Я настолько устал вчера, что в субботу еле-еле встал.
Проснулся в девять утра — а встать не могу. Лёг-то в пять утра...
Так и лежал: то засну, то проснусь.
Смог окончательно подняться в одиннадцать дня.
Три часа ночного эфира сказываются. Ощущение, будто меня били. Мышечная боль...
Мне позвонил Павел Вячеславович Померанцев и поинтересовался: как я себя чувствую?
Я ему рассказал о своём состоянии.
— Слушайте, а зачем вам это надо? Отдыхайте! Ночь, кто там слушает?..
А я ему ответил, что испытываю кайф, когда веду ночные эфиры.
И ведь верно: сплошной кайф ночью!
В студии один. Тишина. Микрофон. На столе бутылка минеральной воды, стакан. И команда: «Через одну минуту начинаем!». И я собираюсь...
Зажигается лампочка у микрофона — и я общаюсь.
Говорю то громко, то тихо, модулирую голосом, вслух рассуждаю, огорчаюсь, радуюсь, предлагаю звонить в студию — и звонки раздаются. Я слышу голоса тех, кто звонит, — и вместе со слушателями мы рассуждаем о жизни; и, судя по звонкам, мне удаётся поднять настроение тем, кто в ночи не спит.
Это же действительно кайф — прямой эфир! Разговор в реальном времени. Как минимум передачу слушают несколько тысяч человек.
Согласился бы я выступить, скажем, в театральном зале на три-четыре тысячи человек, где могли бы собраться те, кому я интересен?
Конечно, согласился бы.
Вот я и выступаю. Только для этого слушателям не надо никуда ехать — я прихожу к ним домой, я еду вместе с ними в их автомобиле, я зримо (нет, слово неточное — они меня не видят, только слышат) присутствую рядом с теми, кто ночью работают: сторожа, пожарные, полиция...
И, судя по откликам, мои слова воспринимаются правильно.
Как мне добиться, чтобы мои слова правильно воспринимались сотрудниками нашей фирмы?..
В субботу отвечал на письма. Читал газеты, журналы. Всё пытался разобрать их и понял: бесполезное дело. Скорее всего, придётся принять кардинальное решение: все старые газеты выкинуть. Сколько их у меня? Наверное, тысячи три-четыре...
А в воскресенье всё шло по плану. Утром — подготовка к радио «Мегаполис», потом эфир. А дальше — поездка в офис и встреча с курильщиками.
Я горжусь, я хвастаюсь, я докладываю: я отучил курить десять человек.
Когда из комнаты, где проходит сеанс, вышел десятый, — я почувствовал жуткую физическую усталость.
Можно делать всё механически: рассказать, как надо курить, произнести несколько реплик, посмотреть внимательно в глаза — и, как говорится, с вами покончено, следующий! Нет — я с каждым говорю отдельно, внимательно и подробно. Я пытаюсь для каждого найти свои слова и подобрать «дозу» (при мне человек курит и должен в определённом порядке делать затяжки) индивидуальную. Только тогда будет эффект. Я выкладываюсь — поэтому устаю.
Но мне это нравится!
Домой приехал разбитым — но с хорошим настроением. Чёрт возьми, я востребован!..
Ваш Владимир Владимирович Шахиджанян
P.S. Признаюсь, что у меня сегодня была тайная надежда: а вдруг мне позвонит чиновник высокого ранга, которому я три дня назад отправил своё письмо с рассказом о фирме и с просьбой помочь?..
Звонки раздавались — но я уже не вздрагивал, ибо понимал: надежды, что сегодня позвонят мне по этому поводу, мало. К сожалению, был прав — не позвонили. Хотя знаю: чиновник в этот день работал — его показывали по телевидению, о нём писали в Интернете — у этого чиновника практически, как у меня, нет выходных.
«Снисходительное отношение к глупости присуще каждому умному человеку». Абу-ль-Фарадж, арабский филолог и географ
