Когда в очередной раз я составил список неотложных дел, то окончательно понял: сделать ничего не успею. Столько я всего всем наобещал, что просто самому стыдно. У меня такой характер — я всем все обещаю и, что самое ужасное, кое-что делаю, а от этого просьб становится еще больше, и я опять никому не могу отказать.
На сегодня мне нужно срочно устроить пропуск в театр для друзей, достать приятелю дефицитное лекарство, сфотографироваться на паспорт, сходить в школу к сыну, встретиться с тренером дочери, сдать белье в прачечную, вызвать мастера починить холодильник, взять часы из гарантийного ремонта, заплатить за квартиру, выкупить книги в магазине подписных изданий, вернуть прочитанные в библиотеку, забрать собственные книги, которые дал почитать друзьям, побывать на десяти заседаниях, получить пять справок… А еще сто звонков и встреч с разными людьми.
Словом, цейтнот. И вдруг мне мучительно захотелось поехать на аэровокзал, взять билет на первый попавшийся рейс и куда-нибудь улететь, исчезнуть, скрыться от знакомых, от друзей, от работы, от семьи. Но я сразу понял, что этого никогда не сделаю. А одному со всей этой лавиной дел не справиться ни за что.
И тогда я решил взять себе секретаря. Пусть секретарь с металлом в голосе отвечает по телефону, что меня нет дома. Пусть секретарь записывает все дела и сортирует их на нужные и ненужные. Пусть секретарь освободит мне время для собственной работы.
Но где найдешь такого человека, где возьмешь такого преданного секретаря, делового, исполнительного, разбирающегося в твоих делах, знающего, что можно отложить на завтра, а что надо сделать немедленно, что кому и как надо ответить? И я придумал: я стану секретарем сам у себя.
Утром в первый же день моего секретарствования раздался первый телефонный звонок. Я приложил носовой платок к трубке и сказал:
— Секретарь Владимира Сергеевича слушает.
— Секретарь?..
— Да, я его секретарь, я вас слушаю.
На том конце провода после долгой паузы сказали, что моего шефа, то есть меня, просят срочно устроить знакомому по прошлогоднему отдыху на Кавказе два места на самолет Москва — Адлер.
Секунду помедлив, я сказал:
— Конечно, я запишу вашу просьбу, но, к сожалению, вряд ли Владимир Сергеевич сможет ее выполнить, ибо он сейчас находится в командировке. Советую самому съездить в агентство Аэрофлота.
Потом раздался еще звонок. Я взял трубку, прикрыл микрофон носовым платком:
— Алло, добрый день. Я вас слушаю.
Спросили меня. Я сказал, что меня сейчас нет.
— А с кем я говорю? — поинтересовались на том конце провода.
— С его секретарем, — ответил я. — Чем могу быть полезен?
— Видите ли, — услышал я дрогнувший голос, — нужно бы достать путевку для одного товарища…
Один мой знакомый просил для своего знакомого путевку.
— Понимаю, — ответил я, — к сожалению, Владимир Сергеевич будет только через несколько дней. Вам я бы посоветовал обратиться с соответствующим письмом к начальнику курортного управления профсоюзов. Думаю, если путевка действительно необходима, вам помогут. — И я продиктовал адрес управления, телефон начальника, его имя и отчество.
В этот день меня просили найти хорошего мастера-краснодеревщика, разыскать комплект журналов «Студенческий меридиан» за 1970 год, устроить в ясли двухлетнюю девочку, просили продвинуть обмен квартиры, спрашивали, где можно приобрести сиамского кота.
Мой секретарь давал всем точные, исчерпывающие ответы (хорошо, что у меня под руками были справочники с фамилиями, именами, телефонами многих городских организаций).
Так продолжалось два дня. На третий день звонков стало в два раза меньше, потом в три, потом в пять, и мой секретарь наконец позволил мне заняться моими собственными делами.
За неделю я сделал столько, сколько до этого не делал за месяц. Мой секретарь исправно отметал от меня ненужные собрания и совещания, он со знанием дела решал, за что я все-таки должен взяться и в какой срок выполнить. Мой секретарь с успехом заказывал для меня (а не для знакомых) билеты в театр, причем администраторы театров говорили с моим секретарем намного любезнее, чем со мной, и, как правило, просьбы секретаря, которые он передавал от моего имени, исполняли…
Знакомые, коллеги при встречах со мной мило улыбались, здоровались, и все непременно отмечали деловитость, корректность, вежливость, знания и тонкость моего секретаря.
Мои дела пошли в гору. У меня появилось время для отдыха — лыжных прогулок, просмотров спектаклей и фильмов, часовых прогулок перед сном. Я стал намного больше читать.
Да, вся моя жизнь изменилась с тех пор, как я завел себе секретаря. Одно меня беспокоит. Мои друзья, разговаривая с моим секретарем по телефону, начинали уже переманивать его к себе, предлагая удивительно выгодные условия: четырехчасовой рабочий день, солидную зарплату, двухмесячный отпуск и другие льготы — условия настолько выгодные, что я стал подумывать: а может быть, мне уйти от себя и действительно пойти к кому-нибудь в секретари?
По рассказу «Я и мой секретарь» — а его опубликовал в журнале «Юность» мой приятель, человек невероятной талантливости, которого сегодня знают миллионы телезрителей, — Виктор Славкин — был написан киносценарий. Автор сценария — талантливый кинокритик и публицист, моя приятельница Татьяна Хлоплянкина. Она рано ушла из жизни. Дочь ее училась на нашем факультете.
Я ездил в Одессу. Там планировали постановку фильма. Получил деньги за право экранизации, но потом возникли сложности — и… Сценарий поставить мне не дали. Он так и лежит у меня в папке, куда я складывал материалы, связанные с кино. А на папке большая наклейка — «Непоставленное кино». Впрочем, это отдельная тема — как более двадцати лет ушло у меня на кинематограф, а в результате лишь один поставленный фильм — «Клоун Мусля».
Если судьба окажется милостивой и отпустит мне еще несколько лет жизни, обязательно напишу такую книгу — «Непоставленное кино».
P.S. Издательство «Бином» предложило мне написать книгу под условным названием «Я — секретарь». Именно с рассказа, который вы прочли, и начнется эта книга. А вообще в ней будут главы о слепом методе набора всеми десятью пальцами, умении общаться, об основах компьютерной грамотности, а также сжатый курс моей книги «Учимся говорить публично».
