу с могущественной тогда Англией, с которой было много спорных, нерешённых проблем.
Всё же он, уже участник нескольких сражений с французами, кавалер орденов св. Анны I и II степеней, сохраняет доверие и уважение императора, которого сопровождает на Венский конгресс 1815 года.
Впоследствии будет награждён и другими орденами, в том числе и высшим – Св. апостола Андрея Первозванного.
Помимо регалий он будет поощрён и «материально»: рескриптом Александра I в 1814 году ему будет пожалована усадьба в Нижегородской губернии. И дабы ни у кого не возникало сомнений, на территории будет установлен массивный камень с соответствующей табличкой.
Весомое свидетельство…
Гораздо позднее подле основного дома на небольшом пьедестале появится изящный бронзовый портрет генерала.
Памятник генералу
Его советы будут востребованы и следующим венценосцем – Николаем I.
Десятилетия, прожитые Жомини в России, будут, в основном, заполнены работой над дальнейшими исследованиями в сфере военной науки. Опубликовав целую серию научных работ, он, бесспорно, стал крупнейшим авторитетом в этой области в России и Европе.
Труды Жомини актуальны и сегодня
Не чурался он и практической деятельности. В 1828 году участвует в разработке плана военной кампании против Турции, сопровождает в поездке на театр военных действий Николая I.
В 1837 году он был назначен преподавать науку стратегии цесаревичу – будущему императору Александру II.
Именно Жомини принадлежит идея создания и формирование учебного заведения для подготовки высших офицеров – академии генерального штаба.
Россия отметила его верную службу не только орденами и чином генерала от инфантерии. Как уже говорилось, в форме генерал-адъютанта он изображён на парадном портрете в числе героев войны с Наполеоном в военной галерее Зимнего дворца.
Его заслуги перед Россией в глазах современников перевесили его «провинности» – пребывание на первом этапе войны в рядах противника.
Генерал Жомини в преклонном возрасте
На склоне лет, в 1855 году он всё же уехал во Францию, где продолжил свои теоретические изыскания. Однако оставался «Генрихом Вениаминовичем». Получал российскую пенсию, носил русский военный мундир.
А когда к нему, уже 80-летнему старцу, однако сохранившему непререкаемый авторитет военного стратега, в преддверии столкновения с Австрией за консультацией обратился Наполеон III, ответил, что ему нужна санкция России. И лишь получив через русского посла высочайшее согласие, разработал рекомендации для грядущей военной кампании.
Генерал Жомини скончался в 1869 году, в 90-летнем возрасте.
Между тем и Россия не оставалась без человека, носящего фамилию Жомини. На русской службе плодотворно трудился сын генерала, Александр Генрихович Жомини, родившийся в 1814 году.
Жомини-младший
Он пошёл по дипломатической линии, где достиг немалых успехов. Уже в молодые годы обнаружил недюжинные качества лингвиста и стилиста. Именно ему доверялась предварительная стилистическая правка всех дипломатических документов.
Жомини-младшего направляли с особыми поручениями в Берлин, Париж и Бухарест. Он исполнял обязанности государственного канцлера министерства иностранных дел, а затем товарища (заместителя) министра.
От отца он унаследовал и склонность к анализу событий. Это проявилось в его очерке о закулисной «дипломатической истории» Крымской войны. Материя оказалась столь щекотливой, что на русском языке книгу напечатали лишь спустя 30 лет после окончания этой войны и за два года до кончины Александра Жомини в 1888 году.
И всё же, несмотря на солидную роль, сыгранную отцом и сыном Жомини в нашей истории, их имя сегодня, если и упоминают, то чаще всего в весьма специфическом контексте. А виной тому написанная в 1817 году Денисом Давыдовым стихотворная «Песня старого гусара».
Денис Давыдов
Её герой вспоминает лихую молодость:
Конь кипит под седоком,
Сабля свищет, враг валится.
Бой умолк, и вечерком
Снова ковшик шевелится.
И бывалый гусар не без грусти продолжает:
А теперь что вижу? —
Страх! И гусары в модном свете,
В вицмундирах, в башмаках,
Вальсируют на паркете!
Говорят, умней они...
Но что слышим от любого?
Жомини да Жомини!
А об водке — ни полслова!
В том смысле, что, мол, довольно умничать, рассуждая о достоинствах стратегии Жомини. Пора за стол, там разговоры совсем другие пойдут. И вообще, есть вещи куда важнее всякого умствования, к главному надо приступать...
Пора заняться делом!
Выражение стало применяться как в прямом, так и в переносном смысле. Чехов в своем «Иванове» вкладывает в уста героя такую реплику:
Что ж, господа, Жомини да Жомини, а об водке ни полслова… (Наливает три рюмки.) Будемте здоровы.
А Владимир наш Ильич предпочитает переносный смысл. Рассуждая о сути комментария кадетской газеты «Речь» относительно состава кабинета французского премьера Бриана, он, прежде чем заклеймить своих оппонентов, иронизирует:
”Жомини да Жомини, а о водке ни полслова”. О сути дела «Речь» молчит. А суть эта очень проста: вся тройка — самая прожжённая и бесстыдная компания финансовых дельцов и аферистов.
Выражение это можно встретить и в других местах. Например, в опубликованных Натаном Эйдельманом письмах Марии Рейхель, близкого друга и помощника Герцена. В одном из посланий из Швейцарии своей московской знакомой она под впечатлением сообщений о праздновании 300-летия Дома Романовых в России, пишет:
Читала я о всех ваших празднествах и не знаю, почему у меня вертится на языке… ”Жомини да Жомини, а о водке ни полслова”. Так и теперь: как будто никакого другого сословия, а только дворяне в земле русской. Какой бы это случай, хоть нескольким несчастным облегчить судьбу. Я помню, что в Сибири, где я ещё ребенком была, называли ссыльных несчастными. Ну вот и выходит: ”Жомини да Жомини…”
Как видим, выдающийся военный теоретик и отец видного русского дипломата ко всем своим достижениям ещё и обогатил русский язык ярким фразеологизмом – с помощью гусара-партизана и поэта Дениса Давыдова, одного из самых славных героев первой Отечественной.
Владимир Житомирский
